Владимир Корн - Берег Скардара
Изначально корабли Изнерда явно нас опережали в скорости движения. Сомнительно, чтобы на них знали о наших планах, видимо просто так совпало, и совпало не в нашу удачу.
Изнердийцы, вероятно, решили продолжить бомбардировку стоявших у входа в гавань двух тримур Скардара, поняв, что погода меняется и шторм затихает. И они вытянулись в линию, чтобы продолжить то, чем они занимались до прихода непогоды. Вся тактика в эти времена и заключается именно в том, что корабли идут в кильватер друг другу, следуя почти параллельными курсом строю противника, сближаются до расстояния пушечной стрельбы, пытаясь обогнать линию враждебных кораблей, пересекая их курс и забирая у противника ветер. Отсюда и пошли линкоры — линейные корабли.
У нас они пошли, здесь возможно их и не будет. Здешние моря больше требуют маневренности, слишком уж богаты они островами и отмелями. А тактика морских боев, получается, сложилась такая же.
Вот только адмирал дир Колиньессо решил отойти от нее, и тримуры Скардара неслись наперерез противнику, разрезая ему строй.
По моим прикидкам «Морской Воитель» должен был пройти за кормой замыкающего строй изнердийца, а две другие тримуры Скардара окажутся под огнем с двух сторон. Наверное, это очень рискованно, но дир Колиньессо знает, что делает.
Теперь Изнерд должен был что-то предпринять в изменившейся ситуации.
На мостике продолжали наблюдать за парусами изнердийцев, кто при помощи труб, кто и невооружённым глазом, благо расстояние позволяло делать это беспрепятственно.
Вполголоса переговаривались между собой Фред с Клемьером, дир Брунессо стоял, прижав платок ко рту, неотрывно смотря на приближающегося врага. Мелиню забавлялся тем, что на четверть извлекал клинок шпаги из ножен, вероятно, успокаивая нервы. Если маневр удастся…
Покинуть строй без приказа — это военное преступление, и некоторое время изнердийцы продолжали следовать линией, ожидая распоряжений своего флагмана. Наконец, на мачте одного из кораблей, несшей помимо флага Изнерда ещё и большой вымпел, взметнулся какой-то сигнал.
Офицеры на мостике «Воителя» оживились, перебрасываясь фразами, что-то будет. Когда на кораблях противника начали исчезать паруса, и они стали менять курс, дир Брунессо подал новую команду, после чего долго не мог справиться с не унимающимся кашлем.
«Здесь это не лечится» — подумал я, увидев, как он в очередной раз достал свежий платок, отправив прежний и покрытый алыми пятнами крови за борт.
После команды флагмана строй Изнерда начал рассыпаться.
«Морской Воитель» довернул немного влево и теперь почти под прямым углом шел в борт изнердийского корабля, того, что замыкал эскадру.
Маневр понятен, при таком курсе корпус «Воителя» как мишень имеет минимальные размеры. Крайне сомнительно, что у изнердийца орудия заряжены книппелями, ведь против корабельных корпуса и мачт они малоэффективны, а он шел бомбардировать стоящий на якоре корабль. И времени на то, чтобы поменять снаряды, у него попросту нет.
«Сейчас будет залп», — подумал я, когда расстояние уменьшилось до критического.
Мелькнувшая в голове мысль совпала со вспышками на борту изнердийца.
Все восемнадцать пушечных портов, расположенных в шахматном порядке орудийных, на артиллерийской и верхней палубах, озарились огнем. Громыхнуло сразу же, дистанция была, что называется, в упор, и разрыва между светом и звуком почти не было.
Я успел заметить взгляды, устремленные на меня офицерами «Воителя», не прямые, но всё же. Господа, мне хватает и того, что на меня смотрят мои люди, и я знаю, как много зависит, от поведения старшего. Я и сам бы смотрел на своего командира, и, если бы он излучал спокойствие, мне и самому было бы проще его сохранять. Это у вас просто интерес, как же он себя поведёт, тот самый де Койн.
А вот мужественно смотреть на врага необязательно, и я поднял левую руку, стряхивая правой ладонью несуществующую пыль с рукава камзола.
«Морской Воитель» принял чугун вражеских ядер достойно, лишь гневно скрипнув деревом, повстречавшимся с изнердийским металлом, да в парусах появилось несколько дыр.
— Право на борт — не прокричал, громко прохрипел дир Брунессо, бледный как смерть, но не от ужаса, и оба рулевых лихорадочно закрутили колесом штурвала.
Тримура прошла от изнердийца на расстояние пистолетного выстрела, и я разрядил оба ствола своего пистолета в сторону близкой кормы, где на мостике столпились офицеры врага, в блестящих кирасах и шлемах. Стреляли с обеих сторон, и рев обеих команд заглушал звуки выстрелов.
