Андрей Бондаренко - Страж государя
«Надо будет потом у Петра Алексеевича денег чуток попросить и организовать что-то вроде оружейной лаборатории, — твёрдо решил про себя Егор. — Надо же совершенствовать всё это убожество, и ничего сложного здесь нет…»
— А почему у нас так мало ручных бомб? — недовольно спросил он у Фёдора Голицына (Голицыных в то время можно было встретить буквально везде, куда ни плюнь), командира второго батальона.
— Неудобно очень уж с ними работать! — пожал плечами Фёдор. — Пока искру высечешь, пока трут загорится, фитиль шнуровой догорит до нужной отметки, глядь — а противник-то уже скрылся. Или, ещё хуже, к тебе уже подбежал и занёс приклад — над самой головой… Можно, конечно, держать открытый огонь в железном чане, установленном на треногу. Но в атаку бежать с этим чаном, а потом всем выстраиваться в длинную очередь, чтобы поджечь фитиль? Вот когда обороняешься за крепостной стеной, то да, эти ручные бомбы — милое дело! Если, конечно, их вдоволь…
«Бедолаги! У них ведь даже элементарные спички ещё не придуманы![8] — ехидно прокомментировал эту информацию внутренний голос, впрочем, тут же дав дельный совет: — Спички можно и самому „придумать“. Была бы сера. Вспомни-ка, братец, где в двадцать первом веке располагались месторождения серы, так, чтобы поближе к Москве? Вот когда вспомнишь, тогда и поговорим… Хотя, стоп! Сера-то тут совершенно и не при чём! Помнишь, в химическом кружке при Дворце пионеров вы изготовляли самодельные спички? Тебе тогда было лет десять-одиннадцать. Из чего же вы делали спичечные головки? Не из серы — это точно… Вспомнил, из красного фосфора! Или — из белого? Нет, не помню… Надо к Брюсу подъехать и перебазарить! Если Яшку чем-то сильно заинтересовать, то он горы может свернуть…»
— Вот что ещё, ребятушки бравые, надо срочно сделать! — обратился Егор к своим офицерам. — Лестницы наши штурмовые совсем никуда не годятся! Разочарование сплошное… Одни длинные, другие, наоборот, короткие. А делать надо, обязательно, сборно-разборные! Чтобы можно было длину менять — по мере необходимости… Вот я вам рисую: торец вертикального бруса, здесь — паз вырезается, вот ответная часть, получается надёжный замок, здесь сверлится отверстие, сюда вставляется запорный клин… Что, не понимаете? Ладно. Есть у нас в полку плотник мастеровитый? Даже три? Просто отлично! В следующий мой приезд пусть обязательно подойдут, я им всё объясню подробно… Ладно, если меня будут искать, то я отъехал на Якиманку, в Брюсов дом, а вечером буду у боярина Тихона Стрешнева, что поставлен над снабжением воинскими.
Яков Брюс, без парика очень похожий на английского принца Гарри из двадцать первого века: нос картошкой, колючий рыжий ёжик волос на голове, — мгновенно загорелся предложенной Егором идеей, только вот совершенно не знал, что такое «фосфор».
— Ты мне по-простому объясни, что это за вещество такое! — попросил Яшка. — Каковы свойства его, в чём особенность?
Кроме истории о «собаке Баскервиллей» в голову ничего не приходило, поэтому Егор объяснил Брюсу так.
— Штуковина эта пахнет очень неприятно, а ещё она ночью или просто в темноте светится приятным светло-зелёным светом…
— А, знаю, о чём идёт речь! — перебил его Яков. — Это вещество называется «крем Брандта»! Брандт — это немец такой, химик, уже умерший. Вот он и изобрёл — лет тридцать назад — твой «фосфор». Невеликий его запас, кстати, есть в моей домашней лаборатории. Да и секрет его изготовления мне известен. Что ещё должно входить в состав для этих твоих «спичек»?
— Трудно сказать! — почесал в затылке Егор. — Может, клей какой? Должен же фосфор чем-то закрепляться на деревянных палочках? Ты уж, Яша, сам покумекай. Кто у нас, собственно, алхимик признанный? Ты или я? Ладно извини, друг, мне уже пора… Надо и коммерцией заняться немного…
В доме боярина Стрешнева его уже ждали за накрытым столом: сам хозяин — Тихон Стрешнев, Франц Лефорт и Иван Бровкин — тестюшка будущий.
— Вот все и в сборе! — поднял вверх свою оловянную чарку Лефорт. — Предлагаю тост: за встречу людей деловых, коммерческих!
Выпили, закусили — всякой разностью.
— Да, нечасто встречаемся! — притворно загрустил Бровкин. — Разъезды сплошные, торговые и государственные! Вот и Тихон наш уже уезжает через неделю…
— Куда? — так же притворно поинтересовался Егор.
