Стальной кулак (СИ) - Тыналин Алим

— Инженер Сурин. Он ученик Шухова, знает все тонкости конструкции. И абсолютно надежен.

Берзин сделал пометку в блокноте:

— Мои люди проверят всех участников строительства. Режим секретности должен быть максимальным.

— Что с финансированием? — спросил Баранов.

— Часть идет по линии Наркомсвязи как гражданское строительство, — ответил Смородин. — Военную составляющую проведем через статью «Развитие средств связи РККА». Товарищ Краснов, подготовьте подробную смету.

— Уже готова, — я достал расчеты. — С учетом всех маскировочных мероприятий.

Обсуждение продолжалось еще около двух часов. Проработали все детали. От системы охраны объектов до кодировки радиопереговоров. Наконец Смородин поднялся:

— Что ж, товарищи командиры, считаю, все основные вопросы решены. Завтра доложу в Реввоенсовет. Думаю, вопросов не будет.

Берзин добавил:

— Я поговорю с товарищем Менжинским. ОГПУ обеспечит прикрытие работ.

— Тогда решено, — Смородин пожал мне руку. — Действуйте, товарищ Краснов. Через неделю жду подробный план начала работ.

Когда я выходил из здания штаба, уже темнело. Впереди колоссальный объем работы, но главное сделано. Проект получил поддержку военных на самом высоком уровне.

Следующие три дня прошли в интенсивной работе. Я собрал расширенное совещание в КБ, где мы с Суриным, Зотовым и остальными детально проработали план строительства первой линии башен. Величковский подготовил особые технические условия для производства металлоконструкций, а Сорокин схемы размещения аппаратуры связи.

На четвертый день позвонил Извольский:

— Леонид Иванович, завтра в десять ноль-ноль большое совещание в Наркомсвязи. Будет товарищ Смородин и другие военные. Вам тоже надо присутствовать.

В его голосе слышалась едва заметная усмешка:

— Думаю, вам будет… интересно.

На следующее утро я вновь оказался в том самом зале заседаний Наркомсвязи, где неделю назад потерпел поражение.

Теперь картина была совсем другой. За длинным столом сидели не только работники наркомата во главе с Кузьминым, но и внушительная группа военных.

Смородин расположился прямо напротив Кузьмина. Рядом с ним — представители штаба РККА, Разведупра и других управлений. В воздухе чувствовалось напряжение.

— Товарищи, — начал Кузьмин, пытаясь сохранить начальственный тон. — Мы собрались обсудить вопрос о строительстве новых узлов связи…

— Позвольте внести ясность, — спокойно перебил его Смородин. — Речь идет о системе стратегического значения. Проект одобрен Реввоенсоветом и будет реализован в любом случае.

Кузьмин побледнел:

— Но позвольте… У нас нет ресурсов… Металл нужен для индустриализации…

— Вот директива, — Смородин положил на стол папку с красной полосой. — Проекту присвоен особый статус. Все необходимые ресурсы уже выделены.

Зарубин, который недавно так рьяно критиковал проект, теперь сидел молча, низко опустив голову. Его сосед, недавно возмущавшийся «экспериментальными конструкциями», старательно протирал пенсне.

— От вас требуется, — продолжал Смородин, — обеспечить формальное прикрытие работ по гражданской линии. Документация уже подготовлена.

Он кивнул мне, и я раздал папки с бумагами.

— Но мы же говорили о нецелесообразности… — слабо попытался возразить Кузьмин.

— Вопрос целесообразности уже решен, — отрезал представитель Разведупра. — Ваша задача — обеспечить установленный порядок оформления документов.

Я молча наблюдал, как Кузьмин и его подчиненные изучают документы, то и дело бросая растерянные взгляды друг на друга. Особенно приятно было видеть, как Зарубин, недавно так снисходительно поучавший меня «реалистичному подходу», теперь торопливо подписывает все бумаги.

— Какие-то вопросы есть? — поинтересовался Смородин, когда все документы были подписаны.

— Н-нет, товарищ комбриг, — пробормотал Кузьмин. — Все будет сделано в установленном порядке.

