Внучь олегарха (СИ) - Номен Квинтус
Тем же стройкам руководство оказывало огромное внимание — и почему-то это самое внимание и меня стороной не обошло. Сильно так не обошло, хотя не по инициативе товарищей из правительства. Просто на следующее лето комсомольцы смогли договориться о посылке двух стройотрядов на одну стройку в очень знакомом мне месте, и в комитете комсомола, узнав, что «там дома буду строиться по проектам Федоровой», просто назначили меня «комиссаром сводного отряда». Совсем сводного: кроме двух отрядов их МВТУ там же должны были работать и отряды из МИСИ и МАРХИ…
Против такого назначения я возражать не стала, ведь среди всех ныне живущих я, пожалуй, лучше всех знала, что и как там строить нужно. Ведь если что-то один раз человек уже проделал, то ему известно не только что там делать надо, но и что категорически делать не следует, а это уж точно не менее важно. А должность именно комиссара давала и определенную «политическую власть», но вот смогу ли я там этой властью воспользоваться… Сомнениями я поделилась с Леной, и она, подумав, предложила мне некоторое решение этой проблемы. По моему мнению — не кардинальное, но все же…
А пока я «училась, училась и училась» и изо всех сил старалась учиться хорошо. И, по моему мнению, довольно неплохо сделала свою курсовую работу. Конечно, эти курсовые были исключительно учебными, пользы от них даже изначально не предполагалось, на них просто проверялось, способен ли студент что-то самостоятельно делать или его гнать надо из института пока не поздно. Но зато задания были простыми, и я всю работу сделала вообще за пару месяцев. Сама, между прочим, сделала, без привлечения студентов из НТО! Ну, не совсем всё я самостоятельно делала, пришлось использовать и уже «готовые решения», но только таких «готовых» было крайне немного, и в основном мне самой пыхтеть.
И пыхтела я очень усердно: хотя и понимала, что это всего лишь именно «учебное задание», но делала его так, как будто разрабатывала, скажем, систему для спасения страны от налета космических пиратов. То есть вроде и понимала, что она нахрен никому не нужна, но если вдруг случится невероятное и пираты — именно космические — все же на Родину нападут, то система должна их уничтожить, причем самостоятельно и без привлечения дополнительных сил, ну, по возможности без привлечения…
И работу сделала в срок, хотя последние штрихи долизывала, уже после того, как отдала пояснительную записку на кафедру для проверки. И всё даже долизала ко дню защиты, вот прям ночью перед защитой, но совсем всё! Вот только когда я притащила сделанную работу на кафедру, где должна была состояться защита этой курсовой, по лицам сотрудников кафедры я заподозрила, что что-то я сделала не так. То есть сделала не совсем то, что от меня ожидали…
Глава 13
Защита курсовых проходила в помещении кафедры, и в комнате сидели преподаватели (не все), а так же часть их защищающих курсовые студентов — а в основном студенты столпились в коридоре и с любопытством заглядывали в приоткрытые двери (приоткрытые, как я понимаю, для создания легкого сквознячка, чтобы в комнате вообще можно было дышать при таком скоплении народа). И я тоже сначала «толпилась» в коридоре, стоя рядом с Надей — лейтенантом из группы Лены. Надя была невыспавшаяся и злая: я ей последние документы принесла уже под конец рабочего дня и мы с ней почти до полуночи просидели в первом отделе, оформляя всю требующуюся «секретность». Но на меня злость свою она не направляла: вчера Лена перед уходом с работы сказала, что за ночную работу ей два дня отгула предоставит и теперь Надя напряженно размышляла о том, на что эти два дня ей стоит потратить — и один вариант она даже со мной обсудила: можно было посетить тот же московский радиотехнический завод и там, изображая мою секретаршу, попытаться в их КБ урвать списываемый опытный телевизор, какой в магазинах вообще не раньше чем через пару лет появится: заводчане уже изготовили пару десятков телевизоров для демонстрации на Промышленной выставке, но новенький шестнадцатидюймовый кинескоп было решено пока в серию не запускать, телевизоры на выставку не отправлять — и все телевизоры «опытной партии» на заводе просто списали. Но там и про меня не забыли и пригласили, если пожелаю, один аппарат выкупить «по остаточной стоимости» — то есть дешевле даже КВНа, но мне новый телевизор был вообще не нужен и я вчера предложила его забрать Наде. А размышляла Надя над предложением потому, что даже восемьсот шестьдесят рублей требовалось где-то найти, и найти уже к завтрашнему утру — а за три дня до получки такую сумму даже взаймы взять было не у кого…
