Вячеслав Коротин - Броненосцы победы. Топи их всех!
Однако и молча терпеть обстрел было нельзя. И скрипнув зубами японский командующий отдал приказ об открытии огня. Двенадцатидюймовые "чемоданы" понеслись в сторону русского флагмана хорошо различимые в полёте. Без всякого бинокля можно было наблюдать их движение в котором они вертелись как городошные палки. Или это просто так казалось? Возможно их "покачивание" в полёте принималось глазом за "верчение".[7] Неприятным сюрпризом для русских было то, что рвались они даже при ударе о воду. В боях под Порт-Артуром такого не наблюдалось.
Вирен с мостика "Ретвизана" мрачно смотрел на вакханалию, разыгравшуюся в первом отряде. Щенснович нервно поглядывал на адмирала.
– Прикажете открыть огонь, Роберт Николаевич?
– Был приказ на открытие огня от командующего? – сухо спросил Вирен.
– Нет, ваше превосходительство, – командир броненосца удивлённо посмотрел на адмирала, – Но ведь началось уже… Что же, если приказа не будет, мы так и пронаблюдаем со стороны?
– Был приказ "Бить по головному". А вы видите, что там уже чёрт ногу сломит среди этих всплесков. Хотите просто разбросать снаряды? Давайте их уж хоть с пользой употребим. Ладно, начинайте пристрелку по третьему в строю броненосцу.
При отсутствии каких то специфических поручений и проблем, место старшего минного офицера во время боя в боевой рубке: у артиллеристов своих проблем хватает, вахтенные начальники и офицеры по казематам и башням расписаны, трюмные… ну тут вообще всё понятно, старший офицер и ревизор, как правило, носятся по всему кораблю, а минные как раз обычно без дела. Ну так, на всякий случай, рядом с командиром.
– Ну вот и начали! – перекрестился Эссен, когда открыл пристрелку "Ретвизан". Следить за сигналами с флагмана!
– Тридцать четыре кабельтова. – донеслось от сигнальщика через несколько минут.
– На дальномере? – заревел зычным басом старший артиллерист, лейтенант Черкасов.
– Тридцать восемь кабельтовых! – донеслось в ответ.
– Вот чёрт! – выругался Эссен, – Ну всё равно, начинайте, Василий Нилович.
Сколько месяцев офицеры и матросы ждали этой команды! Когда они наведут свои пушки в противника и услышат наконец: "Огонь!". Башни и казематы броненосца послушно изрыгнули этот самый "огонь" и понеслись завывая снаряды на встречу… Да в основном на встречу с водой Цусимского пролива… Уж очень невелик был в те времена процент попаданий в морском сражении – пять процентов попаданий было мечтой любого артиллериста. Но некоторым должно было повезти. Некоторые должны были встретиться со сталью вражеского борта… Оправдать те сотни и тысячи рублей, которые бесполезно будут выброшены на ветер этим залпом – выброшены ради того, чтобы этим нескольким удалось попасть, продраться сквозь железо или даже броню и лопнуть внутри вражеского корабля, посеять внутри его смерч огня и стали… Посеять смерть… И ведь каким то удалось…
– А посмотрите, ведь попадаем периодически! – Соймонов видел, что не только фонтаны воды встают у борта вражеского броненосца ("Фудзи", кажется), но и на его борту временами вспыхивали разрывы попадающих снарядов, – Ого! И неплохо иногда попадаем!
В районе носовой башни вражеского корабля разгорался нешуточный пожар. А через некоторое время к удивлению всех находившихся в рубке "Пересвета", "Фудзи" (а это был именно он) стал вываливаться из общего строя, вываливаться в сторону колонны русских броненосцев. Совершенно очевидно было, что корабль потерял управление.
Чьи снаряды поразили "Фудзи", конечно, было понять невозможно – по нему громыхал весь второй броненосный отряд. Вряд ли это был сам "Ретвизан", который интенсивно обстреливался броненосными крейсерами адмирала Мису и, получив уже немало попаданий снизил темп стрельбы, да и постоянно вздымающиеся возле его борта водяные столбы мало способствовали точности стрельбы. Скорее кто то из "пересветов" идущих в его струе умудрился всадить в боевую рубку японца тот самый снаряд, хоть и не пробивший броню, но выведший из строя как систему управления кораблём, так и командование японского броненосца."Ослябя"? "Победа"? Сам "Пересвет"? Да какая разница?! Один из четырёх броненосцев противника был выбит из строя, его несло в сторону русского кильватера. Неужели на кораблях Рожественского не воспользуются этой ситуацией?
