Клаус Нойман - Правда об "Орловским инциденте"
Лёха вышел из УАЗика, вытащил из кабины “моссберг”, прикрыл полой плаща, и запер дверь. Парковка была почти безлюдна, лишь неподалеку от лифтов группа то ли студентов, то ли подрастающих воннаби-гангстеров, а может и то и другое вместе взятое, метелила ногами лежащее на земле тело. Судя по издаваемому телом стону, это был мертвяк.
– Пацаны, им в голову надо, чтобы совсем прикончить, – поделился Лёха приобретенным опытом, проходя мимо.
– Не учим, дядя! – нагло ответил один из юнцов, отрываясь от ритмичной работы ногами. Возможно, он бы и хотел еще что-то добавить, но взгляд его внезапно забегал, и пацан заткнулся.
Опаньки! Лёха поправил “моссберг”, дабы дуло не слишком выпирало из-под плаща, ухмыльнулся, и вызвал лифт. Леночка снимала двушку на первом этаже второго уровня – наименее престижном, и, потому, наиболее дешевом. Естественно, квартиру она снимала не одна, а с двумя такими же студентками. Лёха не очень представлял, как они там втроем уживались, да его это и не очень интересовало. Главное, что когда он приезжал к Леночке, её подруг дома не было. Он вышел из лифта, прошел знакомым маршрутом по гудящим коридорам уровня, и нажал на кнопку звонка у потрепанной металлической двери. Тишина. Лёха нажал еще раз, и держал, пока за дверью сквозь трель не послышался нежный девичий голосок, нещадно матерившийся в адрес неких неизвестных Лёхе алкоголиков.
Дверь резко распахнулась.
– Чё надо?! – излишне громко спросило у Лёхи заспанное, взлохмаченное, но, несмотря на это довольно привлекательное юное существо, одетое в одну лишь футболку.
– Доброй ночи, – ответил Лёха. – Я извиняюсь, что поздно, но мне очень нужно поговорить с Леной.
– Лена спит! – существо попыталось закрыть дверь.
Лёха выставил вперед руку, дверь уперлась в его ладонь, и не сдвинулась больше ни на миллиметр, как ни упиралась и ни пыхтела взлохмаченная девчонка.
– Лап, я знаю, что Лена спит, – держа дверь, объяснил Лёха, – но это очень важно. Из-за пустяков я бы в такое время не заявился. Разбуди её, пожалуйста.
Давление на дверь ослабло.
– Ну хорошо, – буркнуло существо, – Только дай дверь закрою. Я тебя не знаю.
– Ладно. – Лёха сделал шаг назад.
Дверь с грохотом захлопнулась.
Лёха огляделся. Коридор был мрачен и почти пуст.
Очередной бухой вусмерть студиозус, держась за стену, двигался в одному ему известном направлении. Со стороны проспект- коридора доносились звуки никогда не прекращающейся здесь пьянки.
Бизнес на первых уровнях Карачевки был естественно ориентирован на студентов, поэтому торговые помещения вдоль проспект-коридора занимали машинописные и копировальные бюро, торговцы книгами и канцтоварами, перемежающиеся через одного с дешевыми столовыми, и круглосуточными не менее дешевыми питейно-развлекательными заведениями. Как подрастающее поколение умудрялось учиться в атмосфере вечного веселья, Лёха не знал, но Леночка не производила впечатления тупой девицы, и, вроде, нормально сдавала свои сессии. Впрочем, её учебные дела Лёху тоже мало интересовали.
В квартире послышались шаги, звук отпираемого замка.
– Привет! – сказала Леночка, открывая дверь – Ты чего так поздно?
– Привет, Лен! – входя, ответил Лёха. – Что делаешь? Поехали со мной на дачу.
– Ты с ума сошел? Ночь на дворе!
– Ну и отлично. Дороги свободные. Все равно, тебе завтра в школу не идти.
– Ну-у… – протянула Леночка. – А что там делать?
– Придумаем что-нибудь. Типа шашлыка.
– А твоя? Вдруг приедет?
– Хрена там кто приедет, Лен. Мы разошлись. Теперь уже совсем.
– Круто. Подождешь минут десять, я пока оденусь? Там на кухне кофе есть. В общем, сам всё знаешь.
– Угу.
Лёха снова убедился, что Леночка – хороший вариант.
Молоденькая, веселая, легкая на подъем. А глазки у неё загорелись, когда услышала, что Лёха разошелся со своей. Значит действительно в нём заинтересована. И тоже, наверное, какой-то бабский хитрый план у неё есть.
Лёха пил дешевый растворимый кофе, поглядывая на часы. Несмотря на то, что по дороге он встретил немного мертвых, и спокойно добрался до Леночки, он торопился покинуть город.
Леночка зашла на кухню через пару минут, кофе не успел кончиться. Она успела не только одеться, но и подкраситься, и выглядела свежей и отдохнувшей, а не как человек, которого подняли с постели десять минут назад.
