Алекс и Ангелина Змаевы - Туман над тропами
Иду в поселок, к общему костру. Молодые охотники слышны далеко и взбудоражены, разговор идет на повышенных тонах. Говор у них очень музыкальный. Даже ругань звучит напевно. Интересно, принято ли у Волков петь? В нашем племени до сих пор не было таких обычаев…
— Нет, отец. Я этого так не оставлю! Вы для Волчьего Воя жену нашли, а мы?! Где моя Агутя?! Где жена для него… или вот для него? Мы требуем…
Я вхожу в освещенный круг, взволнованная речь молодого охотника обрывается. Все смотрят на меня. Затягивающуюся паузу прерывает вождь:
— И чего же ты требуешь?
— Ее! Она добыта в набеге. Я требую пустить ее по кругу, и только потом… может быть, отдать кому-нибудь в жены.
— Или еще раз пустить, а потом еще… — кому принадлежит этот голос за дымом костра, я не могу рассмотреть. Да и неважно. Волчата нашли овечку. Присаживаюсь на бревно в луже света, обвожу собравшихся внимательным взглядом, заглядывая каждому в глаза. Гомон смолкает.
— А знают ли молодые волчата, что значат слова Жертвенный Жених?
Недоуменное молчание у костра. Отвечает вождь:
— Не знают. Не приходилось им слыхать о таком.
— Расскажи им, волк. Чтобы не говорили таких… глупостей.
— Расскажу. — Молчание. Треск сгорающих сучьев. — Если в набеге побежденное племя хотят уничтожить совсем, надо найти и перебить всех мужчин. Это сложно. Многие могут быть далеко, на охоте. А еще того же достигают, если лишить племя шамана. Убивший открывающего пути духов обречен — он никогда не попадет в мир предков. Это — Жертвенный Убийца. Кому им быть — кидают жребий. Как только он совершит свое дело, соплеменники сразу убивают его, поскольку он проклят, и может навлечь беду на все племя. Жертвенного Убийцу выбирают редко, когда уж совсем не выходит по-другому. Если же у побежденного племени шаманка, "говорящая с духами", есть еще один выход — сделать ей ребенка. Тогда выбирают Жертвенного Жениха. Он сохраняет вход в мир предков, и его обычно не убивают. Считается, что проклятие шаманки при насилии слабее предсмертного и для племени не опасно. Но сам Жертвенный Жених обычно живет совсем недолго…
Он помолчал. Слышно было, как сидящий неподалеку от меня волчок посопел и завозился, отодвигаясь.
— Ну как, ребята, по-прежнему хотите пустить Пуму по кругу? Не забыли, пока она не родит, шаманская Сила при ней?
— Почему ты никогда об этом не рассказывал?! — голос охотника похож на испуганный взлай.
— Зачем?
— Но… получается, когда Волчий Вой предложил Пуме выбирать мужа, он предлагал нас в жертву? Всех нас!
— Одного. Подумайте, если есть чем, какой у него был выход? Туманная Анаконда — Старейшая. Она сильнее нашего покровителя. Мы могли только надеяться задобрить ее жертвой. Можем… — вождь посмотрел мне в глаза: — Скажи, Пума, жив ли наш "говорящий с духами", которого ты выбрала в мужья? Или ты выбрала его, чтобы лишить нас?.. — он не договорил. Его неподвижное лицо походило на трагическую маску.
Поразмыслив немного, я ответила с приличествующей случаю торжественностью:
— Жив. Я не налагала проклятия.
— Но могла. После обряда он потерял всю свою Силу. Я видел.
— Я вернула ее… — подношу руку к груди, обращая внимание собравшихся на синяки вокруг сосков. Вождь меняется в лице от удивления, а потом напряжение "отпускает" и становится видно, как он немолод и очень устал. Устал бояться за шамана? Друга? Пожалуй, все-таки друга.
— Благодарю тебя, Пума. И… можешь называть меня просто Зуб.
Волчий Вой.
23 день 13 луны 10903 круга от н.м.
Я проснулся от запаха жареного мяса. Под спиной поскрипывал старый гамак, а перед глазами раскачивался потолок хижины, пронизанный солнечными лучами из входного отверстия, птичьими щебетами и струйками ароматного дыма. Жить хорошо!
Повернув голову к очагу, я увидал Пуму, которая палочкой ворошила угли, подгребая их к камню с жарящимися на нем полосками мяса. Жена, надо же. Когда я так просыпался последний раз? Давно. Очень давно. В молодости. В совсем другой хижине среди светлых лесов севера. Кажется, накануне вечером прошлое получило надо мной слишком большую власть, и я на какое-то время забыл о долге перед племенем, а стал просто охотником, который только что женился. Я все еще жив, а Пума спокойно сидит у очага, и это не назвать иначе, как чудом. Неужели Рыжий Волк смог таки защитить меня?
