Евгений Белогорский - Во славу Отечества! Часть II
Едва только первая цепь солдат ринулась на штурм первой линии противника, артиллеристы немедленно перенесли огонь на вторую линию окопов, основу которой составляли опорные узлы со сплошными траншеями и дотами, где обычно укрывалась основная масса войск при артобстреле передней линии обороны. Здесь покрыли себя славой доблестные русские штурмовики, уничтожая доты и опорные узлы обороны австрийцев. Потеряв почти половину личного состава штурмовые отряды сохранили тысячи жизней наступающей пехоте.
Развивая достигнутый успех, пехота, не задержавшись на первой линии траншей, стремительно ворвалась во вторую линию траншей, уничтожая деморализованного противника, или принуждая к сдаче в плен. Здесь практически и наступил перелом, когда наступающие цепи подоспели на выручку истекающим кровью штурмовым отрядам, противник дрогнул и побежал.
А артиллеристы уже громили третью линию окопов первой полосы обороны. Им на помощь быстро подошли два бронепоезда, усиливших огненный вал русского наступления. Столь неожиданный ход ошеломил австрийцев, которые не смогли сразу отреагировать на успешные действия артиллерии сухопутного дредноута.
Приблизившись чуть ли не вплотную к расположенным вдоль железнодорожных путей позициям, русские бронепоезда своими пушками подавляли любую действующую огневую точку врага, а пулеметы не давали пехоте высунуться из окопов.
Пока австрийцы пытались бороться с бронепоездами, их атаковала пехота, которую не остановили ни волчьи ямы с засеками, ни рогатины, выстроенные в три ряда. Ведомые подполковником Тимановским, солдаты на одном дыхании преодолели эти препятствия, старательно возводимые австрийцами четыре месяца, и ворвались в окопы. Подполковник лично возглавил атаку своего батальона, несмотря на ранение в ногу. Опираясь на винтовку, как на палку, он не покинул поля боя до тех пор, пока первый рубеж обороны врага не был взят.
Как только белая ракета известила о взятии вражеских позиций, Дроздовский, находясь уже в первой линии австрийских окопов, приказал артиллеристам бить по флангам русского прорыва, чтобы создать огневую завесу и не дать противнику контратаковать.
Именно в этот момент в бой вступил корпус Келлера, который почти без потерь сумел преодолеть первый рубеж обороны, перегруппироваться и, сманеврировав, нанести фланговый удар по второй линии австрийской обороны. Она состояла из двух полос, каждая по две траншеи, и была защищена преимущественно пулеметами и небольшим количеством орудий.
Вторая линия обороны располагалась на расстоянии 5 километров от первой линии обороны и при прорыве последней, к ней, по замыслу австрийского командования, успевали подойти тыловые резервы, которые должны были остановить продвижение врага. Взяв первые три линии окопов, понеся потери и преодолев большое расстояние между позициями, пехота противника должна была потерять свой наступательный порыв и завязнуть во втором рубеже обороны.
Это 5- километровое расстояние позволило, пользуясь благоприятным рельефом местности, генералу Келлеру показать все лучшие качества своей любимой кавалерии. Перегруппировку и выход во фланг второго рубежа обороны австрийцев ведомый им корпус выполнил безупречно.
В первых рядах устремившегося в прорыв конного корпуса, состоявшего из трех дивизий, находилось соединение рессорных бричек с пулеметами, прозванных солдатами тачанками. Благодаря своему плавному ходу, тачанки быстро передвигались и могли вести меткий пулеметный огонь на ходу, чего было невозможно достичь на простой телеге. Легкие и проворные с экипажем из трёх человек они были грозной силой, способной быстро изменить положение на поле боя в свою пользу.
В качестве огневой поддержки, вслед за ними двигались конные упряжки с легкими полевыми орудиями, которые можно было быстро подготовить к стрельбе, поддержав огнём атакующий корпус. Дроздовский специально настоял на включение их в состав корпуса, несмотря на тихое недовольство Келлера.
Неожиданно для противника выйдя во фланг обороны, кавалеристы быстро преодолели разделяющее их расстояние и застали солдат противника врасплох. Почти одновременно ударила полевая артиллерия корпуса, подавляя артиллерию противника.
Не снижая своего хода, тачанки лихо развернулись вдоль окопов противника, выстраиваясь в неровную и ломаную линию. Минута и, на удивленных новым русским чудом австрийцев, обрушились пулеметные очереди, в первую очередь подавляя пулемёты врага, способные нанести серьёзный урон атакующей коннице Келлера.
Ожидающие подхода атакующих цепей русской пехоты с фронта, солдаты второго рубежа обороны, были просто ошеломлены видом атакующей с фланга кавалерии, вкупе с огнём тачанок и полевой артиллерии. Все имеющиеся в распоряжении противника артиллерийские средства были заняты контрбатарейной дуэлью и поэтому были полностью выключены из обороны позиций.
Прошёл какой-то миг, и вот исступленно орущая конная лава уже оказалась возле самых окопов, и не было в мире силы, способной сдержать их в этот момент. Нестройные залпы винтовок не смогли остановить скачущих коников Келлера, казалось, что потеря нескольких человек совершенно не волновала их. С ужасом наблюдали австрийские стрелки, как неотвратимо накатывается на них мощный конный вал, ярко сверкающий на летнем солнце острыми клинками.
Многие из них, поддавшись панике, обратились в бегство, безуспешно пытаясь скрыться от накатывающей конной лавы. Более опытные осознав бесполезность соревнования в беге с лошадью, быстро бросали оружие и падали на колени с поднятыми руками, потому что лошади не топтали преклонённых людей, а русские не рубили безоружного противника. Пройдясь вдоль обеих линий окопов, русская кавалерия буквально смела всё на своем пути, устилая землю грудами порубленных тел противника. И только фигуры пленных с поднятыми вверх руками маячили на поле сражения, как одинокие пешки в эндшпиле шахматной партии. И ничья воля не могла заставить австрийских солдат поднять оружие, видя, как один взмах острой казачьей шашки делит живого человека пополам.
Могучим вихрем прокатились кавалеристы по всей линии второго оборонительного рубежа, зачищая всё вокруг, уничтожая последние очаги сопротивления и даря жизнь бросившим оружие. Пока всадники делали свою работу, лихие тачанки уже выдвигались на новый рубеж, готовясь связать боем защитников последнего третьего рубежа вражеской обороны, которые никак не могли понять причину столь быстрой гибели своих товарищей.
К тому времени, как нельзя кстати, подоспели бронепоезда, которые высадили из своих недр свежие штурмовые батальоны, спешившие на освобождённые позиции.
Прошло менее получаса, как по австрийским окопам третьего, последнего рубежа ударили подвижные пулеметы и орудия корпуса Келлера, которым вторили пушки бронепоездов.
И вновь конная лава в считанные минуты преодолела простреливаемое пространство и с клинками наголо ворвалась на неприятельские позиции. На скорую руку, подавив огневые точки, кавалеристы ушли вперед, оставив всю славу победы пехотинцам, которые уже дружно накатывались на последние траншеи.
Изумленные и напуганные столь стремительным и мощным натиском противника, австрийцы уже не мыслили о сопротивлении и охотно поднимали руки, стремясь спасти свои жизни. А лихие конники уже продвигались вперед, чтобы обрушить всю свою силу на два пехотных полка, спешащих занять свои позиции согласно боевому расписанию.
Двигаясь тремя походными колоннами, кавалеристы одномоментно атаковали врага с фронта и флангов. Австрийцы никак не могли поверить, что их атакует русская кавалерия, да ещё в таком количестве. Подвергшись внезапному нападению, пехотинцы не сумели организовать достойного сопротивления. Передние части дрогнули и бросились бежать, опрокинув при этом движущиеся за ними подразделения. За несколько минут боевая часть превратилась в дезорганизованное человеческое стадо, ставшее лёгкой добычей для острых сабель.
Уже к вечеру Келлер докладывал Дроздовскому о прорыве обороны противника на целых тридцать километров, что было великолепным достижением для первого дня наступления. Теперь нужно было расширить зоны прорыва и не дать противнику контратаковать.
Как обещал Дроздовский, большая нагрузка легла на плечи русских лётчиков. Едва только стало ясно, что началось большое наступление, а не разведка боем, австрийцы одномоментно подняли в воздух всю свою авиацию, чтобы выяснить масштабы русского наступления и дезорганизовать колонны наступающих войск. Более тридцати самолетов противника обрушились сначала на пехоту Терентьева, а затем на конников Келлера. Неизвестно какие бы были окончательные результаты их марша, если бы не авиаторы Арцеулова.
