Тесса Дэр - Леди полуночи
С ним бывало и хуже. Торн напряг мышцы, попытавшись сжать кулак, но пальцы едва дернулись. Тогда он попытался еще раз поджать ноги. Ничего! Это не на шутку встревожило его.
– Выпей вот это.
Кейт поднесла чашку с отваром к его губам. Он поднял голову и сделал глоток. Напиток имел странно знакомый травяной вкус. Торн подумал, что это же питье она несколько раз вливала в него ночью через крепко сжатые зубы.
– Ты была здесь, со мной, всю ночь…
Кивнув, Кейт пожала плечами:
– Как я могла уйти?
– Я у тебя в долгу.
– Обязательно подумаю над тем, что с тебя взять. – Кейт криво усмехнулась.
Торн оглядел свое не желавшее подчиняться тело и заколебался.
– Я… почему-то не могу пошевелиться: тело будто сковано.
В отличие от него Кейт это нисколько не обеспокоило и не испугало.
– О, это объяснимо.
Он озадаченно нахмурился, а Кейт взялась за край простыни и приподняла, чтобы он смог заглянуть под нее. Оказалось, его торс и левая рука были крепко привязаны к кровати простынями и шейными платками.
Путы! Теперь он понял, почему не может пошевелить и ногами: до узлов не дотянуться.
– Зачем ты это сделала?
– Сначала потому, что ты сильно метался на постели.
Проклятье! Если в беспамятстве он накинулся на нее с кулаками, тогда ему нет прощения.
– Я не… – Слова застряли в горле, и он отчаянно закашлялся. – Я не обидел тебя?
– Нет.
Слава богу!
– Но у тебя был бред, и я забеспокоилась, как бы ты не поранил сам себя, поэтому и связала. А потом решила не снимать повязки, потому что… – Она опустила простыню, принесла к кровати стул и, усевшись, с вызовом посмотрела на Торна. – Тебе придется кое-что мне объяснить.
У него быстро заколотилось сердце.
– Не понимаю, о чем ты.
– Разве? Когда вчера тебе стало плохо, ты был весьма словоохотлив: насчет себя и меня.
– Должно быть, бредил… – Он не отрывал глаз от чашки с питьем у нее в руках. – Я бы выпил еще, если ты не против.
– Потерпи. – Она держала чашку двумя руками, наклоняя из стороны в сторону, помешивая содержимое. – Мне показалось, ты говорил, что мы знали друг друга.
– Мы действительно знаем друг друга.
Она поняла его нежелание говорить правду и уточнила:
– В прошлом, когда были детьми.
Комок встал у него в горле. Торн дернулся, попытавшись освободиться от пут.
– Ты, должно быть, ослышалась. Не понимаю, как я мог сказать такое.
– Я знала, что так ты и скажешь. – Кейт отставила чашку и взяла в руки лист бумаги. – Поэтому все записала.
О черт!
– «У тебя все так хорошо сложилось, Кэти. Если бы она видела тебя, то гордилась бы тобой», – раздался ее низкий, хриплый после бессонной ночи голос. – О ком ты говорил? Кто гордился бы мной?
Торн покачал головой.
– Развяжи меня, и я провожу тебя домой. От усталости тебе мерещится бог весть что.
Она сунула листок ему под нос и усмехнулась:
– Мне ничего не померещилось.
От ее громкого возмущенного голоса проснулся щенок.
– Это еще не все. Ты говорил, что беспокоишься, как бы я не узнала тебя, не вспомнила, – не унималась Кейт. – А еще, что заглянул ко мне в вырез платья.
– Мисс Тейлор!
– Значит, мы снова вернулись к «мисс Тейлор». А что случилось с Кэти? – Она впилась в него взглядом. – Это еще одна странность, знаешь ли. Мое имя – Кэтрин. Подруги зовут меня Кейт. Никто не зовет меня Кэти. По крайней мере, со времен моего детства.
– Развяжи меня. – Он постарался, чтобы в голосе звучал приказ. – Увидимся у тебя дома. Это неприлично – оставаться здесь, со мной. Тем более наедине и в такой час.
– Я никуда не уйду, пока ты не ответишь на мои вопросы.
– Тогда тебе придется задержаться здесь надолго.
Она может держать его взаперти хоть месяц, но решимости у него не убудет. Ему довелось посидеть в тюрьмах с куда более строгим режимом. И там не было таких хорошеньких тюремщиц.
– Как твоя рука? – Кейт решила на время отступить.
– А что рука? Неподвижная как деревяшка.
– Пока ты спал, я тут кое-что вычитала. По меньшей мере еще несколько дней рука ничего не будет чувствовать. – Зашуршав юбками, она перешла на другую сторону кровати, достала пузырек с маслом и, открыв пробку, вылила немного на ладонь. – Как написано в справочнике, это должно помочь против онемения. Пока я взяла обычное растительное масло из твоих продуктовых запасов, но потом добавлю что-нибудь ароматическое.
