Александр Конторович - Чёрный бушлат-2
- Так, в чем тогда проблема?
- Если бы только одна! Надо подобрать время и место проведения эксперимента, рассчитать возможность нахождения в этом месте и в это время пригодного для переноса сознания реципиента. Не вдаваясь в подробности, скажу, что, только на решение этого вопроса ушло пятнадцать лет.
- Ого!
- А то! Но и это не самое главное!
- Продолжайте…
- Как говорил один из ваших знакомых? Ну, в вашем споре на Алтае, лет пятнадцать тому назад?
- Э-э-э… это кто же? Да и вы об этом откуда знаете?
- Андрей Шевцов. От него и знаем. Вы, что же думали, вашу жизнь мы только по автобиографии изучать будем? Уму непостижимо, сколько народу опросить пришлось, чтобы более-менее прояснить многие вопросы.
Я посмотрел в окно на стоявшие неподалеку от дома елки…
Точно такие же ели стояли тогда по склонам узкого ущелья. По дну его шумела небольшая река, вытекавшая из-под глыб ледника. Сам ледник был выше нас метров на пятьсот и перегораживал все ущелье поперек. Вечерело и заходящее солнце своими лучами освещало эту мрачную и величественную картину. От ледника ощутимо тянуло холодом, и Андрей плотнее запахнул на себе куртку. Свои длинные волосы он заправил в пучок и в профиль напоминал индейца, какими их любят показывать в кино. Точно так же он сидел на корточках у костра, и ворошил угли длинным сучком.
- Ну, что, решили? Завтра вверх пойдем? - он выкатил из углей горячую картофелину.
- За каким рожном? Ледника этого, в таком состоянии, мы встретить не ожидали. По снегу прошли бы, не вопрос, а вот по этим глыбам карабкаться - пятьсот метров в день. То есть до более-менее нормального пути нам дня два, как минимум, ползти придется. И то - еще не факт!
- Ну и что?
- А то! Снаряжения для ледового восхождения у нас с тобой нет. Два ледоруба, молоток, одна веревка и пяток крючьев. Кто нам наобещал, что тут поле ровное, как по дороге пройдем?
- Ну… ошиблись ребята, они же не альпинисты все-таки. Что ты хочешь от пастухов?
- От них? Да уже ничего, разве что сказать пару ласковых слов, при встрече. Так вот! Что у нас с едой? На сколько дней запас?
- На пять.
- Два дня только вверх лезть. Еще день, как минимум, до вершины. Итого - три, так?
- Ну, так.
- Назад нам, до этого места, еще пару дней. Так?
- Так. И что?
- А то, что еще вниз, до стойбища, еще три дня топать не жравши - это забыл? Какие, в свете этого, будут предложения?
- Но, мы же к этому выходу год готовились!
- Значит, плохо готовились!
- Сань, но ведь главная цель любой экспедиции - дойти до точки назначения! Ведь так?!
- Нет, Андрей. Главная цель любого выхода - вернуться назад. Ибо, если ты дойдешь до точки назначения и там накроешься медным тазом, то легче от этого не будет никому. И толку от твоего выхода не будет. И никто об этом не узнает даже…
Я повернулся к Травникову.
- Главное - вернуться? Так я вас понял, Александр Яковлевич?
- Да. Именно так. Только возврат испытателя назад может поставить наконец точку в многолетних спорах и гипотезах.
- Но - я же вернулся!
- Как?
- Ну… не знаю…
- Я тоже. И никто не знает. Мы, в общих чертах, знаем какие процессы происходили в вашем теле в период пребывания в коме. Но, никто специально за вами не наблюдал. И выявить, что же именно может послужить толчком к возврату, так и не сумели. И мы не знаем, что нужно сделать, чтобы человек вышел из комы не овощем, а вполне здоровым и в сознании. Несомненно, есть жесткая взаимосвязь между состоянием тела «донора» и его действиями в прошлом. Но, мы не знаем какова она, эта связь. Многое прояснил ваш дневник, кое-что мы поняли и сами, но полной картины нет.
- Ну, толчком к возврату послужил выстрел этого самого узбека.
- Вы в этом уверены?
- В смысле?
- В вас что, первый раз стреляли?
- Нет, раньше тоже было. Только я всегда успевал уйти.
- А почему в этот раз не ушли? Что так уж сложно это было сделать? В крайнем случае - руку ему прострелить. Чтобы не попал. Совсем-совсем это было невозможно?
- Ну, выстрелить я тогда мог…
- Но не сумел! А вы знаете, что за сутки перед вашим выходом из комы у вас изменился сердечный ритм?
- Откуда я это могу знать?
- Ну, да, действительно… Тем не менее, это так, можете мне поверить. И это - еще одна загадка.
- Ну, хорошо. Загадок еще много, это я понял. Что дальше, Александр Яковлевич?