Когда очередной студент закончил защиту, часть преподавателей вышла на перекур, а секретарша кафедры, видя, что я на это вообще не отреагировала, тоже вышла и меня на кафедру пригласила (подразумевалось, что «соискатель» зачета с оценкой сколько-то времени потратит на развешивание плакатов). Я, тоже не приходя в сознание (у меня мысли совсем вдалеке от защиты витали) зашла, поставила свой чемоданчик на стол и стала ждать возвращения преподавателей, в Надя села на свободный стул в ожидании начала моей защиты. И наше «бездействие» уже вызвало некоторое недоумения у некурящей части сотрудников кафедры, а когда все остальные вернулись, завкафедрой с легким недоумением поинтересовался:
— Федорова, а где ваши плакаты? — и защита началась. Я повернулась к аудитории:
— Тема курсового проекта попала под гриф, поэтому, прежде чем начать, я попрошу всех, у кого нет второй формы допуска, покинуть аудиторию.
А Надя, встав, добавила (все же придя в себя и приступив к выполнению уже своих обязанностей):
— И всех студентов я попрошу тоже выйти. И дверь все же закройте…
Эти слова вызвали серьезное такое оживление, несколько студентов вышли, а преподаватели (так как вторая форма была у всех) с большим интересом стали глядеть на меня и на Надю, которая тоже подошла к столу и выложила из своего «секретного» портфеля две толстых папки-скоросшивателя. А когда я подняла с пола и поставила на этот стол свой чемоданчик, в аудитории раздались смешки: я просто не нашла ничего более подходящего, чем деревянный футляр от швейной машинки.
— У вас тема курсовой вроде к швейной промышленности отношения не имеет, — хихикнул кто-то из молодых сотрудников кафедры.
— Это верно, тема называется «Разработка автономной системы наведения ракет типа Р-1 — Р-2». Но в принципе эта система управления может применяться и на многих других типах ракет… — я щелкнула замками, сняла верхнюю часть футляра, — эта вся конструкция даже у меня уложилась в пятнадцать с небольшим килограммов, но я в сопровождающей документации отдельно расписала, как ее массу можно сократить еще почти на три килограмма…
— Это вы нам макет принесли? — удивился завкафедрой.
— Нет конечно, тема-то называется «разработка системы», а не «разработка макета». Это — рабочий образец системы управления, в принципе, уже годящийся для проведения испытаний…
Я оглядела аудиторию и поняла, что они ждали чего-то совершенно другого. И сразу вспомнила историю, которую мне рассказывал один «причастный» товарищ: при разработке «семерки» группа инженеров, занимавшихся ТНА, предложила принципиально новую конструкцию этого турбонасосного агрегата — и эскиз конструкции принесли для обсуждения Чертоку. Тот сам в глубины конструирования подобных агрегатов никогда не нырявший, начертал на эскизе (выполненном на вырванном из тетради листочке в клеточку) «ко вторнику предоставить в двух экземплярах», и сказал разработчикам, что новый агрегат нужно будет сначала обсудить с другими специалистами.
Дело происходило в пятницу, так что весь конструкторский отдел и два заводских цеха до вторника даже домой не уходили — но просьбу заместителя Главного выполнили, и в одиннадцать, когда Черток уже на совещании поинтересовался, «а где то, что я просил», инженеры с гордостью вкатили в зал совещаний два готовых ТНА. Аромающие машинным маслом и оставляющие капли этого масла на паркетном полу. А когда Борис Евсеевич поинтересовался, а что это вы такое нам притащили, инженеры с гордостью ответили: «ТНА, в двух экземплярах, как вы и написали». Борис Евсеевич глубоко вздохнул и сообщил опешившим разработчикам:
