Николай Мельниченко - Кто есть кто. На диване президента Кучмы
Любопытной была реакция Болданюка. Казалось, что признание майора его совсем не смутило. Он давно имел дело с украинцами и привык к разным неожиданностям. У Болданюка была большая родня в Украине и, общаясь с нами, он убедился: если договариваешься с украинцем об одном, на деле часто выходит совсем другое.
Поразмыслив, мой компаньон рассудил так: раз он уже дал свое согласие и пригласил человека, то он выполнит свое обещание. Пусть майор въезжает в Чехию и устраивает лечение своей дочери, а украинские политики пусть в это время разберутся, что делать с этим всем. Таким было решение Болданюка.
Отрывок 4.
После пресс-конференции Мороза стало понятно – в Украине начинается серьезный политический скандал. В том, что Мельниченко действительно тайно записывал президента, сомневаться уже не приходилось. Главным подтверждением этому стала паника, которая воцарилась на Банковой после заявления и пресс-конференции Мороза.
Вечером Мороз рассказал мне, что Юля Мостовая и Слава Пиховшек вскоре после состоявшейся пресс-конференции прорвались в здание Администрации президента. Ведущие украинские журналисты были обычными гостями на Банковой и неоднократно лично общались с фигурантами записей Мельниченко. На этот раз перед ними предстал полностью потерянный Владимир Литвин. Глава администрации президента находился в шоковом состоянии – он сидел за столом, обхватив руками голову, и готов был вот-вот заплакать. Обращаясь к знакомым журналистам он запричитал:
– Это не я, честное слово. Я не убивал и не знаю, кто это сделал. Я здесь ни при чем, я только докладывал ему и передавал его распоряжения!
Однако через некоторое время Литвин все-таки взял себя в руки и сделал заявление для прессы. Характеризуя поступок лидера СПУ он сказал: “Было время и тяжелее, но более подлого ещё не было”. Глава администрации президента пообещал подать на Мороза в суд и потребовать от него 33 гривны компенсации за причиненный моральный ущерб. Литвин имел ввиду библейскую притчу о тридцати сребрениках, но от волнения перепутал цифру с возрастом распятого Христа. В любом случае выбранная аналогия была неудачной – Мороз никогда не был учеником Кучмы и не присягал ему на верность, как Иуда Христу. Заявление Литвина показывали в вечерних новостях – глава администрации президента представлял собой весьма жалкое зрелище.
На следующий день Мороз намекнул, что в его распоряжении есть и другие доказательства. В беседе с журналистами он сообщил о существовании видеозаписи, которая подтверждает правдивость его обвинений в адрес Кучмы. Придет время, – пообещал Мороз, – и все будет сделано как нужно.
Я знал (об этом рассказал мне сам Мельниченко), что на руках у Мороза находилась видеокассета с записью обращения майора к народу Украины. Он заявлял там о своей причастности к прослушиванию кабинета президента и сообщал, что по собственной инициативе передал компрометирующие материалы в распоряжение лидера социалистов. Эту видеозапись сделал Шибко, а текст, который майор зачитал перед камерой, был заранее подготовлен лидером социалистов.
Было понятно, что Мороз старался сохранить в тайне свои тесные связи с Мельниченко. Это было несложно сделать, ведь кроме меня в курс происходящего были посвящены только Шибко и Мендусь. Вместе с Морозом они отработали легенду, которая затем неоднократно излагалась в интервью лидера социалистов. Мороз убеждал всех, что впервые познакомился с Мельниченко только в середине октября текущего года – уже после исчезновения Георгия Гонгадзе. Якобы майор самостоятельно вышел на него и предложил прослушать записи, указывающие на причастность к этому делу президента Кучмы. Я понимал, что эта версия не соответствует действительности, однако поначалу не придавал этому значения. В конце концов, какая разница, когда на самом деле Мельниченко начал носить записи Морозу? – размышлял тогда я, – что это меняет, если они являются настоящими? И так думал далеко не я один.
После начала разразившего политического скандала, Мороз действовал неторопливо, согласно какому-то известному плану. Казалось, ему доставляло удовольствие издеваться над Кучмой, играя с ним, как кошка с пойманной мышью. Мороз выдавал компромат постепенно, по порциям, не раскрывая сразу всех своих козырей. Так, 4 декабря газета «Грани» опубликовала обращение “офицера СБУ”, передавшего аудиозапись Морозу. Фамилия Мельниченко при этом не указывалась – его выход на публичную авансцену скандала намеренно затягивался.
