Александр Ледащёв - Самурай Ярослава Мудрого
– В Киев, я чай, идете? К Владимиру?
– Секрета нет в том, идем к Владимиру, – отвечал я, отщипывая хлебный мякиш.
– Добро. В тамошних краях берегись у озер русалок. Там тебя и сова не спасет, если что, они сами по себе ходят, – проговорил мой новый товарищ.
– Спасибо, оборотень. Учту. Не хотелось бы, чтобы утопили так быстро, – я засмеялся, оборотень вторил мне.
– А если не быстро утопят, так оно и ничего, по-твоему? – спросил он.
– Ну тут уж как сложится. Я всегда думал, что меня иная смерть ждет, но тут человек не властен, – задумчиво отвечал я ему.
– Не переживай, никто своей смерти не знает. Даже мы, нежити. Ну, с нами вообще разговор особый.
Я закурил, оборотень отсел от меня, отмахиваясь от дыма, но ведь общеизвестно – дым гонится за тем, кто от него бежит. Некоторые так и елозят вокруг костра, а толку? Лучше уж смиренно сидеть и ждать, пока дыму надоест. Есть многое на свете… Вот, к примеру, сижу я себе в лесу с самым настоящим оборотнем, да и ничего кстати. Уже почти привык. Хотя есть некоторая досада – всегда думал, что при такой встрече нежити поведают мне много интересного, а пока что не особо много и поведали, почитай, совсем ничего. Хотя не сожрали – и то ладно!
– Судя по всему, сова, о которой я говорил, высоко летает, раз никто мне не отваживается поведать, кто она и кому служит, – помолчав, сказал я. Но оборотень не обиделся.
– Ты прав. Она высоко летает. И та, кому она служит, умеет вызвать к себе и почтение, и страх. Так что ничего я тебе, не обессудь, не скажу. Повторю лишь – вы еще встретитесь. Может быть, сейчас ты еще не готов. Может, не готовы они. Откуда мне знать? Прощай, Ферзь, и спасибо тебе, – с этими словами оборотень исчез так быстро и бесшумно, что я проморгал этот момент. Да, его слова, что убить меня просто, не были пустым бахвальством.
Я неторопливо побрел к лагерю. Было над чем подумать. Какая-то нежить, о которой остальные и говорить-то боятся, явно заинтересована во мне, а я даже не могу и примерно представить, что ей надо и для чего я ей? Я не готов? Она не готова? Меня женить, что ли, собрались?! Дурацкая мысль, случайно мелькнувшая, развеселила меня. Я вернулся на поляну, где ночевала дружина, и тихо лег у своего костра.
– Как лес в ночи, Ферзь? – негромко спросил Ратьша.
– Оборотни, – лениво ответил я.
– А-а. Ну на то и лес, – согласился Ратьша, повернулся на другой бок и, кажется, в самом деле уснул.
Вот и понимай как хочешь. Поверил? Не поверил? Важно ли мне, поверил он мне или нет? Ну, предположим, важно. Если меня считают за человечка Владимира, то не к соучастникам ли я ходил? А даже если и так – не вырезать же их собирается Владимир в лесах, что неподалеку от Ростова пока еще? Ферзь, угомонись. Повидался с оборотнем – и спи себе. Что я и сделал.
Что за напасть! Не успел я уснуть, как вновь оказался на той же самой палубе! На сей раз я решил осмотреться. Беглый обзор устройства корабля показал мне, что нахожусь я на самом что ни на есть настоящем драккаре. Верное судно викингов. Может, мне говорят через сон, что пора скромно потеряться и идти к Ладоге или к Новгороду, искать себе места на драккаре или кнорре, что идет к землям норвежцев? Мысль богатая, нравы у ребят простые, скрутят ласты и продадут в рабы, вся недолга. Да что я там не видел? Нет, врать не стану, в землях фиордов я хотел бы побывать, но без ошейника траллса.
А пока что драккар уверенно резал глубокую зеленую волну, которая вскипала белой кровью пены. Я стоял у борта, как я понимаю, был в свободной смене. Гонг молчал, мы шли под сильным ровным ветром, но потом кормчий приказал убрать парус – близилась прибрежная полоса, и надо было быть редким идиотом, чтобы с разгону воткнуть драккар в мель или риф. Стоило идти в такую даль! Все эти мысли пробежали у меня в голове, хотя ответить, в какую такую мы даль пришли, я бы не смог. Белые пески берега, неистовая зелень леса… Леса? Да нет, скорее, джунглей; судя по некоторым породам деревьев, я понял что это не Сибирь-матушка. И даже, скорее всего, вообще не северные земли, там пальмы и лианы не особо хорошо приживаются.
– Свободная смена, к высадке! – каркнул чей-то хриплый голос, и мы засуетились, но очень экономно, скажем так, суетились. Организованно. На мне оказался шлем с низким наличьем, круглый щит на правой руке и топор в левой. Даже во сне мы те же подчас, что и наяву. Левша и во сне левша.
– Тише! Тише!