Только сейчас я вспомнил, что вчера не принял никаких мер на случай, если за Пумой вышлют погоню. И даже не обеспокоился, когда она выбрала меня в мужья. А ведь ей довольно было произнести проклятие, и вся наша с Зубом затея вывернулась бы наизнанку. В этом случае не островное племя, а Волки оставались без шамана и вождю пришлось бы просить Мягкую Лапку об объединении племен. Но только уже на ее условиях.
Меж тем, Пума вчера поделилась со мной силой, а сегодня возится с завтраком. С чего бы такое расположение? Девочка, конечно, ошеломлена таким поворотом судьбы, не было времени подумать? Не верю. Духи не говорят с глупыми и малодушными людьми, и торопливый обряд в Мужском доме подавно не мог принести ей никакого удовольствия, чтобы сразу позабыть о намерениях стать шаманкой. Но поди ж ты, спокойно сидит и готовит мясо… Кстати, откуда мясо?
Похоже, последнюю фразу я сказал вслух, совсем привык к одиночеству и разговорам с самим собой. Она обернулась и ответила:
— Зуб принес.
— Ты называешь вождя просто Зуб?
— Да. Он разрешил.
— Когда это?
— Вчера. Ты уже спал.
Да. Вчера я уже спал. Пума могла уйти куда угодно. И сегодня с утра тоже могла. Вчерашний обряд ее остановить не мог. Лунных дней Пумы я пока не знаю, настойку трав против зачатия она могла пить до того, как наши ее утащили. А свадьбу при свидетельстве Рыжего Волка вполне может отменить Туманная. Старейшая как-никак. Однако никуда она не делась, и сейчас — здесь. Слишком все просто получилось, как тогда, с появлением Солнечной ниоткуда. Где-то здесь подвох, а ведь Туманная Анаконда — змея, и племя ее — змеиное. У событий явно должна быть цель. Знать бы еще, какая…
— Пума, скажи, зачем вы послали к нам Солнечную? — вот так, прямым вопросом. Послушаем, что ответит. Девушка даже не повернула головы, продолжая переворачивать кусочки мяса, лишь слегка повела плечами:
— Чтобы она смогла стать женой охотника, которого любит. Зачем же еще?
— Не понял. А тот охотник из какого племени?
— Из того же.
— То есть она хотела нарушить завет предков? При чем тут мы?
— Завет предков она нарушать не собиралась, а вы — оказались очень даже полезны. Кто, как не ты, дал ей новое имя, принимая в свое племя? Кто, как не Быстрый, стал отцом ее ребенка?
— Подожди, у Солнечной ребенок?
— Ну да, как почувствовала, так сразу и вернулась. И быть свадьбе охотника из племени Туманной Анаконды и сбежавшей жены из племени Рыжего Волка. Все довольны, заветы предков соблюдены.
— Ох ты...! — и я, собираясь вылезть из гамака, чуть не промахнулся.
— Чем охать, иди лучше мясо есть. А то сгорит.
Попробуй тут не охать, когда они так вывернули наизнанку все законы и традиции. И ведь не возразишь — заветы соблюдены. Змеи, ну как есть змеи.
А ведь это же решение могло бы спасти и Волков. Племя большое, в близком родстве немногие. Остальных я бы давно переженил, если бы не запрет. Тем более, молодежь презрительно и враждебно относится к последним нашим оставшимся на побережье соседям. Девушки вовсе не стремятся уйти в жены к Кайманам, и сами Кайманы не торопятся менять своих девушек на Волчиц, и это только усиливает взаимные обиды и неприязнь. Я почувствовал себя, как будто лез на скалу в тупике, в котором вертелся несколько лет, а меня взяли за шиворот и развернули спиной к стене, и перед глазами оказался выход. Причем показали его между делом, как что-то несущественное.
— Положим, зачем сюда приходила Солнечная, я понял. А с какой целью здесь ты?
— Странный ты. По-моему, меня украли. По твоему приказу. Я ошибаюсь?
— И только? Тебя это, кажется, устраивает?
Она насмешливо поднимает брови:
— Вчера ты утверждал, что у меня нет выбора. Он появился?
— Нет, но…
— Тогда к чему вопросы?
И верно, ни к чему. Если Пума не захочет рассказывать, мне из нее ничего вытянуть не удастся. Я это уже почувствовал. А мои подозрения — только мои подозрения.
— Считай, мне просто показалось. А как тебе, — выделяю слово, — кажется, могли бы наши девушки воспользоваться тем же приемом?
— С каким племенем? До острова сейчас не добраться — начались шторма.
— С Кайманами.
— Большой союз племен, опасно. Прогулка Солнечной кончилась тем, что я сейчас сижу здесь, — она добавила какое-то непонятное слово на неизвестном языке, звучит похоже на "взалошниках". — Вы хорошие воины, но если Кайманы соберутся и набегут, от вас рожки да ножки останутся.
