Вторжение (СИ) - Оченков Иван Валерьевич
— Все хорошо, Константин Николаевич. Англичане пытались устроить рекогносцировку, но Кирьяков загнал их назад в лагерь.
— Прекрасная новость.
— Это еще не все. Веймарские гусары при этом захватили французского офицера. Судя по его словам, положение союзников самое незавидное. Припасов мало, больных напротив весьма много, а принявший командование французами генерал Канробер имеет серьезные разногласия с лордом Рагланом.
— При эдаких условиях верх им не одержать! — вставил присутствующий здесь же Горчаков.
— Шапками закидаем, каторжников! — снова выдал свою коронную фразу необычно румяный Кирьяков.
Тогда я еще не знал о его пагубном пристрастии и подумал, что тот, вероятно, лично водил гусар в атаку, отчего его лицо и покраснело…
Вообще, атмосфера вокруг была можно сказать праздничная. Несмотря на то, что большинство полковых командиров отправили свои оркестры в тыл, в сторону Качи, рядом со ставкой находились музыканты и песельники Тарутинского полка.
Жизни тот один достоин,
Кто на смерть всегда готов,
Православный русский воин,
Не считая, бьет врагов.
Что французы, англичане?
Что турецкий глупый строй?
Выходите, бусурмане,
Вызываем вас на бой!
Хорошо поставленными голосами выводили они.
— Любопытные песнопения, — заметил я.
— Петр Дмитриевич сам сочинил, — пояснил услышавший меня Исаков.
— Так он еще и пиит?
— Увы, — одними уголками губ улыбнулся полковник.
Было уже около 11 утра, когда спешно прибывший ординарец сообщил, что во французской части вражеского лагеря происходит какое-то движение.
— Давно?
— С самого утра суетятся, — доложил посланец.
— А что англичане? — заинтересовался Меншиков.
— У тех все тихо.
— Тогда и нам беспокоиться не о чем, — беспечно отозвался светлейший.
— В самом деле?
— Поверьте моему опыту, Константин Николаевич, — усмехнулся князь. — Сегодня ничего серьезного не будет. Но даже если произойдет какая-нибудь мелкая стычка, мы в любом случае успеем отобедать. Не желаете?
— Пожалуй, я откажусь.
— Нет аппетита?
— Опыт подсказывает, что ранения натощак не так опасны.
— Как угодно-с, — скривил недовольную рожу князь.
— Честь имею, господа! — попрощался я, обведя напоследок взглядом генералов и их свиту, после чего вернулся к себе и, как вскоре оказалось очень вовремя.
Несмотря на то, что маршал Сент-Арно давно и тяжело болел, его трагическая гибель стала большим ударом для французов. Совсем недавно дослужившийся до дивизионного генерала Франсуа Марселин Сентер де Канробер не имел ни опыта, ни авторитета в войсках, ни дипломатических способностей своего предшественника. Тем не менее, на случившемся накануне сражения совещании, им с лордом Рагланом удалось найти взаимоприемлемое решение.
Поскольку главной целью экспедиции являлся Севастополь, а армия Меншикова недвусмысленно преградила им путь, союзникам следовало атаковать ее. Причем французы должны были сковать главные силы русских. На долю англичан досталось обойти противника на левом фланге (ближе к Тарханлару), и, угрожая прижать его полки к морю вынудить к отступлению. Если же, дикие московиты станут упорствовать, им же хуже. Подойдет могучий британский флот и тогда оказавшимся меж двух огней варварам не останется ничего кроме капитуляции.
В теории все это выглядело вполне выполнимым и не особо сложным, но на практике же, не успели предназначенные для атаки войска построиться, как начались трудности. Во-первых, когда французы уже совершенно приготовились к наступлению, выяснилось, что большинство их союзников еще даже не покинули своих палаток. Во-вторых, вышедшая было в поле Легкая бригада, на которую возлагались большие надежды, так и не решившись атаковать казаков с гусарами, вернулась в лагерь.
В конце концов, не понимавший, что происходит Канробер послал к британцам полковника Трошю. Добравшись до ставки Раглана, он имел возможность убедиться, что островитяне совершенно не торопятся.
