Игорь Негатин - Экспедитор
Наша дорога началась здесь, в этой крохотной бухте, затерянной среди прибрежных скал, за которыми вставала стена джунглей. Предстоял долгий и опасный путь. Мы знали, что это почти самоубийство, но что нам оставалось? Отсиживаться в Анхело-де-Сорр, ожидая, когда нас поймают и вздернут? Увольте меня от такой радости. Меня один раз уже вешали…
Мы провели на этом берегу два дня. Нет, дело не в физическом состоянии, которое, чего уж греха таить, оставляло желать лучшего. Надо было привыкнуть к чувству свободы, а это не так просто, как может показаться на первый взгляд. Возникает такое чувство, словно ты сбрасываешь старую, отжившую свой век кожу. Нужно привести в порядок не только тело, но и душу. Подвести итоги. Итоги моего пути.
Итак… Я мертвец.
Нет, это не громкие слова, которыми часто прикрывают пустоту и растерянность перед грядущими испытаниями, а факт. Уверен, что признан не без вести пропавшим, а погибшим. Я слишком долго отсутствовал. Пусть тело и не было найдено, но я мертвец. Кто-то, может быть, Вадим Денисов или Паша Манул, уже прикрепил мое фото на памятном стенде, с которого смотрят лица сотрудников нашей Сотки, шагнувших в небытие. Капитан Шатров, Сергей Владимирович. Экспедитор. Мир праху его! Мир всем ушедшим на ту сторону бытия. Во всех мирах. Нас там много…
Легко быть книжным героем. У них, как правило, есть великая цель. Цель, ради которой они крушат неприятелей и создают свои картонные империи. Они спасают мир от скверны, низвергая правителей и устанавливая новые законы. Мою цель сложно загнать в привычные рамки. Выжить? Вернуться? Раскрыть тайну Врат? Что я должен сделать, чтобы в конце пути мог остановиться, спокойно вздохнуть и признать – мой путь завершен, и завершен с честью? Это не пафос. Это мой долг.
Мы шли на юго-запад. Шли вдоль береговой линии, стараясь не углубляться в джунгли. Странно, но даже в этой дикой глуши встречали следы людей. Натыкались на заброшенные стоянки, обломки погибших кораблей и даже могилы, увенчанные простыми деревянными крестами. Чьи-то полустертые имена, даты и забытые судьбы.
Жара… Горячий воздух окутывал и душил, как прессованная вата. На берегу подыхали от палящего солнца, но стоило углубиться в лес, как одежда набухала удушающей влагой. Два раза океан взрывался оглушительным штормом, шквалы восточных ветров избивали землю, и небо обрушивалось на джунгли, заставляя трепетать от ужаса и восторга перед стихией…
На поселение набрели случайно. Лагуну окружали высокие утесы, и мы хотели обойти ее стороной, но Мартин вдруг остановился и схватил меня за руку. Он ткнул пальцем в просвет между пальмами, и я увидел хижины, рядом с которыми копошились люди. Поначалу решил, что мы наткнулись на племя рыбаков или ловцов жемчуга.
В этот момент раздался крик ужаса, словно с кого-то живьем сдирали кожу! Мартин оскалился и потянулся за револьвером, но едва дотронулся до кобуры, как из зарослей – еще не подозревая о нашем присутствии – вышел человек.
На первый взгляд – обычный бродяга. Истрепанная одежда, стоптанные сапоги и пояс с подсумками, револьвером и абордажным тесаком с бронзовой гардой. Так наряжались и пираты, и дикие старатели-золотоискатели.
Он подтягивал штаны и что-то довольно насвистывал, но тут заметил нас и остановился. Лихорадочно дернулся на шее кадык, а рука потянулась к оружию, но Мартин уже рванулся вперед. Он успел вытащить и перехватить за ствол револьвер. Удар в голову! Незнакомец обмяк и осел на землю. Даже не пискнул. Когда я увидел на его лице кровь, перед глазами мелькнул Анхело-де-Сорр и бойцы, участвовавшие в каторжном празднике. Мы с ним уже встречались. На арене…
Я выхватил револьвер и присел, оглядывая окрестности. В поселке раздавались чьи-то довольные крики, смех и женские вопли. Мартин оглянулся по сторонам и вытащил нож.
– Погоди! Надо его расспросить!
– Чего тут спрашивать, Серхио? – Он обернулся и зашипел: – Этот парень из компании Хесуса Морено, будь он проклят!
– Тогда добей эту сволочь – и уходим!
Жаль, уйти мы не успели. Раздался выстрел, и над головой свистнул свинец. Упала срезанная пулей ветка… Мне показалось, что она падала неестественно, словно в замедленной съемке. В ушах еще звенел звук выстрела, когда это наваждение исчезло. Так иногда бывает. Редко, но бывает. Очень опасное чувство – можно замешкаться и получить лишнюю дырку в шкуре!
Мартин укрылся за телом оглушенного им парня, но следующие два выстрела попали в распростертую на земле тушку, и Вильяру пришлось искать укрытие понадежнее, чем этот дохлый каторжник. Монах забрал из кобуры убитого револьвер и откатился в сторону. Он грязно выругался и выпалил в ответ! Зря! Расстояние слишком большое, чтобы надеяться на это оружие.
