Андрей Бочаров - Русская фантастика 2015
Однако в следующий миг, когда с разных сторон к нашему отряду приблизились братья-близнецы шишковатого монстра, мы поняли истинную плачевность положения.
Мы продолжили движение в полукольце страховидных сопровождающих. Механоиды ступали слаженно, с грацией крупных хищников, с четкостью швейцарских часов. Кроме натужного гула движителей, льющегося из-под обезображенной в целях маскировки обшивки, они не издавали ни одного лишнего звука.
Поддерживать темп, заданный механоидами, было непросто. Мы на ходу пили воду, вытряхивая последние капли из фляг на иссушенные языки, мы злобно курили, выпуская облака дыма, словно сами сроднились с механоидами «темной зоны».
Местность была однообразна. Один террикон сменялся другим, как две капли воды похожим на предыдущий. Верхний слой грунта был так исковеркан и перемешан, что кое-где виднелись стальные проплешины Палубы – так называемого «нулевого слоя». Иногда нам встречались остатки переборок и прочей корабельной инфраструктуры. Все было в ужасном состоянии: выворочено, спилено и сточено буквально под корень.
Наш путь пересекло высохшее русло реки, на дне которого поблескивал ручеек. Увы, его вода была грязна, как мокрота заядлого курильщика. На камнях собирались шапки серой пены, а на берегах пестрели окрашенные разнообразными химическими примесями лужи.
Несколько десятков мелких механоидов, которые бесцельно бродили вдоль ручья, поспешили взобраться на спины наших сопровождающих и перебраться таким образом на другой берег.
Металлический лязг нарастал. Он не давал покоя, как зубная боль. Звук обрастал оттенками, теперь помимо основного раскатистого «бум-бум-бум», слышался звонкий перестук сотен или тысяч молотов меньшего размера, и каждый из них бил в своем ритме. Звук расширялся в объеме, и нам уже казалось, что вся атмосфера вибрирует, грозя размазать нас по каменистой поверхности, как букашек.
Стена терриконов осталась позади. Расположенная за ней пустошь уходила вниз пологой воронкой. В ее центре виднелся полускрытый султанами пара умопомрачительный котлован. Именно здесь когда-то находился близнец Карбоновой Глыбы. Из провала доносился лязг, по ступенчатым склонам метались багровые всполохи, и изредка взлетали под самый свод пылающие искры. Это был дышащий жаром расплавленного металла ад, грозовая бездна, и именно туда нас вели механоиды.
Когда мы приблизились ярдов на двести, шум смолк. Воцарившаяся тишина была столь внезапна, что я испугался: не поразила ли меня глухота?
Но в следующий миг снова грянуло: ударили вверх струи пара, отдающие точно при извержении гейзера сероводородным душком, и следом заныли высокими голосами невидимые механизмы.
Нечто огромное неторопливо, с ленцой, поднималось из котлована нам навстречу.
Уильям Ганн принялся читать, путая слова, «Отче наш». Майор Шефнер велел ему заткнуться. Милфорд натянул пенсне, а я взялся за флягу, но, увы, в ней было пусто.
Над краем бездны появилась кособокая полусфера, примерно пяти ярдов в диаметре. Она была закреплена на гидравлических подъемниках. Блеснули в свете ламп стекло и начищенная латунь: я разглядел с дюжину объективов телескопических труб. Трубы располагались по кругу – словно стволы пулемета Гатлинга, все это угнездилось на одной стороне полусферы. На другой вспыхнула россыпь малиновых огоньков, и целая гребенка из лучей прошлась по нашему отряду, заставив щуриться и прикрывать глаза ладонями.
Что-то наподобие серебристой слезы скатилось по полусфере. Стрекоча хромированными паучьими ножками, к нам подбежал крохотный механоид. В хелицерах он сжимал уже знакомую нам пластиковую карточку. Профессор Милфорд со вздохом наклонился и протянул руку.
– Хм… Здесь написано – «ближе».
– Ближе? – пошел шепоток среди студентов. – Не очень что-то хочется…
Шефнер перехватил винтовку.
– Ну же, джентльмены! Мы ведь не испугаемся железного ночного горшка?
Мы побрели к окруженной клубами пара полусфере. Механические конвоиры остались на месте. Полусфера не сводила с нас стеклянных глаз. Барабан с телескопическими трубами проворачивался, и на нас фокусировался то один объектив, то другой. Но, к счастью, «ночной горшок» больше не слепил красными лучами.
Вскоре мы оказались в тени полусферы. Металлическая громада нависала над нами. Было слышно, как внутри нее стучат маховики, пыхтит пар и клокочет кипяток в трубопроводах. Затем коротко лязгнуло, словно подал голос велосипедный звонок, и очередной паукообразный механоид вытянул из щели в полусфере новую пластиковую карточку. «Паук» на тончайшем тросе устремился вниз: к профессору Милфорду под ноги.