"Старички" из третьего броненосного тоже не стали ждать особого приглашения и включились в перестрелку. И небезуспешно, что неудивительно – тот же "Полтава", скромный боец артурской эскадры, всегда был хорошим "стрелком", не раз ему уже удавалось в боях поражать корабли противника. И сейчас он не изменил себе. На "Ниссине", флагмане адмирала Мису стал разгораться пожар, потом броненосный крейсер рыскнул в сторону от русских и тоже временно вышел из боевой линии…
Казалось, что завязка сражения складывается чрезвычайно удачно для русских. Да, оба русских флагмана интенсивно обстреливались, наверняка терпели немалый урон, на них полыхали пожары, но японцам явно доставалось больше: "Микаса", "Фудзи", "Ниссин"… да и концевому крейсеру второго отряда "Якумо" доставалось изрядно. В боевой рубке "Пересвета" царило сдержанное ликование.
– Господа, а вы в сторорну кормы смотрели? – в рубку заглянул Дмитриев, – Не всё у нас гладко.
Обстановка позволяла и офицеры вышли на мостик. Было видно, что отряд Иессена пытается оторваться от преследующих его японцев. На "России" бушевали пожары и был заметен крен.
… Японские корабли выстраивались в боевую линию, змейкой вливались в строй крейсерские отряды Мису и Камимуры, шедшие до этого контркурсом. Маневрирование шло удивительно слаженно и вскоре должен был образоваться прочный и стройный кильватер.
Иессен, который со своим отрядом играл роль "сил быстрого реагирования" держался в стороне от колонны главных сил. Увидев манёвры японцев, он быстро сообразил как может вредить противнику практически не рискуя сам: "Сесть на хвост" вражеской колонне и грызть, грызть этот хвост. Ведь наверняка броненосные крейсера Камимуры будут связаны боем с основными силами русских и не станут всерьёз отвлекаться на назойливых преследователей…
Получив соответствующий приказ крейсера владивостокского отряда взяли курс на точку разворота японцев и начали пристреливаться по ней.
Адмирал Камимура прекрасно понял замысел своего противника и был вынужден немедленно принимать решение. Было видно, что снаряды русских уже стали накрывать "Якумо", концевой крейсер отряда Мису. Его "Идзумо" следующий в очереди… А потом через этот "горячий коридор" придётся протащить весь свой отряд. Его четыре броненосных крейсера наполучают попаданий практически лишённые возможности вести ответный огонь, а потом русские сосредоточенными силами будут терзать последнего мателота… Но покинуть линию… Необходимо было срочно делать выбор.
– Передать приказ на отряд: "Атаковать противника в юго-западном направлении".
"Идзумо", "Асама", "Токива" и "Ивате" не вступили в кильватер главным силам, вся мощь этих грозных кораблей готовилась обрушиться на русские крейсера. И обрушилась.
Снаряд за снарядом стали падать рядом с "Россией", флагманом Иессена, рваться на его бортах, а некоторые на таком расстоянии пробивали даже броневой пояс. Продолжать сближение было самоубийством для русских. Владивостокские крейсера и "Баян", не искушая судьбу устремились под защиту главных сил, но Камимура этим не ограничился, он стал преследовать врага, продолжая избивать "Россию". Казалось, что японский адмирал непременно хочет довести до конца бой при Ульсане, где ему удалось утопить только "Рюрика", а "России" с "Громобоем" удалось оторваться и уйти во Владивосток.
Даже когда стало ясно, что русские крейсера больше не будут угрожать хвосту колонны и вроде бы можно вернуться к главным силам, чтобы усилить боевую линию, Камимура упрямо не прекращал преследование.
У "России" уже имелся заметный крен, но хода крейсер не терял. Отряд Иессена вёл интенсивный ответный огонь, кроме того его поддержала часть кораблей Фелькерзама. "Идзумо" тоже приходилось несладко – на его борту разгорались пожары, флагман Камимуры, заметно садился носом, но преследование продолжалось…
Лейтенант Егорьев с азартом наблюдал, как приближается "точка разворота" японской боевой линии. Уже началась столько раз отработанная пристрелка, снаряды ложились очень неплохо. Скоро можно было открывать огонь на поражение и Всеволод с нетерпением ждал дистанции до противника, чтобы начать работать своими пушками. Он мысленно аплодировал адмиралу Иессену, который принял такое тактически красивое решение. Насесть на хвост колонны вражеских крейсеров, практически не подвергаясь обстрелу и терзать своими снарядами последнего…