Нам повезло! Повезло, как последним сукиным детям, что мы находились среди пальм. Могли укрыться за деревьями, но и там долго не высидишь. Обойдут с флангов, прижмут к земле выстрелами, а потом… Короткая сшибка. Кровавая, не оставляющая шансов выжить. На краю поселка мелькнули мужские фигуры, и Вильяр еще раз выстрелил, но опомнился и перестал тратить заряды.
Запомните раз и навсегда – нет ничего бесполезнее в лесу, чем короткоствол! Любой охотник с древним, как дерьмо мамонта, карамультуком кроет стрелка с пистолетом, как бык овцу! Запомните и не подставляйте свою голову под пули.
Я бывал в боях, но эта перестрелка была странной и непривычной. Даже не знаю, как это объяснить. Несколько выстрелов – и ты сходишься врукопашную с каким-нибудь бродягой, который уже мертв, только не знает этого. В отличие от меня. Я знаю. Его смерть здесь, на кончиках моих пальцев!
Тесак мелькал перед моими глазами, пластал воздух слоями, но парень оступился и едва не покатился кубарем, прямо мне под ноги. Я прыгнул вперед. Не самый хороший способ в подобной ситуации, но выхода не было! Удар в голову и еще один – ножом в спину! Даже не знаю, почему я не стал стрелять: в револьвере еще было два заряда. Мужик вздрогнул и захрипел. Тесак забрать не успел – на меня выскочил еще один. Он заревел, как раненный в задницу медведь, и пошел на меня. Замахнулся разряженным ружьем… Извини, приятель, мне некогда! Выстрел! Минус два, черт побери! Позади послышалось три выстрела подряд, кто-то вскрикнул от боли, кто-то обрадованно закричал. Выстрел! Еще один! На краю поляны вспухали облачка порохового дыма, загораживая мне цели. Я припал к земле и видел, как Мартин выпалил в набегающего бандита, а потом еще и ударил топором по шее. Брызнула кровь…
Бой был коротким. Еще несколько выстрелов, один убитый бандит. Когда мы до него добрались, он еще хрипел. Пуля попала в шею. Удивительно, что бандит не сдох сразу. Он скреб землю, словно хотел отползти подальше, пучил глаза в небо и постепенно затихал, цепляясь грязными ногтями за корни деревьев. Пятеро бывших каторжан остались на месте. Они свое уже отбегали.
31
Мы стояли на пляже и смотрели, как по берегу убегают оставшиеся бандиты. Три темные фигурки. Не прошло и минуты, как они добрались до мыса и скрылись. Черт с ними – бегать за этой падалью не хотелось, да и силы небесконечны. Тяжело дыша, Мартин оглянулся по сторонам, сплюнул на песок кровью и опустился на землю.
– Будь я проклят, но они приняли нас за злых духов!
– Плевать, – отмахнулся я. – Нам чертовски повезло.
– Повезло?! Ты шутишь?
– Двое против восьми… Согласись, что расклад был не в нашу пользу.
– Они слишком торопились. Если бы не поперли вперед, еще неизвестно, чем бы все кончилось. Эх, дьявол! Я уже слишком стар, чтобы играть в эти игры. – Вильяр вытер губы тыльной стороной ладони и поморщился.
– Ты еще неплохо стреляешь. – Я воткнул клинок в землю и опустился рядом с ним. – Для старика, разумеется.
– Ты еще вспомни о моем сане!
– Даже в мыслях не было. Эх, сейчас бы закурить…
– Ну так обыщи трупы!
– Ну да, конечно. Хабар – это наше все, – усмехнулся я.
– Что? Habar?
– Не обращай внимания. Надо собрать все, что найдем. Дорога предстоит дальняя.
В нескольких метрах от берега стояла парусная лодка, похожая на капитанскую гичку. Десятивесельная, длиной около семи метров и шириной около двух. Парус был небрежно спущен и лежал бесформенной, изрядно выцветшей тряпкой. В лодке виднелось несколько тюков, плотно обвязанных веревками, и небольшой бочонок. Какие-то кожаные сумки, ворох разноцветных тканей и запечатанные сургучом бутылки. Судя по грубым этикеткам, напечатанным на коричневой бумаге, – кукурузное виски.
Два капсюльных револьвера, бландербасс с кремневым замком и капсюльное ружье, которое, надо полагать, было взято с тела убитого солдата. Почему я так подумал? Ружейный ремень белого цвета – как у наших тюремщиков. Подсумки, кстати, тоже были трофейными – с бронзовыми гербами на клапанах. Запас пороха и пуль. В лодке нашлось еще одно ружье. Тоже дульнозарядное, но уже нарезное, сорок четвертого калибра. Хорошая вещь. Из такого можно и за две сотни метров тушки дырявить. Три абордажных, изрядно поржавевших сабли, один тяжелый тесак и целых семь ножей. Ножи были плохого качества, и мы их не взяли. Несколько трубок с изгрызенными мундштуками, фляга с ромом. В бочонок налито красное вино, но очень скверного вкуса. Около тридцати испанских реалов, серебряные украшения и два массивных золотых перстня с изумрудами. Вяленое мясо, мешок сухарей и початый тючок табаку.