– Хевдинг – я знал, что это он, – промерял глубину воды, и драккар наш шел медленно, как течет капля смолы по стволу сосны в жаркий полдень. А берег был уже здесь, рядом…
– Табань! – каркнул он внезапно. – Всем вооружиться, у нас гости!
Наглость – второе счастье. «У нас гости!» Даже не успев высадиться, мы уже считали берег своим. Все верно: «Я прошел те моря, где никто не ходил, и потому все здесь – мое!»
И верно, гости – толпа народу – высыпались на прибрежную полосу. Цветов встречающие не несли. Будет жарко, хотя и так жарко…
– На высадку! – крикнул Орм Одноглазый, и я взлетел над бортом. И в тот же миг проснулся. Вот надо же было командовать побудку! Я даже рассмотреть нападающих не успел! Даже понять, кто это вообще и какого черта одинокий драккар занесло так далеко? Почему одинокий драккар? В такие экспедиции старались, как я помнил, ходить небольшой эскадрой. Нет, дернул же черт так орать побудку!
Бурча и потягиваясь, я встал с кучи лапника, застеленной плащом, на которой спал. Да, это тебе не «черная», где уже бы кипела вода в котелке! Я протер глаза. Спутник Ратьши, в серой хламиде, сидел на корточках возле разгорающегося костра. Капюшон его так и был накинут на голову, скрывая лицо. Да и не мое это дело. Может, ожог у человека, может, исполосовано лицо так, что смотреть-то противно и тяжело, может… Да какая разница.
Смирившись с тем, что от меня не зависело, да и не касалось, я взял котел и пошел за водой. Холопы уже кормили коней, лагерь не спал, скоро мы тронемся дальше, к дружелюбному князю Владимиру, который счастлив будет узнать, что денег он больше из Ростова не получит.
– А ты что, Ферзь, в самом деле оборотня вчера видел в лесу? – спросил Ратьша, когда мы сидели вокруг котелка.
– Видел. Даже поговорили немного. До драки, к счастью, не дошло, – так же буднично ответил я тысяцкому.
– А верно ли то оборотень был? – уточнял тысяцкий.
– Ну, голова была волчья, а сам как человек. Потом совсем стал как человек. При мне голову не снимал, просто она поменялась. Не знаю, Ратьша. Хочется думать, что оборотень. Интереснее так, – честно сказал я Ратьше.
– Ну тогда пусть будет оборотень, – усмехнулся Ратьша, а его тень в хламиде и два воина, что были у нашего костра вчера, согласно и молча покивали головами.
Кони были накормлены, напоены, а мои еще и получили по куску хлеба, круто посоленному, чего я не смог сделать нынче ночью, так как мы хлеб сжевали с оборотнем. Сами мы тоже позавтракали, так что тут делать было больше нечего.
– По коням! – скомандовал Ратьша, увидев, что обозные уже завершили свои дела у телег.
Люди вскакивали в седла, выдергивали из земли свои копья и споро и умело, не толпясь, строились в колонну. Мне помахал рукой тот самый дядя в бороде, что пел басом, и я понял, что тут теперь и будет мое место. Еще лучше – не приходится его искать. В жизни меня всегда радует постоянство, я быстро создаю привычки и не люблю менять их, так что даже свое постоянное место в колонне дружинников на меня действует очень умиротворяюще. С этими мыслями о привычках я достал сигарету, прикурил и занял свое место в строю, благодушно пуская дым. Пока что все идет более чем хорошо. И еще. Меня очень утешила фраза ночного моего собеседника, что ни Сова, ни ее хозяйка просто так ничего не делают, а еще то, что мы с ними рано или поздно увидимся. Хозяйка, конечно, куда более интересна, чем Сова, но и Сова, сказать по чести, заслуживает внимания! И кому может служить сова, способная махом перекинуть человека на тысячу лет назад и на сотни и сотни километров? Нет, все было не так просто, оборотень прав – забыть обо мне они не могли. Значит, есть смысл каждую ночь ходить в лес. В конце концов, все мои встречи с Совой в лесу и происходили. Да и понятное дело – не идти же ей в лагерь дружинников, чтобы пообщаться с и без того достаточно загадочным дядей Ферзем? Хотя, может статься, я так же загадочен, как некий Джо был неуловим?
Глава ХХ
День снова, как и много предыдущих дней, выдался спокойный, размеренный. Как-то было даже и обидно – ни тебе засад, ни тебе нежити, так, конный поход. Хотя если подумать, то не следует ли радоваться последним спокойным дням? Может, это лишь преддверие приезда к Владимиру? И почему послали такую ораву? Чтобы показать великому князю, что мы не шутим и, если что, за здорово живешь нас не перережут? Единственная верная мысль, я думаю. Но это их. А тех, кто пойдет к Владимиру? Ферзь, угомонись, а? Тебе с таким богатым воображением книги писать следовало. Кому ты сдался? А если и сдался, то все равно ничего ты тут не поделаешь. А пока вот поезжай себе на лошадке и радуйся прекрасной погоде, и тихим дням, и спокойным ночам.
