Четвертый берег (СИ) - Кленин Василий
Англичане.
Стрелки уже выпустили по первой стреле и натягивали луки повторно. Густая стая стрел летела красиво и совершенно бесшумно. А известняковый холм слева и справа обтекала новая свежая пехота. Попроще снаряженная и вооруженная, но свежая и многочисленная. Видимо, они с лучниками прятались очень далеко от дороги — раз разведка их не обнаружила. К месту боя пришли нескоро…
Но невероятно вовремя.
Жуткую картину приметила не только Орлеанская Дева. Третий полк Шао — который уже построился и практически пришел на помощь Самураям — вдруг смешался. А, получив пару порций стрел — оплыл и плавно потек. За холм, в лес, как можно дальше от этого побоища.
Бриганды.
— Это очень хорошая засада, — одними губами произнес Гванук.
Глава 14
Гванук, с повязкой на левой руке и опухшей правой половиной лица (такая вот асимметрия), махнул головой. Образина Робер Драный Шаперон, задрав подбородок и выпятив грудь, вышел из строя и двинулся к главнокомандующему. Он из всех сил пытался изобразить строевой шаг, но больше всего это походило на выступление клоуна, пародирующего солдата.
Наполеон сдержал гримасу недовольства.
— Мой генерал! — громко выкрикнул бригадир О, морщась от боли. — Я прошу наградить рядового Шаперона за проявленный героизм. Во время битвы с бургундцами, он самовольно возглавил атаку части третьего полка Шао. Был нарушен прямой приказ командира. Но! Благодаря этому маневру бойцы Шао опрокинули еще не построившуюся на левом фланге пехоту и поднялись на каменистый холм. После чего, из шести сотен английских лучников почти все перешли на нашу сторону. С их стрелковой поддержкой пехота левого фланга была окончательно опрокинута, а третий полк Шао начал заходить во фланг бургундским рыцарям. В это же время до центральных позиций дошли второй полк Шао и часть пехоты Орлеанской Девы. Они пришли на помощь Самураям… простите, Конному полку Армии. А конницу Девы выручили мушкетеры. Они также изменили маневр, вышли на шум боя… и перебили вражескую пехоту.
Уже позже мы узнали, что командующий бургундцев — маршал де Туланжон — пошел в первую атаку лично и уже не руководил боем. Поэтому резервы их армии подходили по первоначальному плану. Их мы встретили уже огневым боем: ружьями и даже несколькими пушками. Никто не ожидал, что мы можем так быстро привести пушки в боевое положение. Опять же, английские лучники помогли. Остатки врага бежали. Сил для преследования у нас не имелось — конница пострадала больше всего. Но мы захватили вражеский обоз. И весь описанный мной успех начался с нарушения приказа третьим полком Шао.
Наполеон уже ознакомился с ходом битвы из письменного донесения, но сейчас слушал максимально внимательно. Теперь всё делалось на публику — почти вся Армия выстроилась на площади возле Храма Пресвитера Иоанна.
— Как предлагаешь наградить героя? — громко спросил генерал.
— Поскольку рядовой проявил командирские качества прошу произвести его в плутовачаны и выдать 20 золотых экю!
— Что скажешь, Драный Шаперон? — Наполеон по-отечески улыбнулся недавнему бандиту.
— Рад служить Вашей Светлости! — с добрым смехом ответил тот. — Только просьба у меня: дайте деньги Элиаху Простаку. Это он первый заприметил своих старых сослуживцев — Джона и Тома. Осталось только добраться до них. Простак одной фразой убедил старых друзей, что за Пресвитерианцев воевать гораздо… это воевать за правое дело! А они командовали четырьмя сотнями из шести. Да и оставшиеся двести тоже долго не ломались.
Вот такой оказалась причина внезапной «смены флагов» англичанами. Лучники английской армии — те же наемники. Которые часто сами сбегали со службы (как и означенный Простак). А этих отдали бургундскому герцогу, потом вообще отправили в Лотарингию. За что было бороться простым ребятам, многие из которых вообще были родом из Уэльса?
И измена примерно полутысячи лучников стала решающим фактором. Без нее левую колонну полностью уничтожили бы. Оставшиеся без прикрытия Дуболомы могли порешить немало врагов, но тоже были обречены. А потом настала бы очередь тыловых частей. Наполеон изучал ход битвы сам и с Гвануком, и лучшее, что можно было сделать в той ситуации — увести хотя бы часть Армии. Правда, при таком раскладе врагу досталась бы вся артиллерия и оба командующих: Гванук и Жанна.