Отставив пузырек в сторону, Кейт потерла ладони друг о друга, равномерно распределяя по ним масло, и принялась массировать его омертвевшую плоть, пытаясь вернуть руке чувствительность.
К сожалению, мышцы так и оставались жесткими и напряженными. И это касалось не только руки: в паху возникли те же ощущения.
Торн застонал.
– Прекрати.
– Что, так больно?
«Нет, так приятно».
– Может, станет легче, если я тебе спою? – робко предложила Кейт. – Ты ведь просил меня об этом вчера.
Сначала зазвучала мелодия, а следом за ней и слова, которые были ему хорошо известны: – «Взгляни на сад в роскошном цветении…»
Торн вздохнул и закрыл глаза. Господи, как он ненавидел эту песню! А она продолжала сладко петь:
Розы пышны,
Орхидеи так редки…
– Замолчи! – не выдержал наконец Торн. – Хватит!
Продолжая массировать ему руку, Кейт спустилась к повязке на запястье, перевернула его ладонь вверх и просто положила на нее свою руку.
– Я всю ночь смотрела на тебя и перебирала в уме те немногие воспоминания, которые остались от раннего детства. И чем дольше смотрела, тем больше во мне зрела уверенность, что есть какая-то загадка, которую я должна разрешить, некая головоломка, части которой никак не желают складываться в единое целое. И если ты добровольно не поделишься со мной тем, что знаешь… Что ж, тогда у меня не остается выбора – придется воспользоваться самыми жестокими способами.
– Ты мне угрожаешь? Жестоким обращением? – рассмеялся Торн.
– Думаешь, меня на это не хватит?
Кейт взялась за подшитый край простыни и резким движением сдернула ее до талии. На его обнаженную грудь упал свет от очага, и стали явственно видны все отметины, татуировки и рубцы. Это неожиданно подстегнуло все его ощущения. Мужская нагота, как ему показалось, не произвела на нее особого впечатления, лишь вызвала любопытство, сдобренное чувственностью. Без сомнения, она уже имела возможность рассмотреть его, и ему очень не понравилось то, что, ухаживая за ним, Кейт как будто лишалась части своей невинности.
Но вот она бессознательно облизнула губы, рассматривая его, и нельзя сказать, что ему это тоже не понравилось…
Кейт опять открыла пузырек, осторожно наклонила, и тонкая струйка масла полилась Торну на грудь, разделив ее и живот на две продольные половины, а потом, не затронув полотна, которым он был привязан к кровати, достигла кудрявой черной дорожки, убегавшей к паху.
Боже правый! Сами собой возникали разные порочные мысли. Что она задумала? Если вздумает провести своими нежными ладошками вниз по его обнаженной, облитой маслом груди, то можно не беспокоиться – это ни в чем не заставит его признаться. Он просто сгорит ярким пламенем, и Кейт не получит ничего, кроме горстки пепла.
– У меня есть способ заставить тебя заговорить. – На губах у нее мелькнула ехидная улыбка. – Приготовься к тому, что я пущу в ход мое секретное оружие.
Торн препоясал чресла.
– Вот оно.
О господи!
В руках у Кейт оказался щенок, которого она нацелила как раз на блестевший маслом живот Торна, и подергивающийся песий нос висел в каком-то дюйме от пупка.
По мышцам брюшного пресса пробежала дрожь. Так вот в чем заключался ее великий и ужасный план. Она решила добиться от него правды щекоткой. С помощью собаки.
– Малыш Баджер провел здесь с нами целую ночь. Без еды. За исключением заскорузлого куска сыра, который он нюхом отыскал в твоем буфете. – Кейт состроила гримаску и обратилась к щенку: – Ты ведь очень-очень голоден, правда, дорогой?
– Ты не сделаешь этого, – с надеждой произнес Торн.
– Увидишь.
– Кэти, ты не посмеешь.
Она вскинула брови.
– О, мы снова вернулись к «Кэти»? Значит, я выбрала верную тактику.
Стиснув зубы, Торн смотрел на нее.
– Если бы ты знала, сколько пыток я перенес в своей жизни, тогда поняла бы, что с помощью щенка меня не расколешь.
– Давай попробуем, и увидишь.
Торн мысленно выругался. Щенок – это тьфу! Но вот сама женщина… Она действительно могла представлять собой опасность.
Их взгляды встретились. Они смотрели в глаза друг другу прямо и честно.
– Всю жизнь я пыталась найти следы своего прошлого. Всю жизнь, Торн. Я не остановлюсь, пока ты не скажешь мне правду.
– Я не могу.
Кейт опустила щенка еще на полдюйма.
Дрожь опять пробежала по его животу.
– Баджер, фу! – скомандовал он, хотя и понимал, что это бессмысленно: собака есть собака – лает, грызет, выслеживает добычу… а теперь еще и – господи помилуй! – лижет.