Травников встал и снова зашагал по комнате. Остановился у окна, оперся ладонями о подоконник.
- Выход у нас только один. Я вынужден просить вас, Александр Сергеевич, принять участие в нашем эксперименте.
- То есть - назад в прошлое?
- Да. Я понимаю, что ваш возраст и прочие сопутствующие обстоятельства этому могут помешать. Но, другого выхода у нас нет.
- У вас? Или и у меня тоже?
- У нас. Приказать вам я не могу, это дело сугубо добровольное. Не должно быть у вас в мозгу внутреннего неприятия этого решения. Ничего в этом случае не выйдет, проверено.
- Иными словами, вы, Александр Яковлевич, предлагаете мне прыгнуть с самолета без парашюта. В надежде на то, что там, внизу, за облаками, может оказаться стог сена. На который я, возможно, и попаду. Или не попаду…
- Да…
- Охренеть… - я налил себе грамм сто и шарахнул их без закуски.
Нет, я не боюсь встать на стреляющий пулемет, бывали прецеденты. В этом случае все зависит от меня, моих знаний, опыта, способностей. Можно выйти в бой с голыми руками на десяток отморозков. И даже в этом случае есть шанс уцелеть. Но, вот так… лежа на койке, в полной отключке… беспомощным младенцем… Разум мой противился этому изо всех сил.
- То есть шансов на возврат у меня, - повернулся я к академику. - Сколько?
- Неделю назад я сказал бы - более семидесяти. Сейчас - не знаю. Врать не хочу, возможно, что и ни одного.
Я сел в кресло, поставил локти на подлокотники и положил голову на ладони.
- Да, товарищ академик, долбанули вы меня пустым мешком из-за угла. Какого же ответа вы от меня сейчас ждете?
- Сейчас? Никакого. Я и сам, на вашем месте, был бы ошеломлен. Отдохните, подумайте. Беспокоить вас не будут. Хорошо?
- Да уж… Куда лучше-то…
Травников еще потоптался около кресла, видно было, что он еще что-то хочет сказать. Так и не сделав этого, он кивнул мне на прощание головой, и вышел. Я остался сидеть в кресле.
Было слышно, как хлопнула дверь автомашины. Зарычал мотор, машина тронулась. Звук мотора затих в отдалении и наступила почти мертвая тишина. Даже птиц не было слышно.
Утром мне позвонил Яковлев.
- Александр Сергеевич? Не разбудил?
- Нет, Виктор Петрович, я уже час как не сплю.
- Ну и хорошо. Не заняты?
- Нет. Медики меня более не дергают, другой работы нет. Так что сижу, вот тут, на крыльце и на небо смотрю.
- Ага. Вас не затруднит подъехать ко мне на часок?
- К вам - это куда? В Управление?
- Нет. Антон знает это место. У нас оно называется «госпиталь». Я ему перезвоню, и вас туда отвезут.
- Понятно, товарищ генерал-лейтенант. Вы тоже туда подъедете?
- Я уже тут.
Антон зашел за мной минут через пятнадцать. Прихватив из сейфа АПС, я сбежал по лестнице, на ходу убирая пистолет в кобуру, запрыгнул в джип, и наша кавалькада из трех машин рванулась к выходу из поселка. Ехали мы недолго, чуть больше часа. При этом все время двигались какими-то неприметными дорогами, которые, тем не менее, были неплохо асфальтированы и весьма ухожены. Наконец, машины остановились перед зеленым забором. Створки ворот, перед которыми мы стояли, бесшумно разошлись в стороны, и машины въехали на небольшую площадку.
- Приехали, Александр Сергеевич, - повернулся ко мне Антон. - Дальше пешком. Машины туда не пускают.
Вместе со мной он вышел из автомобиля и зашагал по узкой тропинке между деревьями. Видно было, что этот путь был ему знаком. Остальные ребята остались у машин. Пройдя метров двести, мы подошли к одноэтажному дому, и Антон, поднявшись на крыльцо, постучал в дверь.
- Разрешите?
- Да, входите.
За дверью оказалась небольшая комната. Вся она выглядела какой-то очень домашней. Казалось, время остановилось тут еще в семидесятых годах, да так и не собралось двигаться дальше. Во всяком случае, мебель здорово напомнила мне мое детство. Единственным современным предметом в данной комнате был ноутбук, лежащий на столе, за которым сидел Яковлев. Увидев нас, он закрыл крышку компьютера и поднялся.
- Заходите, присаживайтесь. Антон, обождите здесь, пока мы с подполковником прогуляемся.
- Но, товарищ генерал-лейтенант, я же всегда должен быть рядом.
- Знаю. Не волнуйтесь, капитан. Тут нас никто не съест. Под мою ответственность.
Антон молча отошел в сторону и сел в кресло около небольшого столика. Генерал кивнул мне на дверь и двинулся вперед. Выйдя из домика, мы пошли по тропинке дальше.
