Джон Кристофер - Смерть травы. Долгая зима. У края бездны
Из виска сочилась кровь. Джон осмотрел рану. Ничего страшного — пуля лишь содрала кожу, хотя и с достаточной силой. Пирри был без сознания.
— Будет жить, — объявил Джон. Взглянув на него, Джейн заплакала. — Возьми у Оливии бинт и вату.
— Но почему? — Анна с тревогой и недоумением смотрела на мрачную стену. — Почему они стреляли? Что случилось?
— Это ошибка, — отозвался Джон. — Конечно, ошибка. Сейчас все выяснится.
11
— Не пушу! Они убьют тебя! — закричала Анна, увидев, как Джон привязывает к кончику палки белый носовой платок.
Джон покачал головой:
— Нет, они не будут стрелять.
— Они только что выстрелили в нас без всякого повода.
— Без повода, говоришь? Целая банда, вооруженная до зубов, по–твоему, не повод? Я тоже хорош — мог бы сообразить, что всем нельзя показываться.
— При чем тут они? А Дэвид?
— Его там нет, наверное. Едва ли Дэвид постоянно дежурит у забора. Одному Богу известно, кто стрелял. Но безоружный парламентер с белым флагом — совсем другое дело. У них нет причин стрелять в меня.
— Но они могут!
— Нет.
Уже на дороге его вдруг охватило странное чувство. Какая–то лихорадочная веселость и вместе с тем чудовищная усталость. Нечто подобное бывает иногда при сильной простуде. Джон принялся отсчитывать в уме шаги. Один, два, три, четыре, пять… Из отверстия в заборе у самой вершины, на высоте добрых десяти футов от земли, торчал ствол пулемета. «А пулемет, похоже, на платформе стоит», — догадался Джон.
В нескольких футах от забора он остановился, глянул вверх и вдруг услышал:
— Что надо?
— Я бы хотел поговорить с Дэвидом Кастэнсом! — крикнул Джон.
— Неужели? Он занят. Да и не о чем говорить.
— Я — его брат.
— Его брат в Лондоне, — ответил невидимка после некоторого раздумья. — Как, говорите, вас зовут?
— Джон Кастэнс. Нам удалось вырваться из Лондона. Могу я увидеть брата?
— Минуту. — Приглушенное неразборчивое бормотание — и: — Ладно, ждите. Сейчас пошлем за ним.
Джон прошел несколько шагов вдоль забора и остановился, глядя на реку. Слышно было, как от ворот отъехала машина, шум двигателя растворился вдали. «Интересно, — подумал Джон, — сколько у них бензина? Мало, наверно. Да и какая разница? Чем скорее люди привыкнут к миру, где автомобили заменены недавно забытой вьючной скотиной, тем лучше».
— Можно моим людям выйти из канавы? — крикнул Джон. — Вы не будете стрелять?
— Пусть остаются на месте.
— Но ведь это бессмысленно. Что тут плохого?
— Канава — вполне подходящее место.
Джон хотел было поспорить, но передумал. Кто знает, может, им еще жить с этим парнем. Хочет казаться важным — на здоровье! Довольно и того, что они так быстро согласились позвать Дэвида. Джон немного успокоился — смутные подозрения рассеялись. Все хорошо — Дэвид еще имеет здесь власть.
— Я схожу к своим пока. Объясню им все, — сказал Джон.
— Как хотите, — отозвался равнодушный голос. — Только пусть на дорогу не выходят.
Пирри внимательно выслушал Джона, но промолчал.
— И ты думаешь, все будет в порядке? — спросил Роджер.
— А почему нет? Конечно, они не очень–то гостеприимны, ну и что? Главное — мы добрались. Считайте, что мы уже дома.
— Похоже, там не больно–то нам рады, — сказал Парсонс.
— Они только выполняют приказ. Ну–ка! Слышите?
Подъехала машина.
— Это Дэвид! — Джон вскочил. — Анна, пойдем со мной, поговоришь с ним.
— А это не опасно? — спросил Роджер.
— Не думаю. Теперь там Дэвид.
— Дэви, конечно, тоже захочет пойти. И Мэри, — сказала Анна.
— Обязательно, — ответил Джон.
— Нет, — вдруг тихо, но очень твердо сказал Пирри.
— Почему? — Джон удивленно посмотрел на него. — Что такого?
— Мне кажется, здесь они будут в безопасности, — ответил Пирри. И, помолчав, добавил: — По–моему, вам не стоит идти всем вместе.
Секундная оторопь прошла, и Джон все понял. Только Пирри мог говорить с таким цинизмом.
— Ладно, — наконец выдавил он из себя. — По крайней мере узнаю, как вы будете себя чувствовать на моем месте. Точно?
Пирри улыбнулся.
— В чем дело? — встревожилась Анна.
Джону вдруг показалось, что он слышит голос брата.
— Ничего страшного, — ответил он. — Не бери в голову, Анна. Вы останетесь здесь. А я быстренько все улажу с Дэвидом и вернусь за вами.
