Гарольд Койл - Группа «Янки»
- Эти не звучат, как не снаряды, которыми нас обстреливали раньше. Те не скулили прежде, чем взорваться.
- Мины. Должно быть, нас обстреливают из минометов. Вероятно, 120-мм, из батальонной минометной батареи. Они не смогут нанести нам много вреда. - По крайней мере, Бэннон не думал, что смогут.
Надев противогаз и подключив ВПУ, Бэннон приказал механику-водителю двигаться на огневую позицию. Двигаясь вперед, Бэннон высунул голову наружу и осмотрелся. Позади танка рвались мины. Плотность огня была впечатляющей, однако делала не намного больше, чем просто создавала шум. Связавшись с Полгаром и Улецки, он понял, что только «55-й» и «31-й» попали под обстрел. Бэннон догадался, что советский командир решил привлечь их внимание к подходу со стороны Арнсдорфа.
В своих тепловизорах экипажи «55-го» и «31-го» заметили строй из пятидесяти или больше русских солдат, которые вышли из деревни и направились к высоте. За ними следовали четыре БТР-60 и два танка. За ними двигался другой строй со своими БТР. На этот раз русские решили атаковать в полную силу. Бэннон приказал «31-му» взять на себя левый Т-72. «55-й» займется правым. Они будут стрелять по Т-72 в лоб. Бэннон не был уверен, насколько хорошо 105-мм снаряды танка М-1 смогут пробить верхнюю лобовую деталь Т-72, поэтому приказал Гаргеру стрелять, пока тот не загорится. Он не хотел, чтобы кто-то из русских сделал с ними то, что он сделал с теми Т-62.
Как только Т-72 будут уничтожены, Бэннон хотел, чтобы «31-й» открыл огонь по пехоте, тогда как «55-й» займется БТР-ам. Не то, чтобы БТР представляли какую-то опасность. Имея лишь 14,5-мм башенный пулемет, они никак не могли повредить М1. Но уничтожение танков, методический отстрел БТР и постоянный поток свинца в темноте и неразберихе ночной атаки будет иметь тяжелые психологические последствия для отдельных русских солдат. Бэннон надеялся, что это убережет их от желания броситься вперед, чтобы стать Героями Советского Союза.
Полгар вышел на связь и сообщил, что слышал, как танки спускаются по тропе.
Он был готов и ждал. За сообщением Полгара незамедлительно последовал доклад Улецки, который сообщим, что к нему приближались примерно сто русских солдат строем колонны. На этот раз русские ударили всеми силами. Они хотели приковать внимание группы к фронту, связать тех американцев, которых они обнаружили в ходе первой атаки и подкрасться с тыла. Группа «Янки» была к этому готова.
Первой в действие вступила пехота. Передовой танк подорвался на одной из противотанковых мин. За взрывом последовал дикий залп из стрелкового оружия следовавших за танками советских пехотинцев. Они просто упали на том месте, где находились и открыли огонь, куда глаза глядят. Полгару удалось удержать своих солдат под контролем. Он хотел, чтобы русские огребли от него.
Когда стало ясно, что передовой танк поврежден, нее в состоянии двигаться, и мешает второму, командир пехоты поднялся, отдал несколько команд и повел своих солдат в атаку. Продвигаясь вперед по тропе, русские вели огонь с ходу и кричали, чтобы психологически подбодрить себя.
Их огонь был бешеным и представлял больше опасности для них самих, чем для солдат Полгара. Он только позволял Полгару знать об их приближении заранее.
Строй русских приближался. Подойдя к пустым окопам, они начали бросать гранаты и окопы и усилили огонь. Когда стало очевидно, что там никого нет, офицеры начали выкрикивать приказы и пытаться восстановить контроль над своими солдатами. В тот момент, когда русские сбились в попытке перестроиться и двигаться дальше, Полгар нанес удар. Как и в прошлый раз, пехотинцы активировали противопехотные мины и открыли огонь из пулеметов и автоматов. Поскольку русские стояли к ним шеренгой, параллельно новым позициям, а не колонной, как первая группа, последствия оказались еще более разрушительны. Большинство офицеров было быстро выбито. Обездвиженный танк попытался поддержать пехоту, огнем из пушки, но от этого оказалось мало пользы.
Началась смертельная игра в прятки. Русские, не имея приборов ночного видения, ждали, пока американские пехотинцы не откроют огонь. Как только те производили несколько выстрелов, русские направляли свое оружие в сторону вспышки. Если американец не двигался перед следующим выстрелом, русский прицеливался и открывал огонь очередями. Поступая так, однако, русские подвергались тому же риску и тем же результатом. Бой пехоты увяз, спорадические взрывы стрельбы прерывались краткими паузами, поскольку обе стороны пытались определить цели. Затем следовала новая перестрелка, когда кто-то замечал что-то и открывал огонь.
