Корсары Николая Первого - Михеев Михаил Александрович

Вот так и бывает – меняет людей море. А всего-то и надо спиной к спине с русскими рубиться с лезущими со всех сторон оскаленными харями, владельцы которых обряжены в красные мундиры и стараются тебя убить. А потом ощутить на губах соленый вкус крови. И сладкий – победы. Вот так и рождается из кучки случайно прибившихся друг к другу людей экипаж. Однако же стоит заканчивать эту комедию.

– Янек, отставить, – фамилию матроса Александр никак не мог запомнить, слишком уж они у поляков зубодробительно-непроизносимые. Впрочем, обращение по имени его люди принимали как должное. Удивительно, но ощущения панибратства это не вызывало – наверное, все же когда что-то рождается в бою, восприятие немного другое. – Пропусти его.

Посланник адмирала ступил на борт, с недоумением глядя на возникшего словно ниоткуда одетого по всей форме офицера. Александр мысленно похвалил себя. Все же умение быстро одеваться и приводить себя в порядок, вдалбливаемое в Корпусе даже лучше обязательной (и проклинаемой всеми) для человека военного шагистики, на самом деле очень хорошая штука. Все же офицер в мундире, застегнутый на все пуговицы и свысока глядящий на окружающих, производит должное впечатление. Даже лицо становится вроде как шире и представительней.

– Итак? – Верховцев постарался вложить в слова как можно больше сарказма. Впрочем, на вновь прибывшего это впечатления не произвело. Как-никак, служба при губернаторе позволяет видеть эполеты каждый день, и посерьезнее лейтенантских.

– Их превосходительство просят вас явиться к нему по готовности.

– Всё?

– Всё.

– Свободен.

Что же, посланник удалился с достоинством, но быстро. Явно чувствовал себя не в своей тарелке на аскетичной и суровой палубе боевого корабля, причем не парадного, а совсем недавно вернувшегося из похода. Такого, где могут и убить, Александр задумчиво посмотрел ему вслед, почесал подбородок, юношеский пушок на котором превращался потихоньку в юношескую же бородку. Нет, все же придется побриться. А так не хотелось!

Спустя час, сверкая гладко выбритым лицом, «клюквой» и новеньким мундиром, Верховцев уже входил в кабинет губернатора. Как ни крути, а в провинции есть своя прелесть. Где-нибудь в Петербурге для подобного пришлось бы за месяц записываться. А потом долго ждать в приемной, пока Очень Высокое Начальство соблаговолит оторваться от Очень Важных Дел (например, общения с дамой или чашки с кофе) и принять тебя. Здесь же было проще. Ты пришел – тебя пропустили. Красота!

Вице-адмирал Бойль сидел в наполовину расстегнутом мундире и выглядел удивительно довольным жизнью. Впрочем, от Александра не укрылась наполовину опустевшая бутыль вина, одиноко стоящая на столике в углу. Похоже, адмирал уже успел принять толику «лекарства» и теперь мог позволить себе наслаждаться жизнью.

– А, это вы, Александр, – Бойль махнул рукой. – Проходите, присаживайтесь. Завтракали?

– Время-то уже обеденное, – усмехнулся Верховцев, опускаясь в глубокое мягкое кресло.

– Шутите? Это значит, и впрямь пришли в себя. Тогда к делу, – адмирал вдруг стал очень серьезен. – Как вам Архангельск, лейтенант?

– Замечательный город, – искренне ответил Верховцев.

– Признаться, мне он тоже нравится. И очень хочется, чтобы он оставался таким и впредь. Вне зависимости от желания ваших людей снести его до основания.

– Вот как? – Александр удивленно приподнял брови. – Неужели все так страшно?

– Развлекаются они так, что стены ходуном ходят. Ну да ладно, сил держать буйство ваших людей под контролем у меня достанет. Но имейте в виду, кое-кого вам придется потом вытаскивать из «холодной».

– Погуляли морячки?

– Ладно, они герои, им положено. Скажите мне лучше другое. Что вы намерены делать дальше?

– Мелкий ремонт – и в море, – твердо ответил Верховцев. – У меня есть корабли, но нет эскадры. Людей надо тренировать во всем, от артиллерийского огня до совместного маневрирования.

– Вот как? Похвальный ход мыслей. Сколько вам надо офицеров?

– Ни одного. Они будут чужими, а начинать с самого низа вряд ли захотят.

– Я подозревал, что вы скажете нечто подобное. Признаться, был бы против, но… Из Петербурга, помимо ваших регалий, получен приказ не мешать вам. С формулировкой «один раз справился – глядишь, и дальше чести не уронит», – процитировал он. – Признаться, не ожидал, что ваш отец на такое способен. И не кривитесь так, дело, в общем, житейское, протекцию сыну оказать. Тем более, пока что аванс доверия оправдывается. Но вообще, имейте в виду: недоброжелателей у вас здесь куча, и они постараются использовать любой повод, чтобы сожрать вас. Любую промашку.

– И не сомневался даже, – хмуро ответил Александр.

– И вновь похвальное здравомыслие. Хотя… Я не очень вас удивлю, если предупрежу, что некоторые уже рассматривают вас совсем в ином качестве…

– И в каком же? – искренне удивился Александр.

– Ну, например, перспективной партии для своей дочери. И не делайте удивленное лицо. Вы – мужчина видный, род ваш не бедный, так что наследуете немалое состояние. По меркам столицы, разумеется, ничего особенного, не обижайтесь, но это так. Но вот в нашей глуши, да у тех, кто живет на жалованье… А у нас здесь – ну никаких перспектив. Так что – сами понимаете. Будьте осторожны, лейтенант, это опаснее вражеской шрапнели.

– Догадываюсь, – пробурчал Верховцев.

– Это хорошо. А то, знаете ли, бывали прецеденты. И добро бы красавицы, а то ведь… Знаете. Девушки – они ведь всякие бывают. Глянешь на какую-нибудь и видишь: с одной стороны, она прекрасна. Но с другой – лицо! И прожить жизнь с крокодилом – не самая лучшая перспектива.

– Вы откровенны.

– Разумеется. Не хочу, чтобы чьи-то матримониальные планы мешали делу. Обставить любой, даже самый невинный разговор можно так, что вы и охнуть не успеете, как вас потащат под венец. Конечно, можно будет вывернуться, но отношения с родителями несостоявшейся невесты испортите. А они в отместку начнут вставлять вам палки в колеса, причем так, что у меня не будет даже повода вмешаться. В общем, будьте осторожны, Александр Александрович.

– Благодарю за предупреждение.

– Это и в моих интересах тоже, – махнул рукой Бойль. – Совет примете?

– Слушаю вас внимательно, Роман Платонович.

– Не перестарайтесь, обучая своих людей.

– Не совсем понял.

– Это естественно, – Бойль улыбнулся. – Сейчас объясню. Для начала, не стоит на меня смотреть столь настороженно. Да, у меня английские корни, но сам я русский и предавать Родину не собираюсь. Моветон это. На самом же деле все просто – я хочу рассказать вам одну… скажем так, историю. Возможно, это знание и впрямь вам пригодится. Когда-то давно, в молодости, я имел честь беседовать с Федором Федоровичем Ушаковым. Да-да, тем самым, что стал легендой еще при жизни. И рассказал он мне весьма занимательную вещь.

Дело в том, что, когда создавался Черноморский флот, кадры для него собирали с трудом – никто не хотел ехать из столицы на задворки Империи. Пожалуй, если б не железная воля Потемкина, так бы те места захолустьем и остались. Но так уж получилось, ее величество сказала: «Флоту – быть!», и возражать никто не рискнул. Перечить ей… Дураков императрица при себе не держала. Посредственности, говорят, были, а вот дураков точно нет. Однако же я отвлекся.

На Балтийском море стали формировать экипажи. К сожалению, моряки там были, скажем так, сомнительного качества. Ни один нормальный командир не станет отдавать хорошего офицера. И пошли на юг те, кого держать не хочется, а списывать вроде как не за что. Безынициативные, пьяницы, дебоширы, недостаточно грамотные… В общем, люди, которых не жалко. К слову, многие там, на Черном море, довольно быстро добились высоких чинов, и вполне заслуженно, но это уже не столь важно. Главное, такими офицерами можно было укомплектовать корабли, но флот с ними создать было крайне сложно. По сути, результатом такого расклада стало то, что на Черном море у России был набор кораблей, которые неплохо управлялись сами по себе, могли держать ордер в походе, но в строю воевать попросту не умели. В первую очередь, на уровне капитанов. И Федор Федорович, царствие ему небесное, придумал, как превратить эту слабость в силу.