Олег Северюхин - На обломках рая
В театре было полутёмно. Нормальное состояние театра — полная освещённость лампами или свечами, чтобы в искусственном свете сверкала позолота и хрусталь в огромных люстрах, создавая впечатление, что огромное количество бриллиантов освещает это таинственное действо, которое скоро развернётся на цене.
Внезапно я услышал, как звякнула металлическая дужка одного из оцинкованных вёдер. Оглянувшись, я увидел, что стоявшая рядом с ведром швабра шевельнулась. Расценив это как обыкновенную галлюцинацию, я спокойно пошёл дальше по коридору, усмехаясь своей мнительности и способности слышать то, чего не слышат нормальные люди.
Резкое и нетерпеливое звяканье металлической дужки того же ведра заставило меня остановиться и оглянуться. Сейчас я воочию видел, как дужка сама поднимается и опускается, издавая металлический звук.
— Вот те раз, — с удивлением подумал я.
— Вот те два, — подумал кто-то и уронил швабру.
Я много слышал о "Призраке оперы",[151] но там речь шла о реальном человеке. Так неужели я не мог обнаружить человека, проживающего неподалёку от меня? Ерунда. Иногда бывает, что от сильного магнитного поля начинают дребезжать металлические предметы, находящиеся в электромагнитной досягаемости друг от друга.
Вероятно, что кто-то или что-то считывает мои мысли, поэтому стоявшее ведро вдруг опрокинулось, хотя по всем законам физики оно может опрокинуться только тогда, когда цент тяжести выйдет за пределы площади опоры. Но для этого нужно искусственно приподнять один край ведра и опрокинуть его.
Я оглядел вокруг и ничего не увидел. Затем из-за тяжёлой шторы выкатился жёлтый теннисный мячик и покатился впереди меня по коридору. Я бросился к шторе, откинул её, но там никого не было. Я пошёл к мячику и он, как бы подтолкнутый чем-то, покатился вперёд по коридору. На три ступеньки, выводящие на другой уровень коридора, мячик поднимался рывками, как будто кто-то поднимал его.
Мячик подкатился к одной из дверей в зрительный зал, и дверь открылась сама передо мной. В зале было темно, а мячик покатился вперёд к центральному проходу к сцене. Я достал из одного из многочисленных карманов моего полевого одеяния фонарик и зажёг его. И сразу дверь в зал закрылась. Стало совсем темно. Я снова пошёл за мячиком, как в наших старинных сказках, когда главному герою предлагался клубок ниток, который и приведёт его туда, куда надо.
Мячик "запрыгал" по ступенькам, приглашая меня за собой. Я взошёл на сцену, осветив фонарём пустой зрительный зал, кресла в котором были затянуты лёгкой тканью, напоминающей паутину. И только в одном месте, где обычно во время репетиций сидит режиссёр, ткань была вдавлена массой невидимого человека. Я рванулся в сторону зала, но ткань вдруг выровнялась, показав мне, что ничего и никого я там не найду.
Я повернулся к мячику, и он покатился в левый край сцены, где остановился, а потом стал подпрыгивать как маленький ребёнок, который просится на руки.
Я пошёл к нему и вдруг провалился в люк, которых на каждой сцене есть несколько штук, чтобы обеспечить исчезновение героя пьесы. Я падал темноту, выронив фонарик, который улетел куда-то вниз, осветив оттуда часовой механизм с огромными старыми шестерёнками, обмазанными толстым слоем солидола,[152] о которые я сильно ушибся и в которых застрял.
Механизмом вращения шестерёнок была старая лебёдка, у которой закрутилась ручка, затягивая меня внутрь механизма как в мясорубку. И тут я испугался. У меня потемнело в глазах и сдавило дыхание, а мышцы скрутило чем-то неведомым, неприятным и все моё тело воспротивилось тому, что с ним стало происходить. Неведомая сила вошла в меня, удесятерив возможности моего организма и изменив меня так, что я стал пугаться ещё больше. Я видел свои огромные руки, заросшие жёсткой шерстью, огромные когти на пальцах, которыми я мог разорвать любого зверя, а большие клыки, высовывающиеся из моего рта, мешали мне говорить даже про себя.
Я схватил руками шестерни и стал вращать в обратную сторону, видя как беспомощно дёргается ручка лебёдки, пытающаяся преодолеть мою силу, увеличенную за счёт зубчатых передач старого механизма, использовавшегося когда-то в немеханический век для поворота сцены.