Одновременно с тем, как бой пехоты перешел в такое положение, залп советской артиллерии взорвался в центре леса. Очевидно, они намеревались изолировать каждый сектор обороны группы, чтобы предотвратить попытки укрепить сектор, подвергающийся атаке. Таким образом, если бы одно из подразделений группы «Янки» отбило одну из трех атак, Бэннон не смог бы использовать высвободившиеся силы для того, чтобы попытаться укрепить оборону против двух других атак. Советский командир батальона, придумавший этот план, был хорош. Он знал свое дело и хорошо претворял свой план в жизнь.
Словно огонь артиллерии был сигналом к атаке, пехота начала наступление на «55-й» и «31-й», переходя на бег. Поскольку они были без противогазов, Бэннон приказал экипажам «55-го» и «31-го» снять свои и приготовиться открыть огонь по Т-72, когда те подойдут на 700 метров. Он отдал приказ и посмотрел на наводчика, наводящего орудие на вражеский танк. Тот становился все больше, занимая все большую часть поля зрения. Попасть в него было не проблема. А вот поразить - это был другой вопрос. Наводчик нажал большим пальцам кнопку лазерного дальномера. Индикатор в нижней части смотрового прибора Бэннона показал 750 метров. Они сидели и следили за танком. Тот с грохотом двигался вперед, стараясь держаться позади пехоты. Наводчик снова включил дальномер. 720 метров. Почти. Танк продолжил наступать. Большая бездушная хрень, единственной целью которой было убивать американцев. Группу «Янки». Бэннона. Наводчик включил дальномер. 690 метров!
- Огонь!
- Пош-е-е-л!
Вспышка, откат, грохот выстрела, разорвавший тишину. Попадание! Но русский продолжил приближаться, разворачивая орудие в сторону «55-го».
- Цель та же!
- Готов!
- Пошел!
Снова вспышка, откат и грохот орудия, отправившего снаряд в цель. «55-й» снова попал в Т-72. Но тот продолжил приближаться. И он не только приближался, но и выстрелил в ответ. «55-й» вздрогнул одновременно с тем, как Т-72 выстрелил.
Заряжающий поднял глаза и спросил:
- Что это было?
- Не бери в голову! - «55-й» был подбит. - Готов?
- Готов!
- Огонь!
- Пошел!
Усилия «55-го» наконец, были вознаграждены. Третьим снарядом они добились своей цели. Командирский люк Т-72 взорвался пламенем. Огненный шар взлетел над полем боя, и танк охватило пламя. Т-72 был мертв. На индикаторе дальности в нижней части смотрового прибора горела отметка 610 метров. Бэннон высунул голову из люка, чтобы увидеть, что творилось с «31-м». «Его» Т-72 тоже горел. От «31-го», разрывая линию советской пехоты, неслись потоки трассеров, испускаемые спаренным пулеметом, пулеметом заряжающего и зенитным пулеметом командира. Большинство солдат противника лежали, либо будучи мертвыми, либо стремясь не стать таковыми. Два БТР открыли огонь на «31-му». Бэннон решил поразить в первую очередь их. Взяв управление башней, он развернул ее влево.
- Наводчик, два БТР, первым левый! Кумулятивный!
- Готов!
- Вижу их!
- Огонь!
Первый БКС ударил чуть ниже небольшой башни БТР. От удара и последовавших внутренних взрывов выведенный из строя БТР свернул влево. И наводчик и Бэннон одновременно воскликнули. Не дожидаясь приказа, наводчик навел орудие на второй БТР и крикнул:
- Вижу его!
Как только заряжающий бросил снаряд в орудие, Бэннон скомандовал огонь, и второй БТР был уничтожен.
Гаргер подметал пространство впереди пулеметным огнем. Все становилось слишком легко. И «55-й» и «31-й» просто стояли, как на стрельбище и вели огонь, словно по картонным и фанерным мишеням вместо реальных солдат и техники.
Все три пулемета «31-го» вели огонь, каждый по своему сектору. Пламя от горящего Т-72 предоставляло более чем достаточно света для командира и наводчика, которые могли вести огонь без приборов ночного видения. Если они не могли заметить движения, они стреляли по лежащим на земле фигурам. Без сомнения, они обстреливали и тех, кто уже был мертв.
Когда ему это наскучило, он лично перенес огонь пулемета 50-го калибра на БТР. В этом было что-то новое и интересное. В Форт-Ноксе его учили, что пули 50-го калибра могли пробить БТР. Предоставлялась прекрасная возможность узнать, так ли это на самом деле.
Готовясь перенести огонь на следующую цель, Бэннон заметил, что «31-й» бьет по БТР из пулемета 50-го калибра. Пули прошивали броню, но наносили небольшие повреждения. Чтобы напомнить Гаргеру вернуться к пехоте, он навел орудие «55-го» на БТР, который лейтенант пытался уничтожить из «пятидесятого». Одного кумулятивного снаряда оказалось достаточно.
