Дмитрий Казаков - Высшая раса
Петр с удивлением посмотрел на собеседника.
– Я служил в семнадцатой армии, – нехотя сказал автомеханик. – И в первый же день войны, на границе, мне оторвало руку. С тех пор я больше не могу и не хочу сражаться.
Наступила тишина. Цандер курил, и глаза его блестели, отражая свет, льющийся из закопченных окошечек у обеих стен. Мастерская, судя по всему, занимала большую часть цокольного этажа.
– И я также не хочу, чтобы другим приходилось воевать, – автомеханик повернулся и принялся выколачивать трубку в старое ведро. Голос его звучал глухо и тоскливо. – И поэтому помогу вам.
– Очень хорошо, – с облегчением в голосе сказал Петр.
– Я дам вам мотоцикл, – Герхард продолжал говорить, словно не слыша собеседника. – И помогу выбраться из города. Но вечером. А сейчас – давайте поедим.
Он взглянул на Петра, и в малахитовой глубине глаз искалеченного войной австрийца читалась искренняя симпатия.
Нижняя Австрия, город Вена
29 июля 1945 года, 20:17 – 20:29
Город пах войной. Пожары вытянули к небу длинные пушистые хвосты и наполнили воздух гарью. От нее першило во рту и постоянно хотелось пить. Чувствовал себя бригаденфюрер Беккер в такой обстановке неважно. В отличие от командира, солдаты, стоявшие перед ним, смотрелись свежими и бодрыми. И это несмотря на то что они не спали почти сутки. Не в первый раз бригаденфюрер позавидовал исключительной выносливости Посвященных и остро пожалел, что сам таковым не является.
– Воины СС, – сказал он, – вы хорошо сражались сегодня.
– Хайль! – в десять глоток ответили ему, а взлетевшие в едином безукоризненном движении руки почему-то вызвали у Беккера раздражение. Наверное, он слишком устал.
– Вольно, – бросил бригаденфюрер почти сердито. – Не на параде. Вы бились идеально, повторяю, но сражение еще не закончено.
Сверхчеловеки обратились в слух. На их лицах было написано искреннее внимание, делавшее беспощадных убийц похожими на детей, увлеченных занятной игрой.
– Да, – Беккер усилием воли отогнал глупую мысль и продолжил: – К тем русским, что трусливо бежали на левый берег Дуная, вскоре может подойти подкрепление. Допустить этого нельзя.
Зашуршала под пальцем расстеленная на столе карта. Кабинет советского коменданта Вены сохранился просто чудом, и Беккер вот уже пятый час был его хозяином.
– Подойдите, – сказал он мрачно. Солдаты послушно сдвинулись на шаг вперед. Бригаденфюрер знал, что они способны видеть карту вверх ногами, и нескольких минут рассматривания в таком положении им хватит для полного ее запоминания.
– Вот здесь мост, – показал он. – Находится он на небольшом притоке Дуная, в десяти километрах на север от Вены. Только этой дорогой русские способны быстро подвезти из Чехии свежие дивизии. Задача – до трех ночи уничтожить мост. Особенности рельефа в этом месте таковы, что восстановить разрушенное будет очень непросто. Задача ясна?
– Так точно, герр бригаденфюрер, – ответил старший группы, некогда служивший у Беккера еще в «Мертвой голове». – Разрешите идти?
– Да, – кивнул Беккер. – Надеюсь, что вы выполните задание успешно.
Ответом ему было девять недоуменных взглядов.
Верхняя Австрия,
город Линц – дорога Линц – Вена
30 июля 1945 года, 00:25 – 01:23
Большую часть времени, что Петр провел в автомастерской, он банальнейшим образом спал. Предстояла еще одна бессонная ночь, и разведчик хотел отдохнуть впрок, благо время было.
Когда хозяин разбудил его, за окнами стояла полная темень, а в помещении слабый свет давала керосиновая лампа, похожая на больного светляка.
– Просыпайся, – проговорил Цандер, осторожно тряся гостя за плечо. – Полночь уже. Нам пора.
– Сейчас, – ответил Петр и зевнул. Несмотря на то что верстак был ложем жестким и непривычным, тело чувствовало себя отдохнувшим. Подобного, к сожалению, нельзя было сказать про разум, пребывавший в дремотном оцепенении, словно медведь зимой.
Тем не менее Петр поднялся и внимательно выслушал Герхарда, который вкратце обрисовал план действий, не забывая при этом отравлять воздух табачным дымом.
– До границы города я тебя провожу, – говорил автомеханик. – Мотоцикл будешь катить ни в коем случае не включая мотор.
– А патрули?
– Немцев в Линце не так много, и я думаю, что они перекрывают только главные улицы, – последовала новая затяжка, и некоторое время Цандер молчал, усваивая никотин. – А я выведу тебя на мало кому известную дорогу. Она идет на юг параллельно автобану и соединяется с ним лишь через пять километров.
– На сколько хватит бензина?
– Я залил всё, что есть, – вздохнул автомеханик. – Пойдем, а то упустим самую тьму. И помни, что на мосту через Энс наверняка есть пост. Будь там осторожен.
– Хорошо, – кивнул Петр.
Ворота открылись без звука, и из угла мастерской был извлечен «цюндапп», лишенный коляски. Петр ухватился за руль и вытолкал машину по наклонной эстакаде на прохладный воздух ночи.
Небо было чистым, лишь кое-где звезды прятались за бесформенными одеялами облаков. В восточной половине темной чаши висела самодовольная луна, похожая на обгрызенное белое яблоко. Взглянув на нее, Цандер нахмурился и покачал головой.
Шли сначала прямо на восток, затем свернули на Юг. Мотоцикл катился легко, и вес его почти не чувствовался. В окнах не горело ни единого огонька. Висела почти полная тишина. Лишь откуда-то издалека долетал рев моторов, перемежающийся отдельными выстрелами.
Город закончился внезапно, словно его обрезали ножом. Дома остались позади, а впереди показалось нечто темное, слегка шелестящее – лес. В него уходила едва различимая лента дороги.
– Тебе прямо, – сказал Герхард. – Развилок тут нет, так что не заблудишься.
– Спасибо за помощь, – ответил Петр. – Без тебя и твоего дяди я бы погиб.
– Да ладно, – смутился великан и так стиснул Петру руку, что тот едва сдержал крик. – Счастливо. Как всё кончится, заходи в гости.
– Обязательно, – кивнул разведчик, садясь в седло. Затрещал мотор, и свет фары вырвал из мрака небольшой кусок мира – узкую щель в сплошной стене деревьев.
Петр отпустил сцепление, колеса завертелись, и «цюндапп» рванул вперед, словно брошенный из пращи камень. До высокой скорости разведчик не разгонялся, но его основательно трясло, а глаза приходилось напрягать, чтобы не пропустить очередной поворот или яму. Стволы мелькали по сторонам, запах леса сменился бензиновым угаром, а ветви норовили ухватить седока за волосы.
Но лес быстро кончился, и потянулось поле. Тут дорога расширилась, стала ровнее, ноздри защекотал запах разрыхленной почвы. Один раз из-под колес метнулось нечто серое, и Петр едва удержался от инстинктивного желания свернуть, чтобы избежать столкновения.
Чтобы выехать на асфальт, пришлось преодолеть небольшую горку. Перевалив ее, Петр свернул налево.
Когда впереди стали различимы огоньки, Петр слишком поздно понял, что это, скорее всего, пост и там его уже наверняка услышали. Вопреки разумной мысли остановиться и приглушить мотор он, наоборот, добавил скорости.
Огоньки выросли и превратились в несколько неярких фонарей рядом с приземистым сооружением. Проезд перекрывал полосатый шлагбаум, рядом с которым угадывалась фигура постового. Тускло блестела во тьме каска.
– Стой! – донесся возглас, но Петр не обратил на него внимания, он уже нацелился на узкую щель между будкой и шлагбаумом.
– Идиот! – завопил солдат, явно не желавший быть раздавленным, и довольно шустро отскочил в сторону.
Петр ощутил боком едва не задевшую его балку шлагбаума, и под колесами загрохотали доски моста. Внутри родилось томное ощущение успеха, но ушей вдруг достиг некий звук, заставивший разведчика вздрогнуть – глухие равномерные удары.
Он обернулся и увидел, почему постовой не попытался выстрелить в спину. По мосту, догоняя мотоцикл, мчался полуодетый человек. Руки его равномерно двигались, а ноги мелькали с такой быстротой, что сливались в туманное пятно.
Петр ощутил, как сердце ушло в пятки, а на лице мгновенно выступил холодный пот. Ставшие скользкими руки едва не выпустили руль. Почти чувствуя, как стальные пальцы хватают его и сдергивают с седла, он прибавил скорость. Внутри мотоцикла что-то хрустнуло, он задребезжал, как разладившаяся швейная машинка.
Когда мост кончился, Петр нашел в себе силы обернуться еще раз. Сверхчеловек именно в этот момент прыгнул, надеясь в броске достать уходящую машину. Тело его пружиной взвилось в воздух. Разведчик, замерев, смотрел, как приближается оскаленное лицо с бешено горящими глазами. Несмотря на темноту, он видел всё совершенно отчетливо. А может, ему помогал страх, дорисовывая недостающие детали…
