Приорат Ностромо (СИ) - Большаков Валерий Петрович

В скафандровой было зябко. Рита шустро разделась догола, стянув спецбелье, отстегнув нагрудник с телеметрическими датчиками, и еще шустрее, резво извиваясь, влезла в мягкий комбинезон, застегнув распах от промежности до горла.

«А ничего так… — оценила она лунную моду. — Комфортно».

— Ритулька! — окликнула Талия. — Готова?

— Мне нечего одеть! — отшутилась Гарина. — Готова! Сейчас, обуюсь только…

Обувка умиляла — мягкие тапочки.

— Товарищи женщины! — глухо взвыл Левицкий. — Одних вас ждем!

— Да идем уже, идем!

Оглядывая себя, Рита вышла в самый «просторный» блок — командный пункт. Восемь с половиной метров в длину и больше трех метров в поперечнике…

«Землянок» и «землян» встречали трое «селенитов» — Леонов, Кудряшов и Дворский. Больше народу просто не вместить.

— Добро пожаловать! — широко улыбнулся директор базы, и шаркнул ножкой.

— Пойдемте, пойдемте! — засуетился Бур Бурыч. — Покажу… кое-что. Сегодня уже очень поздно, и вообще — день прилета, а завтра встанем пораньше, и отправимся на базу пришельцев…

Кудряшов плавно развернулся и шагнул к тамбуру, касаясь поручней. Его догнал Дроздов.

— А на чем… э-э… отправимся?

— На поезде! — бросил Борис Борисович через плечо.

— Тагач — и несколько прицепов, — быстро растолковал Дворский. — Это еще Королев придумал.

— Как санно-гусеничный поезд в Антарктиде! — хохотнул Кудряшов. Откатив толстую дверь, он сделал широкий жест: — Прошу!

Рита мельком огляделась. Они вошли под своды из гофрированной пластмассы. У наклонных стен выстроилась сложная аппаратура, а посередине, на помосте из пустых контейнеров, лежала мумия, накрытая прозрачным колпаком.

Усохшие конечности чужого, впалый живот и ребра туго обтягивала лоснящаяся кожа мертвенного, синевато-зеленого оттенка. Неестественно длинные пальцы, узловатые колени, острые плечи и локти… Рита примечала эти детали, но всем ее вниманием завладевало лицо инопланетянина — ноздри, как у змеи, безгубый рот… И огромные черные глаза.

— Рептилоид! — молитвенно выдохнул «режиссенто».

— Левицкий! — осерчала Наталья.

Эдуард мгновенно вскинул камеру. Плавно повел кругом лабораторного отсека, крупным планом снял импровизированный «рабочий стол»…

— Oh, my God! — вытолкнула Криста, и Бур Бурыч оживился.

— Многоуважаемая миссис МакОлифф! — зажурчал он, стараясь говорить помедленнее. — В развалинах базы рептилоидов, как их определил наш… э-э… коллега, — профессор неодобрительно глянул на Эдика, — мы обнаружили несколько мумифицированных тел. Поэтому вот эти останки… — он похлопал по колпаку. — Мы хотим передать в дар американским ученым! Ну, и скафандр… Для полного комплекта!

— О, болшое спасибо! Great!

Дворский прошептал Рите на ушко:

— Это единственный экземпляр, в голове которого мы не обнаружили имплантов. Можно и поделиться!

Гарина улыбалась, кивая, слушала восторженные аханья Кристы, а сама в это время наблюдала за всем будто вчуже. Иссохшие мощи пришельца не пугали ее, и не отвращали, как мумия Па-ди-иста в Эрмитаже. Ритино сознание уходило мимо — и дальше.

Ее потрясало само бытие разумного существа, мыслящего «нелюдя», пускай и прервавшееся миллионы лет тому назад.

Все материалисты тараторили, как заведенные: «Мы не одиноки во Вселенной!», но лишь теперь, вот сейчас, в эту самую минуту, человечество обрело доказательство смелой и дерзкой мечты.

— Борис Борисович! — Наташа первой вспомнила, что она на работе, и торопливо поднесла Кудряшову микрофон. — Мы понимаем, что ксенология, как наука, лишь переступает порог развития, но всё же! Расскажите нам о первых выводах, пускай даже самых черновых!

