Боксер-4: назад в СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович

— Да какая ворованная, ребят, вы чего? Откуда? — замахал он руками. — У зятя в колхозе образовались излишки по бросовой цене. Девать ее все равно было бы некуда — сгнила бы в подвалах, да и все. Он и предложил мне взять. А мне одному куда столько? Вот я и решил ее продать — деньги-то лишними не бывают. А эти двое откуда-то нарисовались, сказали, что купят по полной цене. А в результате сами видите, что.

Водитель отсчитал от полученной суммы по несколько рублевых купюр и протянул их нам.

— Вот, возьмите, — сказал он. — Не отказывайтесь, я просто хочу вас отблагодарить. Я же тоже понимаю, дело молодое, деньги нужны — на девчонок там, ну и вообще… А вы все-таки не обязаны были мои проблемы решать.

Ложной скромностью ни я, ни Славик никогда не страдали. Да и огласки можно было не бояться — водитель же не дурак, чтобы всем свету сообщать о своих картофельных махинациях. Поэтому деньги спокойно перекочевали в наши карманы.

— Ну что, теперь-то мы можем уже ехать за нашими сумками? — нетерпеливо спросили мы.

— А то! — просиял водитель и пошел к кабине. — Езжайте прямо за мной!

Мы сели на мотоцикл и поехали за автобусом. Я посмотрел на часы. Вообще-то нам надо было уже поспешать — со всеми этими продовольственными разборками мы потеряли много времени. Его, собственно, оставалось впритык — если мы сейчас будем ехать, не останавливаясь и на максимальной скорости, то обратно вернемся где-то за пятнадцать-двадцать минут до начала соревнований. А ведь перед выходом на ринг неплохо было бы еще разогреться, размяться… Все-таки это масштабный турнир, а не привычная тренировка в зале.

Ехать следом за автобусом приходилось не так быстро, как без него. Зато теперь нам было спокойнее: мы уже были полностью уверены, что наша форма практически у нас в руках. Турнир был спасен!

Вахтерша в общаге была сильно удивлена, увидев меня, который должен был в это время вовсю готовиться к выходу на ринг в Раменском.

— Теть Лид, пожалуйста! — предотвратил я ненужные дискуссии. — Все вопросы — потом, нас время поджимает!

Вахтерша, кажется, хотела все-таки о чем-то нас спросить, но подумала и махнула рукой. Вот и хорошо — люблю, когда люди быстро понимают, что в данной ситуации уместно, а что не очень. Я самым наилучшим образом относился к тете Лиде, которая всегда разрешала мне воспользоваться телефоном, когда мне это было нужно, но сейчас каждое лишнее слово означало потерю времени.

Сумки из фойе в автобус мы втроем побросали быстро. Пару сумок — мою и чью-то еще — было решено взять на мотоцикл: если автобус по каким-то причинам вдруг опять задержится, то по крайней мере два комплекта формы у нас при себе точно будет, а это уже намного лучше, чем ничего. Выиграем как минимум лишний час-полтора.

Наверное, со стороны я, летевший на заднем сиденье мотоцикла и изо всех сил сжимавший руками две сумки со спортивной формой и перчатками, смотрелся как охотник, гордо прижимающий к себе свою добычу. Я и вправду был очень доволен: перспектива выступать без формы меня не прельщала. А здесь к тому же мне удалось сделать то, чего не смог сделать никто, включая даже тренерский состав. Было чем гордиться! Кажется, я даже физически ощущал прилив сил и энергии. Если бы меня выпустили на ринг прямо сейчас — я бы точно порвал в клочья любого соперника!

Как я и предполагал, во дворец спорта мы явились за четверть часа до начала турнира. Первым, кого я увидел, когда мы, запыхавшиеся и тащившие сумки с формой, вбежали в «закулисную» часть здания, был Григорий Семенович, скептически разглядывающий какие-то форму и перчатки — их, очевидно, выдали из своих запасов организаторы, войдя в положение динамовцев. Лицо тренера выражало полную безысходность его состояния. И, приглядевшись к выданной ему форме, я хорошо понял причину этой безысходности. Перчатки и форма больше напоминали какую-то ветошь, оставшуюся после ремонта и сброшенную в сторону за ненадобностью. Скорее всего, это добро было из списанного хлама, который удалили из активного использования уже много лет назад и теперь он собирал пыль где-нибудь на складе, всеми забытый и никому не нужный. О том, чтобы выступать в этих раритетах, не могло идти и речи: чем надевать на себя инвентарь, который в самый ответственный момент может подвести, лучше уж выходить на ринг в трусах. По крайней мере, неожиданностей во время боя точно получится меньше. Иначе все это слишком напоминало стрельбу из оружия, разломанного надвое и склеенного скотчем — во всяком случае, по степени бессмысленности так точно.