— В таком случае, — Смородин поднялся, — считаю вопрос решенным. Товарищ Краснов, вы можете приступать к реализации проекта.

Выходя из зала, я поймал взгляд Извольского. В его глазах читалось понимание. Мы оба знали, что это была не просто победа в бюрократической битве.

— А ведь неделю назад здесь все было иначе, — тихо заметил Извольский, когда мы спускались по лестнице.

Я только улыбнулся в ответ.

Следующие дни прошли в бурной деятельности. В моем кабинете теперь постоянно толпился народ: военные связисты, инженеры, строители.

Сурин с командой конструкторов уточнял последние детали проекта. Зотов организовывал производство уникальных металлоконструкций. Сорокин колдовал над схемами радиооборудования.

Каждое утро начиналось с оперативных совещаний. От Разведупра к нам прикрепили майора Северцева — худощавого, молчаливого человека с внимательным взглядом. Он тщательно проверял всех участников проекта и организовывал режим секретности.

Извольский часто заезжал, консультировал по военным аспектам. Особенно его интересовала система быстрого развертывания башен в полевых условиях.

Наконец, через неделю подготовительных работ, пришло распоряжение от Смородина. Надо выехать на место будущего строительства первой башни. Предстояло выбрать точную позицию и начать работы.

Ранним утром следующего дня наша группа — я, Сурин, Зотов, Северцев и двое военных топографов — выехала на служебном «фордике» в сторону Владимирского тракта. Нам предстояло заложить первый камень в фундамент новой системы связи страны.

Место для первой башни выбрали в тридцати километрах от Москвы. Небольшая возвышенность у излучины реки. С одной стороны густой лес, с другой — проселочная дорога. Идеальная позиция для начала строительства.

Утро выдалось ясное, прохладное. Легкий туман стелился над речной поймой. Военные топографы уже раскладывали инструменты, делая точную съемку местности.

— Отличное место, — Сурин оглядывал участок профессиональным взглядом. — Грунт подходящий для фундамента, рельеф позволяет организовать удобные подъездные пути.

Зотов, как всегда энергичный, уже размечал колышками площадку:

— Здесь разместим основной лагерь строителей. Тут — склады материалов. А вон там, — он махнул рукой в сторону леса, — замаскируем пост охраны.

Северцев молча делал пометки в блокноте. Его цепкий взгляд контрразведчика уже оценивал все потенциальные угрозы и слабые места в системе безопасности.

— Леонид Иванович, — Сурин развернул чертежи прямо на капоте машины. — Предлагаю начать с глубокого котлована под фундамент. Грунтовые воды здесь глубоко, можно заложить мощное основание.

Я посмотрел на восток, где в утренней дымке угадывались очертания далеких деревень:

— Очень скоро здесь поднимется первая башня. А потом такие же встанут цепочкой до самого Нижнего.

— И это только начало, — тихо добавил Северцев. — Потом пойдут другие направления. На запад, на юг…

Топографы закончили первичные замеры. Один из них, пожилой сержант с седыми висками, подошел с планшетом:

— Товарищ Краснов, первичная съемка готова. Местность идеально подходит для башни такой высоты.

Сурин уже делал расчеты на листе бумаги:

— Если начать работы через неделю, к концу осени успеем заложить фундамент. И сразу можно начать монтаж металлоконструкций.

— Раньше, — твердо сказал я. — Товарищ Смородин дал четкие сроки. Будем работать в две смены. И зимой тоже.

Зотов кивнул:

— Организуем обогрев, освещение. Построим временные укрытия для работы в любую погоду.

Я оглядел будущую стройплощадку. Здесь все должно быть продумано до мелочей, от системы охраны до бытовых условий для рабочих.

— Что ж, товарищи, — я свернул чертежи. — Начинаем. Василий Петрович, — это Зотову, — готовьте план размещения временных сооружений. Михаил Петрович, — к Сурину, — детальный график работ по фундаменту. А вы, — повернулся к Северцеву, — организуйте охрану периметра уже сегодня.

Все разошлись по своим задачам. Я остался один на краю площадки. Внизу, в пойме реки, клубился туман, в котором уже угадывались первые лучи восходящего солнца.