Анатолий Дроздов - Витязи в шкурах
– Так они много не навоюют! – улыбнулся Улеб. – Ишь, спрятались! Дай им, боярин! – повернулся он к Кузьме.
…Красные мячики ударили перед забором, осыпав его градом осколков. Они никого не задели, тем не менее, малая часть ограды в центре упала, таившиеся за ней люди брызнули под защиту остальных. Забор сомкнулся и пополз назад.
– Не понравилось! – весело крикнул Улеб. – Будете знать!
Линия на лугу отползла шагов на пятьдесят, и оттуда снова вылетел рой стрел. В этот раз прицел оказался точнее – несколько стрел угодили за тын острога, никого не задев.
– Бросай! – махнул Улеб Кузьме.
В этот раз глиняные соты, запущенные камнеметами, разорвались за оградой на лугу. До обороняющихся долетели вопли, затем крики, и забор вновь пополз назад. Когда он поравнялся с местом падения снарядов, снова упала малая часть ограды, остальная сомкнулись.
– Странно они себя ведут, – задумчиво сказал Кузьма, наблюдая за отползающим забором.
В этот раз ограда остановилась у самой реки. Половцы снова выстрелили. Хотя до острога было далеко, стрелы, упавшие во двор на излете, зацепили двух воев.
– А ну врежь им! – рассвирепел Улеб.
– Стоит ли? – засомневался Кузьма. – Вреда от них…
– Давай! – приказал князь.
…Мячики понеслись над лугом, и один угодил прямо в ограду. Пораженная часть опрокинулась, придавив тех, кто за ней таился, и, к удивлению защитников острога забор вдруг сомкнулся и пополз вперед. Остановился между лежавшими на траве ранее брошенными частями – как раз посреди. Но стрелы в острог не полетели, застучали топоры.
– Купил он нас! – вдруг замычал Кузьма, хватаясь за голову. – За три залпа мертвую зону просчитал. Развел лохов!
Вольга и Улеб удивленно смотрели на него.
– Смотри! – вытянул Кузьма руку. – Первая брошенная часть – граница поражения двухпудовыми ядрами, вторая – полуторапудовыми, маленькие летят к самой реке. Они встали между двумя зонами. Теперь мы может бросать ядра хоть до пенсии – их не заденет. Дурак я! – Кузьма хлопнул себя кулаком по лбу. – Надо было сразу догадаться! Думал, что имею дело с дикими степняками! – он замотал головой.
– Ну что ты! – Вольга положил ему руку на плечо.
– Ага! Ты у нас умница, придумай что-нибудь!.. Соты калиброванные, груз в противовесе рассчитан, неделю опытным путем дальность полета подбирали. Все насмарку! Будут теперь бить нас, как куропаток, а мы – стоять и хлопать ушами!
Кузьма спрыгнул с забрала, подбежал к камнемету и стал вытаскивать из корзины противовеса тяжелые плиты свинца, что-то сердито бормоча себе под нос…
* * *
Вопреки опасениям Кузьмы половцы больше не стреляли. За забором стучали топоры, бил по железу молот, телеги, быстро преодолевая открытое пространство, возили к стройке бревна и нечто в кучах, прикрытое шкурами. Лучники острога мешали степнякам как могли. Им удалось подстрелить нескольких половцев и остановить три телеги, убив коней. Но к остановившимся быстро подлетели пустые телеги, под охраной конников смерды в белых рубахах перегрузили бревна и увезли их под забор.
У Кузьмы не ладилось. Ядра то били перед самым тыном, то улетали далеко за забор. Наконец он махнул рукой на свои соты и стал закладывать в сетки обыкновенные камни. Кувыркаясь, они летели к забору, тяжело шмякались оземь, не причиняя врагу вреда. Пару раз все же угодили в забор, повалили одну часть и разбив несколько бревен. Однако стук инструментов за оградой замер ненадолго, возобновившись с новой силой.
Камни кончились. Кузьма оставил машины, поднялся на забрало и молча смотрел, как над верхней кромкой забора растет нечто большое и плоское. Поверх этого плоского ровными рядами были набиты железные полосы.
– Что это? – спросил Вольга Улеба, но тот только пожал плечами.
– Скоро узнаем! – буркнул Кузьма. – Мало не покажется!
С того самого момента, как догадался об уловке противника, выглядел Кузьма злым и взъерошенным. Вольга боялся его трогать.
На плоской поверхности странного сооружения вдруг появились люди и стали торопливо укладывать в ряд какие-то палки с большими веретенообразными наконечниками. Наконечники угрожающе смотрели в сторону острога. Лучники на забрале дали залп. Один из половцев свалился внутрь, остальные торопливо докончили работу. Исчезли. Вместо них появился некто в белом тюрбане и полосатом халате. В руках он держал зажженный факел.
– Бей его! – закричал Кузьма. – Мочи, гада! Это он!..