— Ну вот и что все это означает, — растерянно говорил Григорий Семенович куда-то в пустоту, — они хотят сказать, что мои пацаны должны выступать вот в этом? Они за кого нас принимают вообще? Еще бы половую тряпку дали нам вместо формы! Да, кто бы мне сказал десять лет назад, что я до такого доживу! И родная форма до сих пор еще неизвестно где…

— Известно! — я вырос перед тренером.

— Что известно? — Григорий Семенович вздрогнул, как будто неожиданно проснувшись, и поднял голову на меня. — Миша? Ты где был вообще? Мы тебя здесь всем «Динамо» обыскались! Опять твоя беготня по девчонкам, что ли? — тренер подозрительно сощурился. — И это перед самым выступлением? Ты вообще понимаешь, что ты делаешь?

— Да не волнуйтесь, Григорий Семенович! — заверил я. — Никаких девчонок, никакой беготни!

— Да? — недоумевающе переспросил тренер. — Так что же тебе известно?

— Известно, где наша форма! — я протянул изумленному Григорию Семеновичу две сумки, довезенные нами на мотоцикле.

Глава 16

Оцепенение Григория Семёновича прошло быстро. Все же профессиональное в экстренных случаях выходило в нем на первый план. А профессионалом мужик был до мозга костей.

— Ладно, Мишка, что это было, куда ты мотался, почему без разрешения и как ты заполучил наши сумки, мы потом будем разбираться. А сейчас, раз уж ты раздобыл обратно свою форму, в нее и одевайся. Только быстро! Две минуты тебе на все про все!

— Я? — теперь наступила моя очередь изумляться. — Уже?

— Уже, уже, — закивал Григорий Семёнович. — Сейчас твой выход, буквально через несколько минут!

Я взглянул на часы. Неужели мы так долго добирались? Да вроде бы нет. По моим расчетам, до моего выхода оставалось ещё прилично времени. Даже если бы мы сейчас находились ещё на полпути ко дворцу спорта — и то успели бы приехать сюда минут за десять до моего выступления. Тогда почему я-то?

— А что, разве расписание выступлений поменялось? — недоуменно спросил я. — Я думал, сейчас пониже веса должны драться, а только потом уже я.

В быстрые нокауты в весах мухи и пера я не верил, таких «монстров» как японец или Наоя Иноуэ или филиппинец Мэнни Пакьяо, рождается один на миллион. Вот они укладывают соперников штабелями в малых весах. Хотя в любительских перчатках процент нокаутов у этих ребят тоже был бы несколько другой.

— Ничего не поменялось, — Григорий Семенович посмотрел на меня как на человека, забывшего, какой сейчас год. — У нас тут вообще-то два ринга!

— Два? — вот это точно было для меня новостью. Как же это я прошляпил второй-то?

— А ты думал? — тренер продолжал удивленно смотреть на меня. — Иначе мы тут не то что до ночи — до утра свой бокс не закончим!

Ну логично, конечно, вопросов нет — сам дурак. Я как-то подзабыл, что это областной турнир, а на мероприятиях такого уровня выступающих столько, что если их даже пускать одного за другим без перерыва и круглосуточно, все равно соревнования растянутся на несколько дней.

Я помчался переодеваться. «Вот это мы, конечно, вовремя успели», — думал я, доставая свою форму из сумки. «Ну, буду считать, что вся эта погоня за водителем и нашими вещами — разминка перед выступлением. Хотя, конечно, нормальная разминка сейчас очень даже не помешала бы. Но… теперь уже будем выступать как есть, ничего не поделаешь. Как говорится, с корабля на бал. Заодно и проверим, насколько крепки мои навыки и как я умею собираться».