Кудряшов приосанился, откашлялся солидно, и заговорил тем уверенным тоном, которым вещал с кафедры студентам:

— Вы правы, наука в самом начале пути… Мы взяли образцы тканей, чтобы передать для анализа генома на Землю. Лично я очень сомневаюсь, что генетиков ждет удача — молекулы ДНК слишком нестойкий материал, чтобы сохраняться миллионы лет. Тем не менее… э-э… тела рептилоидов уцелели — вакуум и глубокий минус способствовали… э-э… консервации. Правда, все инопланетяне, обнаруженные нами, находились в скафандрах, однако разложения не наступило. Полагаю, что чудовищная радиация как бы стерилизовала тела, уничтожив бактерии и споры. Но… — ученый развел руками. — Будем ждать сообщений из земных лабораторий! Сами понимаете, здесь, на Луне, мало условий для настоящих, глубоких исследований. Пока нам удалось получить рентгеновские снимки… э-э… рептилоида. Хотя, с тем же основанием, можно считать его и орнитоидом, памятуя, что ящеры — это предки птиц… Да что там! Птицы и есть динозавры! Ну, а насчет предварительных выводов… Мы выяснили, что пришельцы были теплокровными и яйцекладущими, но вот их скелет в большей степени гуманоидного типа. Например, коленные суставы у инопланетян сгибаются вперед, а не назад, как у птиц или… к-хм… бронтозавров. Предположительно, сила тяжести на материнской планете пришельцев ниже земной — при росте, равном человеческому, их кости тоньше наших. И это, думаю, послужило одной из причин, почему свою базу они основали именно на Луне. Мы также предполагаем, что их планета обращается вокруг красного карлика. Посмотрите, насколько велики их глаза! Ведь от звезды класса «М» не приходится ждать яркого света! По нашим понятиям, на планете… э-э… рептилоидов царили вечные сумерки, а небо выглядело лиловым или фиолетовым… — набрав воздуху в грудь, Бур Бурыч бодро заключил: — Завтра мы отправимся в «Зону Посещения» расширенным составом, — он повел рукой в сторону Дроздова с Яниным, — и, надеюсь, узнаем чуть больше! Спасибо за внимание!

Воскресенье, 11 апреля. Условное утро

Луна, горы Юра, Зона Посещения

Остаток вчерашнего дня группа с Центрального телевидения провела в беготне. Галопом снимали блоки, отсеки, переходники… Рите полночи снились круглые галереи, а рано-рано, до зари условного утра, телевизионщиков подняли, обрядили в скафандры, усадили в вагончики-луноходы на причудливых мотор-колесах…

Вот только разбудить забыли. Битый час Рита с Талией продремали, не вылезая из скафандров, прежде чем, вялые и не выспавшиеся, присели на диванчик, стукаясь гермошлемами и зевая.

— С добрым утром, товарищи женщины! — пропел Левицкий, свеженький, как огурчик.

Наталья мрачно глянула на него.

— Издеваешься, да?

«Режиссенто» молча сунул им грушевидные стаканы с магнитным ободком вокруг донышка.

— Тоник, — лаконично объявил он. — Разбудит даже спящих царевен.

Рита выкушала свою порцию, потом утерла лицо мокрой салфеткой — и проснулась. Ожила. И погнала Эдика снимать всё подряд.

Прицеп покачивался, его потряхивало, а за окном стелился Залив Радуги. Вагончик делился перегородкой на две каютки, каждая на четверых, или, если уж речь о поезде, на два купе. Тягач и оба прицепа были трехосными, а последний вагончик, прозванный «теплушкой», катился на четырех колесах — он вез маленький атомный реактор.

— Всё хорошо, — вздохнула Рита, — но нам еще больше часа пилить до этой… «Зоны»!

— Ничего, — утешил ее Левицкий, изломив тонкие губы в коварной ухмылочке. — Ровно через двадцать часов нам улетать!

Наташины глаза потемнели.

— Вот, точно, прибью когда-нибудь! — сказала она задушевно.

* * *

База пришельцев не разочаровала Риту. Пустовато, да, зато какой размах! В мезозое рухнувший купол поднимался метров на сто пятьдесят, а нынче расколотые, изъеденные «микрометеоритным выветриванием» сектора выглядели величественно, как руины Парфенона.

На обломках копошились техники с «Урановой Голконды» — вся смена явилась на «субботник».

«Отоспались в дороге! — посмеивался начальник смены, алюминиевым заступом указывая на пыльный поезд из луноходов. — Тринадцать часов тряслись!»