Лучники спустили тетивы. Ни одна стрела не зацепила незнакомца в халате. Он приложил факел к одной из палок. На лугу завизжало и заскрипело, серый дым окутал странное сооружение. Оглобля с веретеном на конце, оставляя за собой дымный след и разбрасывая искры, перелетела острог и ударила в пустой дом посада. Раздался треск, вспыхнуло пламя, и крыша дома мгновенно занялась.
– Это и есть огненная шерешира? – спросил Вольга Улеба.
Тот пожал плечами:
– Наверное. Не видел их ни разу. Только поганые ими стрелять умеют.
Незнакомец в тюрбане, что прокричал внутрь забора, и оглобли с веретенообразными наконечниками слегка опустились. Пораженные необычным зрелищем лучники на забрале стояли, открыв рты и забыв о стрельбе. Белый тюрбан в очередной раз приложил факел к палке. Вновь завизжало и скрипнуло; оглобля ударила в земляной вал перед тыном острога. Взметнулось и жарко запылало пламя.
– В вилку берет! – заключил Кузьма. – В следующий раз накроет нас. Уводи людей, князь! – повернулся он к Улебу. – Острог мы просрали!
– Зачем ты! – тронул его Вольга.
– Что?! – вдруг заорал Кузьма, хватая его за плечи. – Не видишь? Ты же в армии служил! Придумали гады систему "град"! Двенадцатого века… Сейчас нас поджарят, как поросят!
Он еще держал Вольгу, как шипящая оглобля, перелетев через тын, ударила в противоположную стену острога. Сухие бревна вспыхнули красным жарким огнем. С воем и скрипом следующая шерешира подожгла камнемет, третья ударила в тын снаружи. Вои и дружинники в смятении спрыгивали с забрала внутрь и бежали к воротам. В этот момент в толпу ударили одна за другой две шереширы, превратив несколько людей в живые факелы.
Возле ворот острога возникло столпотворение – все стремились как можно быстрее выбраться наружу.
– Смотри! – Улеб тронул Вольгу за плечо.
Несколько сотен половцев, нахлестывая коней, во весь опор летели к острогу.
– Возьмут тепленькими!..
Вольга побежал по забралу и у ворот перепрыгнул тын, свалившись в ров. Выбравшись наружу, закричал, останавливая бегущее воинство. Улеб тем временем наводил порядок внутри пылающего острога. Совместными усилиями им удалось остановить смятение и выстроить поперек улочки воев – тех, у кого сохранились щиты и копья. Лучники заняли место позади. Строй медленно пятился к городу.
Всадники показались в конце узкой улицы и, теснясь по двое в ряд, помчались к защитникам. Передние выставили перед собой копья, задние на скаку натягивали луки. Стрелы ударили по русским, рядом с Вольгой кто-то застонал.
– Бить по коням! – страшно закричал Улеб. – Стрелами!
Сухо щелкнули тетивы. Кони под передними пловцами споткнулись и вместе с всадниками грохнулись на деревянный помост улицы. Скакавшие следом за первой парой половцы перескочили препятствие, но, получив несколько стрел в грудь, их кони осели на задние ноги и повались, образовав непреодолимое препятствие. Задние всадники закрутились, осаживая коней. Лучники Улеба выпустили в их сторону залп, несколько степняков сползли с седел, увеличивая неразбериху.
– К городу! Борзо!..
Однако вои Улеба не прошли и полсотни шагов, как из боковой улочки, визжа и махая саблями, вылетела орда всадников. Они мгновенно разрезала жидкий строй русских. Степняки, низко свешиваясь с седел, стали наотмашь рубить брызнувших к стенам домов русских воев. Молодой половец в кольчужной броне (по всему было видать – главный), вертя саблей над головой, кричал им, командуя.
– Выблядки кобыльи!
Улеб выхватил копье из рук стоявшего рядом воя, перехватил его у наконечника и побежал по деревянному помосту к половцам. В трех шагах от степняка в броне воткнул копье шипом в доски и взмыл в воздух. Половец заметил опасность и занес меч, но не успел. Улеб на лету ударил его ногами в живот. Половец вылетел из седла и грохнулся наземь, князь едва не последовал следом. Но в последний миг уцепился рукой за луку седла, сел задом на круп лошади и через мгновение уже ловил сапогами стремена.
– Песья кровь!.. Блядины дети!
Улеб остервенело рубил прорвавших строй половцев и те не выдержали, дрогнули. Попятились назад в боковую улочку. Но позади яростно напирала подскакавшая подмога, передние половцы теснимые ею, вновь подались поперек пути русских.
– Держись, княже! – услышал Улеб и, глянув вниз, увидел Микулу. Шлем он потерял, и растрепанная русая голова его мелькнула и скрылась между ног коня переднего половца. Конь вдруг закричал как человек, встал на дыбы. Из распоротого на всю длину брюха на улицу вывались сизые внутренности. Закричал второй конь, всадник его свалился на деревянный помост, и, прежде чем Улеб успел занести саблю, к нему кинулся Микула. В воздухе мелькнуло окровавленное лезвие его засапожника.
