Владимир Лошаченко - Русский хан
– Конечно, Володечка, мне и самой интересно. Хочешь посмотреть мои новые костюмы? Очень хорошие у вас портнихи, – не дожидаясь моего ответа, Людмила ловко спрыгнула с кровати и скрылась за шелковой ширмой. Миг – и вот она уже в шикарном вечернем платье из ярко-вишневого атласа. Я не мог сдержать восхищения.
– Ты невероятно красива, и тебе так идет это платье. Не снимай его, я сейчас.
Быстро одевшись, помчался в сокровищницу.
В подвале, у железной двери с хитрым замком, сидели два охранника. Вскочили при моем появлении.
– Сидите, ребята, охраняйте дальше.
Ворвался внутрь и сразу полез в сундук, набитый ювелирными украшениями. Я знал, что мне нужно, раньше видел в нем пару вещиц, думаю, подойдут к платью Людмилы.
Вернувшись в спальню, попросил:
– Закрой глаза, милая.
Застегнул на изящной шейке ожерелье тонкой работы, с крупными розоватыми жемчужинами, и надел полукорону с крупными бриллиантами. Изделия явно одного мастера. Подвел Людмилу к зеркалу:
– А теперь смотри. Она взглянула на свое отражение и ойкнула:
– Как красиво!
– Мой тебе подарок на память, носи, милая, на здоровье.
– Володечка, мне очень нравится, большое спасибо, но я не могу принять столь дорогой презент.
– Глупенькая, я ведь от всей души, не обижай отказом.
Девушка покраснела от смущения и спрятала лицо на моей груди.
«Чиста и совестлива, а какой шарм» – пронеслось в моей голове.
– Пойдем, ознакомишься с компом и обучающими шлемами.
Выгнав тигров из кабинета, все показал и объяснил.
– Ты с нами позавтракаешь или с детьми?
– Я лучше с ребятами.
– Тогда распоряжусь накрыть вам в большой столовой.
Она поцеловала меня и прошептала на ухо:
– Спасибо, милый, за подарки, но я тебя люблю не за них. Не нужно больше ничего, мне не по себе – ты меня понимаешь?
Я погладил ее по щеке:
– Ты поразительная женщина.
Вернувшись в малую столовую застал оживленную перебранку между Семеном и Карчи.
– О чем шумим?
– Владимир, ты представляешь, – Семен ткнул пальцем в шамана, – сам не умеет плавать, а нас с тобой обвиняет, что мы его вчера пытались утопить.
– Просто возмутительно, – верещал Карчи.
– Не кати на нас бочку, откуда мы Семеном знали, что ты плавать не умеешь?
– У речки живешь, позор, – поддержал меня Скуратов.
– Шутки шутками, но мы-то с какого боку к твоему утоплению? – удивился я.
Оказывается, вчера решили устроить заплыв в бассейне, на что Карчи категорически возражал. Мы не стали спорить и уговаривать, а просто скинули его в воду. Шамана спас Сынок, вытащил зубами за шиворот. Мы ведь не предполагали, что Карчи плавает как топор. Вот отчего он, мокрый, спал у бассейна.
– Не лезь в бутылку, ну не знали мы.
Карчи, пыхтя как самовар, ухватился за ковш с медовухой.
– Канцлер, мы с Семеном в лазарет, а ты езжай домой, оклемайся. Ровно в два будь здесь с невестой – поедем на природу.
– Вот-вот, давно пора познакомить нас со своей будущей женой, – поддержал меня Сеня.
Карчи негодующе замахал руками, но мы выдавили из него согласие. Он не устоял перед моим последним аргументом – на пикник приглашена княжна Людмила, ей одной скучновато будет в мужской компании. Карчи сдался, крыть было нечем.
Прибыв в военный городок, где располагался лазарет, встретили хмурого Савелия Хвата с тремя гвардейцами. Я его не сразу узнал – без бороды, но с пышными усами.
– Савелий, наконец-то ты выглядишь, как подобает настоящему гвардейцу. Сам догадался побриться, или подсказал кто?
Хват раздраженно передернул плечами:
– Дык, вчера, Светлый хан, сам нас и побрил, неужели не помнишь?
Я слегка смутился.
– Савелий, слушай мой указ. Василий, пиши: гвардии запрещено носить бороды, бриться через день. Усы иметь разрешается. Василий, напомнишь печать поставить. Савелий, сегодня получишь указ по всей форме. За неповиновение – десять плетей на первый раз, на второй – петля. Все понял?
Савелий уныло мотнул головой.
– Как отвечаешь, забыл устав воинский?
Хват вскинулся, встал по стойке смирно, отдал честь и гаркнул:
– Есть, Светлый хан, указ твой гвардия исполнит!
– Вольно. Пойми, голова садовая, ваши бороды – вчерашний день, гигиену нужно блюсти и женскому взору бритое лицо приятно. Бритвы позже в тереме получите, у Митрича. Свободны.
Гвардейцы кинулись прочь.
– А как иначе? Не бойцы, а Деды Морозы с Мазаями. Кстати, брить бороды придется всем служилым, твоей конторы, Семен, это тоже касается.