Расчет лидера социалистов был верным – Кучма и его окружение постепенно запутывались в своем вранье. Поначалу президент заявил, что никогда не слышал о журналисте Гонгадзе. Потом власти начали отрицать возможность прослушивания кабинета президента и даже существование майора Мельниченко.
Казалось, сама власть в эти дни делала все возможное, чтобы подыграть Морозу. А он, в свою очередь, сполна возвращал ей долг за “криворожский теракт”. Месть лидера социалистов Кучме удалась на славу.
Впрочем, растерянность на Банковой продолжалась недолго. Буквально через неделю там оправились от удара. Полным ходом заработал антикризисный штаб. Депутаты, представлявшие провластный блок, и зависимые от власти журналисты, старались выгородить президента, заявляя что он не мог “заказать” Гонгадзе. Дескать, аудиозапись Мороза – подделка. На выручку Кучме поспешили разнообразные политтехнологи. Лидера СПУ обвиняли в том, что он спекулирует на смерти журналиста, зарабатывая на этом политические дивиденды.
Однако, кроме штатных глашатаев Банковой были и те, кто искренне сомневался в правдивости записей Мельниченко. Настолько невероятной казалась история с прослушиванием президента и жестоким убийством журналиста.
Был ли сам Мороз уверен, что Кучма заказывал убийство Гонгадзе? Я не знаю. В любом случае, после обнаружения обезглавленного тела в Тараще, он был обречен стать рупором скандала. И Мороз с удовольствием воспользовался возможностью рассчитаться с президентом.
После обнародования записей Мельниченко, он повел планомерное наступление на президента, добиваясь его отставки. Обе стороны конфликта начали позиционные бои.
Отрывок 5.
Германия, февраль 2004 г.
…Ещё в Страсбурге Мельниченко попросил меня организовать ему встречу с начальником президентской охраны Владимиром Ляшко. Он напоминал мне об этом постоянно, по несколько раз в день. Стремление Мельниченко контактировать с кем-либо из украинцев, будь-то политики, журналисты или представители СБУ, я всегда приветствовал. Как ни наивно это звучит, я верил, что подобные встречи идут на пользу и ему, и Украине. И на этот раз я пообещал выполнить его просьбу.
Накануне прилета делегации из Украины мы отправились машиной в Берлин. Нас было трое – я, майор и переводчик Андрей Захаркив. По дороге мы узнали, что визиту Кучмы предшествовал неприятный сюрприз. Накануне по радио «Немецкая Волна» выступил генерал Кравченко – офицер безопасности посольства Украины в Германии. Он заявил, что получал от нового руководства СБУ инструкции по слежке за представителями украинской оппозиции. Главным пострадавшим от разоблачений украинского разведчика стал, как ни странно, не Кучма, а Мельниченко. Его визит в Берлин представлялся теперь абсолютно бессмысленным – все внимание прессы сосредоточилось на персоне Кравченко. Майор крайне болезненно отреагировал на появление конкурента:
– Это невозможно. Какая-то провокация. За ним стоит БНД!
Мельниченко постоянно чудилось что за всеми кто-то стоит. В отличие от него самого и Ельяшкевича. Они были вне подозрений.
…В Берлине мы остановились втроем в арендованных апартаментах по адресу Кроненштрассе, 43. Это была трехкомнатная квартира со всем необходимым для проживания и работы – кухня, телефон, Интернет.
19 февраля в столицу Германии прибыл Кучма и разместился со своей свитой в «Хилтоне». Потом Мельниченко соврал «Украинской Правде» о том, что жил в одном отеле с президентом. Этим он стремился придать большее значение собственной персоне. В действительности же от нашего дома до «Хилтона» было три минуты ходьбы пешком.
Безопасность украинского президента в Берлине обеспечивали совместно украинская и немецкая стороны. Тем не менее, вход в гостиницу оставался свободным, ведь помимо Кучмы там останавливались и другие посетители. Вечером мы вместе с Мыколой беспрепятственно зашли в «Хилтон». Мельниченко сразу же удалился в дальний угол холла. Там стояли столики, которые обслуживал официантом из бара. Вокруг прогуливались члены нашей делегации – мэр Киева Омельченко, начальник протокола Георгий Чернявский и несколько министров. Омельченко и Кирпа разглядывали дорогие галстуки и рубашки в гостиничном бутике.