Очень хорошую засаду организовал бургундский маршал.
Антуан де Туланжон увел своё войско из-под Водемона буквально за неделю до прихода Пресвитерианцев. Узнал об этом в пути, развернулся. Но вскоре получил сообщение о падении замка… а после — что дерзкие Пресвитерианцы идут за ним! Маршал решил, что враг в ходе штурма был сильно потрепан, и решил дать бой. У него было целых три дня, чтобы выбрать место битвы, накопать ям в нужных местах, скрыть свои отряды.
И он выполнил всё прекрасно!
«Слава богу, что Туланжон погиб в бою! — невольно улыбался Наполеон. — Переманить его к себе шансов не было, а такой талантливый враг мне не к чему».
Победа у Скалы-Кита оказалась вполне себе Пиррова. Конница — французская и пресвитерианская — уполовинилась. Серьезные потери у мушкетеров, егерей и обоих полков Шао. По счастью, почти не пострадали артиллерия и гренадеры.
«В принципе, нам была открыта дорога на Бургундию, — виновато признавался Гванук. — Пленные сообщали, что на юге есть лишь небольшие гарнизоны. Было чем штурмовать их замки. Но я не решился. Очень большие потери, почти две тысячи раненых. Ну, и добыча…».
Наполеон кивнул: добычу они взяли знатную. Во-первых, то, что де Туланжон вез из Лотарингии. Плюс добыча с самих бургундцев! Армия сопровождала такой огромный обоз с трофеями и ранеными, что до Руана (к Парижу даже не заворачивали) они шли больше месяца. Лето уже было на исходе.
Конечно, самой ценной добычей оказалось не оружие, не кони, не драгоценности. В обозе бургундцев Гванук нашел живого и почти здорового герцога Рене Барского и Лотарингского.
И вот его крайне важно было как можно скорее привезти в Руан!
Наполеон помнил герцога по историческим книгам, как Рене Доброго. Хотя, так его прозовут гораздо позже. 22-хлетний герцог, несмотря, на широкую челюсть и внушительные габариты в целом, был не воином, а царедворцем. Он любил балы, хорошо знал поэзию (даже сам сочинял), охотно покровительствовал искусствам… Зато простую битву позорнейше проиграл. А всего-то надо было довериться опытному Барбазану.
После первой же беседы Рене и Наполеон прониклись симпатией. Кажется, и Жанну герцог любил совершенно искренне, а не из-за политических выгод.
«Жанну все любят искренне, — вздохнул генерал. — Разве что, кроме короля».
Договориться о недрах в Лотарингии с герцогом удалось на удивление легко. Рене (видимо, оправдывая будущее прозвище) сразу и легко отдал Армии Пресвитерианцев права на разработку любых залежей железа и каменного угля в Нанси, Бламоне, Водемоне, Саарбрюккене и ряде других владений. На три года — без любых податей! Главное: не затрагивать пашни, выпасы и охотничьи угодья общин и феодалов.
Едва оформив бумаги, Наполеон не удержался и сразу вызвал к себе мастера Тадаши Гэ. Несмотря на ночь на дворе.
«Тадаши, складывай все оружейные обязанности на молодежь! — генерал вывалил бумаги перед кузнецом. — Будешь строить железодельную империю! Возьми немного мастеров, рудознатцев, я еще дам тебе проводников из местных и целый дань золота для старта! Собирай караван, грузи инструменты — и в ближайшие дни отправляйся в Лотарингию… Охрану тоже выделю. Первым делом займись коксом — уголь местным не жалко (они им не пользуются), так что ты их против себя не настроишь. Отправляй его сюда, но, когда выйдешь на массовое производство — можешь излишки продавать и местным».
«А в Руан бесплатно отдавать?» — нахмурился старик Тадаши.
«Я тебе дань золота даю, постыдись! — улыбнулся Наполеон. — Хочешь, оформим, как выплату за кредит? В общем, не суть. Пусть рудознатцы попутно ищут не используемые залежи железа. Как только крепко встанешь на ноги, построишь надежную базу — займись и железом. С коксом можно даже настоящие плавильни ставить, он дает больший жар. Если что, я перешлю к тебе бригаду от Чжоли — чугун лить начнёте!».