Лазарет занимал большой рубленый дом и более сотни просторных палаток. Лежачих раненых насчитывалось около двух тысяч. Подъехала вереница повозок, и слуги стали выгружать котлы с ухой и прочим провиантом. Скатывали бочки с квасом и сбитнем. Начальник лазарета – Фока Жук, подбежал к нам. Фока у меня по компу получил высшее медицинское образование – он был хирург от Бога.
А сейчас, теребя меня за золотую пуговицу кафтана, требовал медикаменты.
– Светлый хан, лекарства нужно срочно, иначе не ручаюсь за здоровье раненых.
– Список приготовил?
– Сей момент, – я выдернул из кармана халата тугой рулон бумаги.
Я развернул – список оказался в два метра длиной.
– Фока, ты обалдел, где я тебе столько возьму?
Урезай наполовину.
Начальник лазарета закатил глаза и затарахтел, как пулемет – его возмущенные вопли разносились по всей округе. Я обернулся и сказал вполголоса:
– Вася, ведро холодной воды.
Адъютант исчез, а через пару минут Жук замолчал, недовольно отфыркиваясь.
– Не кипятись, начальник, чем смогу, тем помогу. Веди к самым тяжелым.
Сломался я на сорок втором раненом – упали шторки.
Очнулся от холодной воды, льющейся на физиономию, гаркнул:
– Совсем охренели, утопить хотите?
Надо мной склонились встревоженные Семен с Василием и подпрыгивающий Фока Жук. Скуратов держал кожаное ведро, из которого меня, видимо, и окатил. Василий подал высокий кубок с красным вином – осушил одним глотком. Слабость в организме отступила.
– Перекусить надобно.
– Стол накрыт, Светлый хан, прошу, – Фока указал на свой кабинет.
Зашли, – действительно, стол ломился от кушаний. Сели, приступили к трапезе. Пока все отщипывали по кусочку, я умял запеченного поросенка и жареную курицу. Запив обед холодным квасом, обратился к Фоке:
– Чего сидишь не ешь?
Фока вдруг упал на колени:
– Прости, Светлый хан, не верил в твой Божественный дар исцелять людей, а ведь говорили люди. И наука – медицина не подтверждала сего факта.
– Вставай, образованный ведь человек. Скажу по секрету, наука многого не может объяснить. Ну, например, – я вытянул руку, сжатую в кулак, в направлении двери. Через мгновение резко разжал пальцы – дверь кабинета вышибло в коридор, сорвав с петель.
Сотрапезники перекрестились, все, кроме Семена.
– Поехали, нас народ ждет.
Сев в карету, подались на главную площадь города. Крестный ход с большой толпой народа подходил к площади. Мы успели вовремя.
Выступив с речью перед прихожанами, в конце добавил:
– Запомните сей исторический день, православные, сегодня закладываем первый камень Казанского собора. В честь победы над монгольской Ордой. Отец Петр, укажи место.
Отойдя от меня метров на десять, поп ткнул пальцем – здесь.
Третьего июля тысяча двести тридцать шестого года от Рождества Христова заложили Казанский собор. Построили его в рекордные сроки, всего за пять лет.
У ворот терема обнаружили огромную толпу народа и десятка четыре телег со скарбом и детишками.
– Никак переселенцы, – предположил Семен.
Люди, завидев нас, принялись кланяться. Велев поставить кресло на крыльцо, начал прием. Переселенцы были, в основной массе, с Рязанщины. Нескольким десяткам молодых парней велел встать в сторонке. Большую часть крестьян отправил во временный лагерь за городом, наказав подойти в канцелярию через день. Что радовало, среди прибывших оказалось несколько ремесленников. Проверку выдержали все, особое внимание привлек парень с богатырской фигурой. Он оказался лодочником, сыном увечного ратника из дружины рязанского князя Юрия Ингваревича. По портативной рации вызвал Савелия, приказал срочно прибыть за пополнением. Оставшимся парням объявил о зачислении их в гвардию. Хвату, указал на молодого лодочника:
– Проверь его, только не помни.
Ярославу, так звали парня, предложил рукопашный поединок с генералом гвардии. Перед крыльцом образовался круг, народу прибавилось, набежала дворня. Слава первого рукопашника гвардии Савелия Хвата была известна всему городу.
– Ну, бей меня, парень, – предложил Савелий.
Ярослав вопросительно глянул на меня.
– Бей, не стесняйся, но смотри, генерал – боец опытный.
Парень поклонился мне и мигом очутился рядом с Хватом. Обозначил удар с левой, а ударил правой. Молниеносный удар, публика ничего не поняла. Савелия унесло шагов на пять, на лету перевернулся и встал в стойку. Ярослав спокойно ждал, гвардеец на миг исчез для окружающих, но я видел – он провел атаку по нижнему уровню. Мах ногой – прием «коса по траве», и парень покатился по дубовым плашкам, покрывавшим двор. Моментально оказался на ногах и, стелясь особым шагом, в секунду оказался рядом с Савелием. Тот махнул рукой – конец схватке, испытание прошел.