И вот тогда, когда «Морской Воитель» поравнялся с кормой изнердийца,
дир Брунессо подал новую команду, после чего упал на колени, пытаясь унять рвущий его кашель.
С расстояния, что было между двумя кораблями, промахнуться не получится даже в такую погоду, и корму изнердийского корабля разнесло в щепки. Нет, он не начал тонуть, уходя кормой под воду, но управлять им стало невозможно. Такого, видимо, и добивался дир Брунессо, и получилось у него замечательно. Самого его, так и не сумевшего разогнуться, увели с мостика под руки, и командование кораблем принял Мелиню дир Героссо.
«Морской Воитель» продолжал следовать прежним курсом, чтобы не попасть под огонь правого борта лишенного возможности управляться корабля.
На палубе велись лихорадочные работы, канониры заряжали орудия и среди них мелькали Бронс, Мрост, ещё кто-то из наших людей. Остальные были среди абордажной партии, смешавшись с нею, одинаковые, как и экипаж «Воителя», в таких же кирасах и шлемах.
По левому борту, в отдалении, громыхнуло раз, другой, затем ещё и ещё.
Это прорывались сквозь строй изнердийцев корабли Скардара. У них более сложная задача, огонь по ним велся с обеих сторон.
Нет, всё же в моем понимании скорость более предпочтительна, чем броня или мощность бортового залпа. Да и какая тут броня, медные листы бронепояса на уровне ватерлинии.
При повороте в сторону изнердийской эскадры «Морской Воитель» находился дальше двух других тримур Скардара, но сумел достичь её первым и теперь уходил, прорвавшись, в морскую даль.
Вот из-за леса мачт рассыпающегося строя Изнерда показался «Божий Любимчик», где же «Гнев Мениоха»? Ведь по времени должен был показаться и он.
Так, вот и «Гнев Мениоха», но что это? Вместо того чтобы продолжать следовать курсом в море, «Мениох» вцепился бортами с одним из кораблей Изнерда. Какой, к дьяволу, абордаж, когда вокруг столько врагов, а волны бьют борта кораблей друг о друга с такой силой, что никакие кранцы не спасут?
Все выяснилось через несколько мгновений, когда яркая вспышка оказалась на месте скардарского корабля. Затем были клубы дыма, огонь на палубе взятого на абордаж противника… Мы же стояли и смотрели, сдернув с голов, кто шляпы, кто каски.
Почему адмирал дир Колиньессо принял именно такое решение?
Что там произошло? Его корабль получил сильные повреждения и он, зная, что жить кораблю считанные минуты, решил захватить врага с собой? Как теперь это узнать?
И оставалось только поклониться героям, принявшим такую смерть. Смерть не напрасную, потому что погоню продолжили всего три корабля Изнерда. Вернее четыре, но считать коутнер боевым кораблем…
На горизонте лежали в дрейфе два изнердийских корабля. Один из них с развороченной «Морским воителем» кормой и другой, с повреждёнными близким взрывом парусами и такелажем. Они оба остались на плаву, но на починку им потребуется немало времени и вряд ли в ближайшее время они смогут продолжить погоню.
А на дне морском покоился «Гнев Мениоха», захвативший с собой врага в вечный тлен.
Так оно всегда и бывает, мужество защитников отечества никогда не зависит от продажности или бездарности его правителей.
Положение по-прежнему оставалось критическим, врагов оставалось почти вдвое больше.
К тому же «Божий Любимчик», с которым мы сблизились до расстояния плитинга, одной десятой морской лиги, начал сдавать.
Было хорошо видно, как на его палубе сновали матросы, пытаясь на ходу завести пластырь. Сам корабль всё чаще зарывался носом в волну. И это говорило о том, что «Любимчик» получил серьезные повреждения, а экипаж пытается его спасти.
Вполне может случиться и так, что вскоре «Морскому Воителю» придется в одиночку остаться против четырёх кораблей Изнерда.
Но теперь экипаж «Воителя» посматривал на изнердийский флот как то даже по-философски, будто пытался представить на себе судьбу «Гнева Мениоха».
А я, я был горд, что оказался именно на стороне Скардара.
Волнение успокаивалось прямо на глазах, ветер в корму задувал по-прежнему свежий, и, будь «Божий Любимчик» в порядке, мы просто шли бы прежним курсом, держа противника по корме.
Тем более что Изнерд не форсировал события, пытаясь приблизиться, что-то выжидая или на что-то надеясь. Видимо, то, что происходило с «Любимчиком», было понятно им не меньше нас.