Джон надеялся, что ворота сразу откроются, как только он подойдет, но потом сообразил — ведь они его не видят.
— Дэйв! Это ты? — крикнул он.
— Конечно, я! Откройте же! Как, черт вас подери, он войдет, если вы его не впускаете?
Ворота медленно приоткрылись. Первое, что увидел Джон, было винтовочное дуло. Он протиснулся в узкую щелочку. Вот и Дэвид. Братья пожали друг другу руки. Ворота захлопнулись.
— Как тебе удалось прорваться? — спросил Дэвид. — Где Дэви, Анна, Мэри?
— Остались там. В канаве прячутся. Твой чертов пулеметчик едва не перебил нас всех.
— Не могу поверить! — воскликнул Дэвид, не отрывая от него глаз. — Я предупреждал о тебе часовых, но, честно говоря, не надеялся. Сначала — запрет на передвижения, потом голодные бунты. А эти ужасные слухи о бомбардировках… Я уже смирился с тем, что никогда не увижу тебя.
— Это длинная история, — сказал Джон. — Потом расскажу. Давай я сначала приведу всю свою команду.
— Команду? Ты имеешь в виду… Мне передали, что на Дороге целая толпа.
Джон кивнул:
— Точно. Тридцать четыре человека, из них десять детей. Мы шли все вместе. И я привел их сюда.
Только однажды он видел на лице брата такое выражение — когда, после смерти дедушки, они узнали, что все имущество завещано Дэвиду. Это были смущение и вина.
— Видишь ли, Джонни, есть некоторые затруднения… — пробормотал Дэвид.
— В чем?
— Здесь уже битком. Когда дела пошли совсем плохо, сюда начал стекаться народ из окрестных мест. Вот Риверсы, например, из Стоунбека. Это их парень на пулемете. Он служил где–то под Уиндермером и привел с собой еще троих или четверых. Места больше нет, долина все–таки не резиновая. Мы, конечно, постараемся, но мало ли что. Начнутся разборки с картофелем или еще что — всего не предугадаешь.
— Да, нас, конечно, многовато, — сказал Джон. — Но они будут зарабатывать свой хлеб. Головой ручаюсь.
Оба замолчали. Лишь неистово бурлящий речной поток нарушал тягостное молчание.
— Что же нам делать, по–твоему? Вернуться в Лондон? — Джон зачем–то понизил голос, хотя рядом никого не было.
Дэвид порывисто схватил его руку:
— Да нет же, господи! Не дури! Я только пытаюсь втолковать тебе, что смогу выделить место для вас с Анной и детьми, но не для остальных.
— Дэйв, ты можешь и должен пустить их!
Дэвид покачал головой:
— Если бы я мог… Неужели ты не понимаешь — они не первые, кому нам пришлось дать от ворот поворот. Были и другие, даже родственники тех, кто уже жил здесь. Согласен, это жестоко. Но другого выхода не было. А о своей семье не беспокойся. Тут проблем не будет. Но тридцать четыре человека!.. Немыслимо. Допустим даже, я соглашусь, но остальные?
— Ты здесь хозяин.
— У этой земли больше нет хозяина. Все решает большинство. Джонни, я понимаю, тебе тяжело их бросить. Но что делать? Выбора нет.
— Всегда есть выбор.
— Не теперь. Иди за Анной и детьми — придумаем что–нибудь. А остальные… У них ведь есть оружие? Найдут другое место, не волнуйся.
— Ты не знаешь, как там.
Их глаза встретились.
— Я все понимаю, — сказал Дэвид. — Но что же делать? Прежде всего ты должен думать о своей семье.
Джон засмеялся. Те двое на платформе посмотрели в их сторону.
— Надо же! — воскликнул Джон. — Пирри как в воду глядел! Великий психолог!
— Пирри?
— Один из моих людей. Вряд ли нам удалось бы прорваться без него. Я хотел сейчас сразу пойти с Анной и детьми. Просто, без всякого тайного умысла — им так хотелось поскорее тебя увидеть. Но Пирри не позволил. И они остались. Я понял — он боялся предательства. Представляешь, какое праведное возмущение охватило меня? А теперь… что же получается? Если бы мы пошли все вместе, как бы тогда это называлось?
— Да, задачка… А нельзя его как–нибудь обмануть?
— Кого угодно — только не его. — Джон задумчиво смотрел на долину, уютно устроившуюся под защитой холмов.
— Ты прогоняешь их, — медленно сказал он, — значит, и нас. И Дэви — тоже.
— Этот Пирри… Ладно, я попробую… Может, они согласятся взять еще одного. Сам–то он клюнет?
— Не сомневаюсь. Только вот как скрыть от всех остальных? Они сразу поймут, как только я скажу, что все надежды рухнули и вход в райскую долину заказан. Как тогда мне быть?
— Господи, но ведь наверняка есть какой–нибудь выход!
— Я уже сказал: всегда есть выход. Хотя мы больше не союзники. — Он пристально взглянул на брата. — Теперь мы, пожалуй, враги.
