Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
— Но с грязными воспоминаниями.
— Так или иначе, они у нас уже есть.
— Это совсем другое.
— Ты ведь здесь главный, кажется? — сказала Анна, помолчав. — Средневековый вождь. Так ты определил свой титул?
Джон пожал плечами:
— Разве это имеет значение?
— Для тебя — да. Теперь я вижу. Больше, чем наша безопасность и безопасность детей.
— Анна, родная моя, — нежно сказал он. — Что ты говоришь?
— Долг. Так это называется, да? Вовсе не Роджер с Оливией и не Стив с Тихоней, как ты тут расписал. Не их жизнь тебя волнует, а твоя собственная честь — честь вождя. Ты ведь теперь не просто человек. Ты — главарь.
— Завтра все будет позади. И мы забудем этот кошмар.
— Нет. Я чуть было не поверила тебе. Теперь мне все ясно. Ты изменился и никогда не станешь прежним.
— Это неправда.
— Интересно, — сказала она, — когда ты станешь королем Слепого Джилла, из чего тебе сделают корону?
Джон знал: самый опасный отрезок пути — между изгибом реки и точкой ярдах в пятидесяти от стены. Здесь тень холма не заслоняла лунный свет. Нужно было во что бы то ни стало проскочить это место, пока не взойдет луна, иначе все рушилось. В таком ярком свете они стали бы отличной мишенью.
Так и случилось. Почти двадцать ярдов Джон и Пирри были совершенно открыты. Оставалось только молиться, чтобы караульные не посмотрели в их сторону раньше, чем закончится полоса предательского света. Пирри шел первым, держа винтовку над головой. Вода доходила ему до груди. Река оказалась еще холоднее, чем ожидал Джон. Каждый шаг давался с неимоверным трудом. Несколько раз Пирри оступался на скользких камнях, и Джон поддерживал его. К счастью, шум реки заглушал все другие звуки. Наконец лунная дорожка оборвалась, растворившись в длинной узкой тени холма. Отсюда хорошо просматривались дорога и стена. Это было им на руку — иначе не помогла бы даже меткая стрельба Пирри. Ярдах в десяти от стены Пирри остановился.
— Что случилось? — спросил Джон.
— Я устал, — тяжело дыша, выговорил тот.
Джон вдруг вспомнил, что Пирри — слабый пожилой человек. К тому же нелегкий переход и недавнее ранение, конечно, давали знать о себе. Джон обнял его за талию.
— Отдохните немного. Может, вернетесь? Я все сделаю сам.
Несколько секунд они стояли неподвижно. Пирри вздрагивал. Наконец он чуть отстранился и выпрямился:
— Все в порядке.
— Вы уверены?
Не ответив, Пирри пошел вперед. Вот и стена осталась позади. Джон обернулся. В мягком лунном сиянии четко обрисовывались фигуры часовых. Трое стояли на платформе, возле пулемета, и еще трое или четверо спали на земле.
— Здесь? — прошептал Джон.
— Пройдем еще ярдов двадцать, — ответил Пирри.
Голос его, казалось, окреп. «Все–таки железный старик», — подумал Джон, из последних сил продираясь через бурлящую воду. Сильное течение удваивало и без того чудовищную усталость.
Пирри встал, развернувшись против течения. Они уже продвинулись ярдов на двадцать пять в глубь долины.
— Видите вон того, справа? — показал Пирри. — Он ваш. А я разберусь с остальными двумя.
— Сначала — пулемет, — сказал Джон.
Пирри и не думал отвечать. Он поднял винтовку и прицелился. Чуть помедлив, Джон сделал то же самое. Выстрел резко и зло рассек тишину. Часовой у пулемета скорчился, вскрикнув от боли, упал, покатился к краю платформы и сорвался вниз. Джон выстрелил по своей мишени и промахнулся. Но самое удивительное, что Пирри, выстрелив во второй раз, тоже промахнулся. Опомнившись, часовые бросились к пулемету, судорожно пытаясь развернуть его. Новый выстрел Пирри достиг цели, и один часовой рухнул как подкошенный. Снова выстрел. Мимо. Внизу, под платформой полусонные защитники долины лихорадочно искали винтовки. Застучал пулемет. Стаккато звуков и огня взрезало тишину. После нескольких неудачных попыток Пирри все же подстрелил свою третью жертву. Пулемет захлебнулся. Те, внизу, наконец открыли стрельбу.
— Лестница… — сказал Пирри, задыхаясь. — Не пускай их на платформу… — Ловким привычным движением он перезарядил винтовку, тщательно прицелился и уложил еще одного — уже на ступеньках платформы.
Джон вслушался — где Роджер? Им уже пора быть здесь. Внезапно он очнулся, услышав обессиленный голос Пирри:
— Возьми. — Он протянул винтовку.
— Зачем… — начал Джон.
— Дурак, меня зацепило!