– «В чем великий замысел», – прочитал Милфорд и обескураженно развел руками. – То есть мы должны ответить, в чем заключен великий замысел? Я правильно полагаю?
– М-да, – потер подбородок Телье. – Вот так сразу? А отдышаться?
Мы не сводили глаз с полусферы. Полусфера пялилась на нас объективами. Механоид принялся метаться по пыли туда и сюда, волоча за собой серебристую нить троса. Он явно был в нетерпении.
Я легонько толкнул Милфорда.
– Надо что-то отвечать, док. Иначе пришлепнет нас и глазом не моргнет.
– Погодите же! – вспылил Милфорд. – Что отвечать? Дайте подумать!
Точно торопя с ответом, из полусферы выдвинулась консоль, развернулась цветочным лепестком в нашу сторону. Мы увидели на конце консоли массивную печатную машинку, клавиши которой были подсвечены электрическими огоньками. Алфавит был английским, шрифт – готическим. Впрочем, этим языком, восходящим к протоязыку Корабля, пользовались в большей или меньшей мере почти все народы. Поэтому никого не удивило, что английский известен и на горизонте механоидов.
– «Устройство ввода информации», – прочитал Милфорд следующую карточку. – «Ожидаю ответ».
Проворный «паук» рванул по тросу вверх, блеснув хромом в дневном свете ламп.
– Профессор… джентльмены… – подал голос Отто Янсен. Выдержав паузу, молодой технолог продолжил: – Сдается мне, что мы имеем дело с разностной машиной. Вроде той, что построил в прошлом году Дервингтонширский университет для министерства промышленности. Только более совершенной и интеллектуальной.
– А что? – Телье перевел взгляд с технолога на полусферу. – Разностная машина – чем не венец эволюции в мире механоидов? Мне кажется, ваше предположение логично.
– Так что же, коллеги, мы ответим? – Милфорд положил ладонь на клавиатуру.
– Ничего не отвечайте, – предложил шепотом я. – Попросите уточнить вопрос. Затем юлите. Если это действительно разностная машина, то ее можно обхитрить.
Я почувствовал, как объективы полусферы фокусируются на мне. Проклятая машина словно пыталась заглянуть внутрь моей черепной коробки.
– Хотелось бы посмотреть, как вы себе это представляете, – буркнул в мою сторону Милфорд и забарабанил по клавишам.
– Говорите вслух, что вы там печатаете! – потребовал майор Шефнер. – Чтоб мы не оставались в неведении.
– Если бы я сам видел, что печатаю, – пожаловался Милфорд. – Бумагу ведь в машинку заправить забыли… Пишу, дескать, уточните, что вы понимаете под великим замыслом.
– Молодец, док! – одобрил я.
Звякнул велосипедный звонок. По консоли сбежал «паук» с карточкой в хелицерах.
– «План полета. Цель полета», – прочитал Милфорд и недоуменно поглядел на нас.
Слово взял Киллиан.
– Очевидно, машина приняла на веру теорию о так называемом «Перемещающемся Корабле», наверняка, вы знаете о ней, Джошуа.
– Безусловно… – Милфорд поглядел на меня. – Эта теория связана с открытым вами «краем». Сейчас идут обсуждения, движется ли Корабль во внешнем пространстве или же он незыблем, как небесная твердь. И я опять не знаю, коллеги, что отвечать…
– Эдак вы бы давно провалили экзамен, Джошуа, – высказался Телье. – Спросите лучше, что оно такое и что намерено с нами сделать. Перехватывайте инициативу, коллега.
– Тише! – зашипел майор Шефнер. – Оно нас слушает и крутит свои шестеренки!
– Позвольте, майор! – Телье тронул Шефнера за локоть. – Предполагаю, что эта машина глуха и нема. Зачем ей слух, если она проводит все время в грохоте адской кузнецы? Зато у нее отменное зрение, и, вероятно, имеются иные чувства, недоступные человеку.
– Согласен… – буркнул Милфорд и застучал по клавишам. – Прошу объяснить, что оно такое.
Паук бросился вниз с очередной карточкой в хелицерах.
– «Обрабатываю новые данные. Ждите», – прочитал наш руководитель.
Ждать пришлось недолго, мы как раз успели выкурить по папиросе и понаблюдать, как пришедшая из-за терриконов стая двуногих охотников опорожняет чрева, раскрыв их, словно чемоданы. В желоб, круто уводящий в котлован, посыпались искореженные куски механоидов из числа тех, кому не повезло. Я же подумал, что на этом горизонте царит, быть может, самая жестокая на Корабле межвидовая конкуренция. Ресурсы, скорее всего, давно выработаны. Не пожалели и пустили в утиль даже структуры, относящиеся к Кораблю. И теперь охотники выводят из строя себе подобных, а металлический лом отправляют в бездонную глотку адской кузницы.