— Всё туда же: в Астрахань да Черкесск, по делам продовольственным…
Помолчали.
— Предлагаю создать кумпанство коммерческое, из четырёх присутствующих здесь персон! — мягко предложил Лефорт. — Как вы, господа?
— Дык, можно! Почему и нет…
— Милое дело!
— Сладим, с нашим удовольствием! Выпить предлагаю — за это славное начинание…
Выпили.
— Деньгами скинемся — равными долями, это ясно, — промолвил Стрешнев. — А вот обязанности как разделим?
— Александр Данилович! — обратился к Егору Лефорт. — Ты у нас молодой да умный. Предлагай!
— Спасибо за доверие! — коротко поклонился генералу Егор. — Мы с вами, герр Франц, состоим при Петре Алексеевиче, а следовательно, и при казне государственной. Наша задача такая: чтобы деньги на продовольствие и фураж выделялись исправно! Иван Артемович, — уважительно подмигнул Бровкину, — всё необходимое закупает и доставляет до складов конечных. А Тихон Савельевич и сидит на тех складах: впускает только наше, но и качественное при этом!
— Совершенно верно, молодой человек! Только наше, но — качественное! — поддержал Лефорт. — Деньги надо получать только за хорошо выполненную работу!
— И чужих не пускать никого! Эта поляна богатая — только наша! — встрял Бровкин. — А какие наценки будем делать на те поставки? Какой вкладывать интерес собственный? Предлагаю: на овёс и сено — десять копеек на рубль затрат. На солонину и хлеб — двенадцать копеек на рубль. На ветчину, сбитень и водку — пятнадцать копеек…
Ещё часа три они провели в жарких спорах, обсуждая детали коммерческие…
Через трое суток, сразу после завтрака, в полк к Егору прибыл посыльный от Якова.
Егор распечатал конверт, на маленьком листке бумаги были начертаны три слова: «Спички готовы, приезжай!»
Вечером Егор прибыл в дом семейства Брюсов.
— Давай захватим по бутылочке Венгерского и посетим мою лабораторию! — радостно предложил Яшка.
Венгерское сложили в плетёную ивовую корзину, добавили туда маленький берестяной туесок с лесными орехами, по длинной винтовой лестнице спустились в мрачный подвал.
— Сперва ничего у меня не получалось: не хотел фосфор смешиваться даже с разогретым клеем — до тех пор, пока я не добавил в клей немного мелких свинцовых опилок, — рассказывал по дороге Брюс. — После длительного помешивания получилась однородная и густая буро-коричневая кашица. Я аккуратно опустил в эту массу кончик длинной и тонкой сосновой лучинки, повертел лучинку по часовой стрелке, вытащил, отложил сушиться на специальную подставку. Минут через двадцать, когда фосфорная головка застыла, я чиркнул спичкой об стенку… Сейчас сам всё увидишь! У меня там ещё с утра два десятка новых спичек выложены на просушку…
Через массивную чёрную дверь они попали в лабораторию: высокие стеллажи, забитые колбочками и бутылочками, весы — самых разных размеров и конструкций, нагревательные спиртовки, в углу — обычные слесарные тиски.
— Вот они, спички! — с гордостью указал Яков на узенький столик. — Бери, пробуй!
Егор взял со стола лучинку, один конец которой был покрыт твёрдой коричневой массой, осторожно чиркнул о ближайшую оштукатуренную стенку, на кончике лучинки охотно загорелся яркий, но достаточно неприятно пахнущий огонёк.
— Здорово ведь? — возбуждённо спросил Брюс. — Данилыч, давай откроем с тобой спичечную фабрику, а? На паях, как полагается…
— Может, и откроем! — пожал плечами Егор. — Неплохо бы и патент какой оформить в Европах… А мне этот славный состав нужен совсем для другого: кончики коротких фитилей ручных бомб тщательно пропитывать буду им…
После того, как с Венгерским было покончено, Егор предложил открыть при Преображенском полку оружейную лабораторию. Яков с радостью поддержал и эту идею:
— Разве можно хорошее оружие закупать только за границей? И своё надобно придумывать, чтобы не хуже немецкого и англицкого было… А, допустим, мы с тобой придумаем чего дельного. Где это производить? Нет ведь толковых заводов оружейных…
— Откроем, не сомневайся, братишка! — заверил приятеля чуть захмелевший Егор. — И в Туле откроем, и на Москве…
На испытания новых ручных бомб Егор (через неделю) позвал Петра, Гордона, Лефорта, фон Зоммера, Головина, Брюса, Бориса Шереметьева, да и других ещё…
Многочисленные зрители разместились на вершине пологого холма, склон которого зарос молоденькими редкими сосёнками.