Рядом жалобно просвистела пуля. Тут только Джон увидел, что рубашка на плече Пирри разорвалась и намокла от крови. Он бросил ружье в воду и взял протянутую винтовку.
— Держитесь за меня!
— Брось. Смотри за лестницей!
По ступенькам уже кто–то поднимался. Джон выстрелил, перезарядил винтовку, снова выстрелил. Человек на лестнице упал. Джон повернулся:
— Вот…
Но Пирри исчез. Джону показалось, что тело его мелькнуло в нескольких ярдах по течению. Нет, не видно — слишком темно. Он отвернулся к стене — наконец–то. На вершине вырисовывались неясные силуэты. Кто–то из его отряда уже добрался до пулемета и направил дуло вниз.
Джон увидел, как побросали ружья защитники крепости. Только сейчас он почувствовал, как сильно устал, и, дрожа от холода, стал пробираться к берегу.
13
Много лет назад, когда умер старый Беверли, в эту комнату они вошли вместе с Дэвидом, бок о бок, крепко держась за руки, испуганные, притихшие перед великим таинством смерти. С тех пор комната мало изменилась. Дэвид вообще не любил никаких новшеств…
— Милый, — сказала Анна. — Ты прости меня. Я ночью наговорила лишнего. — Он не ответил. — Теперь все изменится. Ты был прав.
…Вечером того бесконечного дня из Лепетона приехал стряпчий. Огласили завещание. Джон вспомнил, как смутился Дэвид, узнав, что земля и все деньги старика перешли к нему…
— Джон, не мучь себя, — говорила Анна. — Ты не виноват. Джон вдруг вспомнил слова матери:
«Ты ведь не расстроишься? Правда, мой хороший? Ты не думай — дедушка тебя очень любил, он мне сам говорил. Просто он знал, что Дэвид хочет стать фермером, а ты — нет. А все деньги, что оставил твой отец, — твои. Ты сможешь получить прекрасное образование и стать инженером. Ты ведь хочешь этого, правда?»
Он кивнул, слегка обескураженный странной настойчивостью и серьезностью матери. Он всегда знал, что именно Дэвид станет хозяином Слепого Джилла, и ничего другого не ожидал. А тогда он вообще не мог думать о наследстве. Какие деньги? Какая земля?.. Что это в сравнении со смертью дедушки? Когда закончилась наконец отвратительная церемония похорон, Джон хотел только одного — как можно скорее забыть этот кошмар.
«Ты не будешь ни в чем нуждаться», — говорила мать. Джон нетерпеливо кивал, едва слыша ее, и мечтал, чтобы тягостный разговор поскорее закончился. Голос Хильды чуть дрогнул, но Джон не придал этому значения — за последний год она очень похудела. Он еще не знал тогда, что жить матери осталось совсем немного. И не догадывался, что сама она уже знает об этом…
— Джонни. — Анна подошла ближе и положила руки ему на плечи. — Выброси все из головы…
«А потом, — думал Джон, — каникулы с тетушками, внезапная смерть матери…» Утрата очень сблизила их с братом. Неужели, несмотря на все это, в его душе всегда таилась обида на Дэвида, даже ненависть к нему, в которой он никогда бы не признался и самому себе? И только из–за того, что Дэвид имел то, что имел? Нет, не может быть! Но неотвязчивая мысль раздражала и не давала покоя…
— Все будет хорошо. — Голос Анны доносился словно издалека. — Пусть все летит в тартарары, пусть даже мир превратится в руины, зато наши дети будут жить спокойно. Дэви станет возделывать землю… Ведь Дэвид так хотел этого, — тихо добавила она, взглянув на мертвое тело на кровати.
— И даже больше чем возделывать, — наконец ответил Джон. — Он будет ею владеть. А землица–то какая хорошая! Правда, Каин оставил Еноху побольше.
— Не говори так! Его убил Пирри. Ты не виноват.
— Разве? Не уверен. Конечно, легче всего обвинить Пирри во всех грехах, да? Он сгинул, тело унесло рекой. И наступил рай — молочные реки и кисельные берега. И никто не виноват!
— Джон! Это Пирри!
Он смотрел на нее.
— Пирри отдал мне винтовку. Он, наверно, уже знал, что с ним покончено. Потом, когда все было позади, я хотел выбросить ружье. Мы прошли через всю Англию, поливая дорогу кровью — кровью, пролитой выстрелами из этого ружья. Я еле выбрался на берег, оно мешало мне, я чуть не утонул, но не бросил ружья.
— Так в чем же дело — выброси сейчас. Ты не обязан его хранить.
— Нет, Пирри был прав — нельзя бросаться хорошим оружием. — Джон взглянул на винтовку, мирно лежащую на столе. — Подрастет Дэви, ему пригодится.
— Нет! — Вздрогнув, Анна отпрянула от него. — Когда Дэви вырастет, наступит мир.