— Милорд! — воскликнул Трошю, при виде английского командующего. — После всего, что мы обсуждали вчера, генерал Канробер смел надеяться, что ваши доблестные войска, составляющие левое крыло боевой линии, выступят никак не позднее шести часов утра!
— Доброе утро, — вяло отозвался Раглан. — Надеюсь, вы хорошо провели ночь?
— Прекрасно! — саркастически воскликнул Француз. — Но какое это имеет значение…
— Мне вот так не повезло. Последние наши солдаты прибыли на бивуак поздно ночью и, разумеется, не могли подняться в такую рань. А потом нас снова обстреляли эти ужасные казаки…
— Вчера вы уверяли, что ваша легкая бригада без труда разгонит их полчища!
— Что поделаешь, мой друг. Русских оказалось слишком много, и они вовсе не собираются разбегаться.
— Что мне сказать командующему?
— Передайте ему, что я уже отдал приказ, и мы скоро выступим.
— Но когда⁈
— Полагаю, через час.
Увы, но не через час, ни даже через два, красные мундиры так и не построились, после чего окончательно вышедший из себя Канробер, вызвал к себе Боске.
— Вы готовы выполнить опасный приказ? — без обиняков спросил командующий.
— Да, мой генерал! — не раздумывая ответил командир 2-й дивизии.
— Вам и надлежит пройти вдоль берега и подняться на эти проклятые холмы. Судя по всему, они почти не проходимы, но иного выхода нет! Отвлеките внимание русских, не давая им маневрировать своими силами. Затем мы с принцем Наполеоном нанесем фронтальный удар, и, если англичане все же проснутся, они смогу обойти и смыть их фланг. Мне необычайно трудно давать вам такой приказ, но…
— Не беспокойтесь, мой генерал, — криво усмехнулся выглядевший на фоне толстенького и лысого Канробера гигантом Боске. — Даже если русские нас раздавят, им придется для этого отвести свои резервы и ослабить центр. Какие бы силы ни были против меня, я вам обещаю продержаться не меньше часа.
— С богом, Пьер! Если придется совсем туго, я могу прислать вам на помощь дивизию турецких союзников.
— Думаю, грабить там некого, а ни на что иное они не годятся, — язвительно отозвался генерал и отправился выполнять приказание.
Начать первое настоящее сражение в войне не только большая честь, но и огромная ответственность. Так уж устроены французы, стоит случиться неудаче, их боевой дух сразу падает. Зато если Фортуна повернется лицом, потомков галлов не сможет удержать и сам дьявол! Довольно повоевавший в песках Африки Боске понимал это как никто другой. И потому ради общего успеха был готов пожертвовать и собой и своими людьми.
Впрочем, пока что все шло хорошо. Шедшие в авангарде бригады Буа стрелки 3-го батальона беспрепятственно достигли устья Альмы, после чего с легкостью форсировали мелководную речку и остановились на узкой полосе песчаного пляжа, поджидая немного отставшую колонну 6-го линейного полка.
— Интересно, почему русские не стали здесь обороняться? — спросил, вытирая пот со лба, рядовой 2го класса Жерар Солье, еще совсем недавно учившийся в Сорбонне и завербовавшийся в армию после размолвки с невестой.
— Очевидно, московиты считают, что на эти холмы чертовски трудно забраться, — хмыкнул недолюбливавший «грамотея» капрал Лери. — И будь я проклят, если они не правы!
К несчастью для французов недавний студент ошибался. Несмотря на то, что командовавший прежде этим флангом генерал Кирьяков и впрямь считал здешние склоны непроходимыми, сменивший его принц Константин имел на этот счет своем мнение. Отчего еще вчера приказал установить здесь полубатарею ¼-пудовых горных единорогов, стоявших на вооружении морских батальонов.
Поскольку особого толка от этих довольно-таки маломощных и недальнобойных орудий никто не ждал, возражений не последовало. Разве что тащившие их на себе матросы иной раз в сердцах поминали императрицу Александру Федоровну, но их мнением на сей счет никто особо не интересовался.