Я выскочил из шестерён и помчал к лебёдке, чувствуя ту силу, которая крутила ручку. Я даже видел какой-то силуэт, пытающий убежать от меня. Все-таки это какое-то полуматериальное существо и не обладает магическими и сверхъестественными способностями. Силуэт заскочил за штору и встал там в надежде, что я его не замечу. Делая вид, что я не видел его манёвра, я ударил когтями по шторе и понял, что я чего-то поймал.
Это что-то начало биться в шторе, но тяжёлый бархат держал его и сковывал движения. Сняв поясной ремень, я несколько удивился тому, что он оказался разорванным, но его длины хватило для того, чтобы перевязать горловину искусственного мешка. Подняв тяжёлую ношу, я пошёл из зала в коридор, прекрасно видя всё в темноте.
Выйдя на свет, я прикрыл глаза руками и вдруг почувствовал, насколько тяжёл для меня груз из длинной бархатной шторы. А посмотрев на себя, я ещё больше удивился тому, что весь мой камуфлированный и многокарманный костюм оказался разорванным по швам и висел на мне лохмотьями. Так вот что стянуло мои мускулы, вызвав сильную боль. Сейчас мне уже понятно, что как только я чувствую сильный испуг, я начинаю превращаться в дикого зверя, перед которым вряд ли кто-то устоит. Никогда не верил в сказки про мутантов с когтями в виде сабельных клинков или людей, сжигающих все взглядом, но вот в оборотня приходится поверить, потому что я сам стал одним из них, после того, как меня покусал волк, когда я в бреду после укуса гадюки вышел во двор заявить права на принадлежащую мне территорию. Но что-то же должно остаться и от гадюки? Может, у меня ядовитый укус или смогу пролезть в любую щель? Фу, гадость какая, а вот ботинки с берцами придётся выкинуть, а какие синяки у меня ногах.
Обрезав часть длинной занавеси, я с трудом дотащил до машины свою добычу. Остался один маленький невыясненный вопрос: что я буду с ним делать? И где я буду его держать? Вопросов оказалось два и ещё не известно, сколько вопросов возникнет с этим существом.
По приезду домой я положил мешок в холодильную камеру, уменьшив уровень охлаждения в ней.
29 августа.
Рабочий день. С утра занялся одеждой. Надел самый большой размер камуфляжа и пятый размер портупейного ремня.[153] Как надену портупею, всё тупею и тупею. Старая поговорка и, главное, не лишённая смысла. Портупея нужна была для ношения холодного оружия, типа сабли или палаша. Сабли давно отменили, а портупея — ремень через плечо, так и осталась на ремне, нужная военному так же, как и корове кавалерийское седло. Ладно, новое население планеты будет более точно определять целесообразность того или иного явления или нужность предмета или снаряжения. Это так, идеальные взгляды, а будет всё так, как было, или хуже.
Когда я подошёл к зеркалу, чтобы посмотреть на себя в новой одежде, то испугался своего отображения. Бравый солдат Швейк[154] по сравнению со мной выглядел образцом строевой выучки и ношения полувоенной одежды.
Решил — пугаться не буду и одежда будет такая, чтобы не стесняла движения и не пугала возможно встретившихся мне людей или духов.
Поехал в сельхозинститут. Его зачем-то переименовали в аграрный университет, как будто выпускники университета более квалифицированные специалисты, нежели выпускники института или техникума. Я, — говорит, — не с кухни кума, я их техникума.
На площадке, где ежегодно проходит аграрная выставка, я видел хорошую спецстальную клетку для домашних птиц. Не ржавеет и ничего с ней не делается, на века делали.
При помощи подъёмника подцепил клетку к машине, к заднему борту и потихоньку довёз до своей резиденции. Сгрузил под деревом и привязал верёвкой к стволу. Вытащил из холодильника бархатный свёрток, положил его в клетку и снял ремённую завязку. Положил в клетку две пачки печенья и кувшин с водой. Клетку закрыл на висячий замок. Если ты дух, то тебя никакие клетки не удержат, а если не дух, то сначала разберёмся, кто ты и что ты, а потом думать будем.
После обеда съездил на осмотр объектов. Изменений нет.
30 августа.
Международный день жертв насильственных исчезновений. Это как раз наш день. Наши люди исчезли не по своей воле. Кто-то их насильно куда-то увёл. Они жертвы и я жертва. Одинокая жертва, они — многочисленные жертвы.
В клетке развёрнут свёрток из красного бархата. Печенье и вода не тронуты. Клетка не шевелится. Ладно, у нас время не лимитированное.
На объектах всё тихо и спокойно.
Заехал в музыкальный театр. С мощным фонарём. Осмотрел все помещения, ничего особенного, то же, что и в драматическом театре и никто мне никаких знаков не делал. Завтра загляну ещё раз в драматический театр.