– Поехали?
– Поехали. – Лёха встал, поправил норовивший выскочить “моссберг”. Заметил испуганный взгляд Леночки. – Не обращай внимания, в городе что-то неспокойно.
– Опять переворот? – Леночка была слишком молода, чтобы принимать участие в перипетиях 2004-го, но, видимо, что-то помнила из тех событий.
– Ну… Что-то в этом роде. – Лёха решил оставить подробности на потом. – Авто ждет, мадам!
– Вы хотели сказать “мадемуазель”, – включилась в игру Леночка.
– Ага. Авто ждет, мадемуазель!
***
Неожиданный треск рации заставил Машу вздрогнуть. Она заметила, как стоявшие мёртвые дернулись в их сторону, привлеченные звуком. Рука с “береттой” рефлекторно приняла исходную позицию для стрельбы. На выдохе Маша спустила курок, и почти сразу же – еще раз. Два мертвеца с простреленными головами рухнули на пол. Краем глаза заметила атакующих Колю мертвых в жилом коридоре.
– Назад!!! – крикнула Маша своим спутникам.
Находясь прямо на перекрестке прохода и жилого коридора, теоретически, она могла вести бой на три стороны. На практике, с той стороны, откуда они пришли, угроз не ожидалось, поэтому схема намечающегося боя была еще проще. Пропустив отступившего Колю, Маша сделала пару шагов назад, оказавшись в середине перекрестка. Вытащила второй пистолет. Опустила голову, глубоко вдохнула. Вскинула руки, и на выдохе спустила курки обеих “беретт”. Мертвая женщина в ночной рубашке завалилась на спину. В её голове точно посередине лба образовались два небольших почти черных отверстия.
Маша вдохнула. “Включилась” в боевой режим, когда разум уступает место выработанным рефлексам, а все рефлексы подчинены лишь одной цели – уничтожить противника и выжить. На выдохе выстрелила с левой руки в проход, прикончив третьего из стоящих мертвых. Остальные только начали отрываться от своей трапезы, давая время заняться оставшимися в жилом коридоре. С такой скоростью у мертвецов не было шансов. Мишени в тире у Игоря двигались намного быстрее. Выдох. Два мертвых подростка, получив по пуле в голову, опрокинулись на лежащие тела отца и матери. Маша повернулась в сторону прохода. На выдохе дважды выстрелила. Двое ближайших мертвых рухнули на пол. Остальные четверо замешкались, спотыкаясь о трупы под ногами. Выдох. Спустить курок правой, потом левой. Два падающих тела. Выдох. Снова выстрел с правой, потом с левой. Заваливаются последние двое.
– Что вы тут… – раздался звук вместе со скрипом открывающейся двери.
Рефлексы оказались быстрее разума. Тело сделало пол- оборота. Выдох. Выстрел с правой. Голова пожилой женщины дернулась, её отбросило внутрь квартиры. В полуоткрытую дверь, в ярком свете плафона в квартире, остались видны лишь ноги в домашних тапочках, и кровь с серыми волокнами, стекающая по висящей на стене одежде.
Маша вскрикнула. Всё как тогда. В прошлый раз. Она отрабатывала круговой бой. Мишени выезжали в статистически наиболее вероятной последовательности, но с возможными отклонениями, добавляя к отработанным схемам умение изменять и комбинировать их “на ходу”, рефлекторно, без участия разума. Она стреляла с двух рук, включившись в рваный ритм, рожденный не музыкой, а статистикой наиболее вероятных отклонений. Выезжающие мишени, мерцающий свет, полыхающие вспышки – всё было частью её смертельного, неровного, но от этого не менее красивого танца мастера ган-каты. И открывающаяся дверь стала точно такой же частью окружающей её обстановки, как нападающие мишени.
Рефлекторно отреагировав, она послала пулю в голову входящего темного силуэта, развернулась, пальнула с двух рук в грудь приблизившейся мишени. Выдох. Почти сразу же выстрел следующей мишени в голову.
Открывающаяся дверь!!! Только развернувшись снова,
Маша осознала, что открывающаяся дверь не являлась частью тренировки. Она в один прыжок пересекла полкомнаты, ударила по красной кнопке, останавливающей тренировку. Зажегся яркий свет, отключился звук, мишени уехали в свои ниши. На пороге комнаты лежал Игорь. Маленькое темно-красное, идеально круглое отверстие зияло в его переносице. Пустые глаза смотрели в потолок. Под головой расплывалось пятно крови.
Маша выронила пистолеты и закрыла лицо руками. Всё как в прошлый раз! Так не должно было случиться. Ни тогда, ни сейчас.
Маша расплакалась. Она вспомнила. Она – убийца.
***
Ребенок затих. Не совсем заткнулся, но хотя бы перестал орать, и стоит отдать ему должное, сделал это довольно быстро.
