Санкт-Петербург (СИ) - Леккор Михаил

Поэтому вслед за грозным чином Петр заговорил уже обычными словами:

— Ну хоть водки мне сегодняшним утром нальют? Трудился-таки много и прилежно, пожалеть надо!

Вот на эти уже нормальные слова княжеская чета Хилковых оживилась, переглянулась. Потом Даша откуда-то взяла четвертьведерную бутыль водки мужа. Кажется, и не из под стола вытащила, а чуть ли не из рукава крупного сарафана. Милосердно налила.

Вообще княгиня хотела налить немножечко, на самое донышко. Это ведь не прежняя слабая сивушная водка, которую можно пить стаканами. Это крепкая водка мужа Дмитрия, тут выпьешь и отойдешь к Господу нашему хоть на немного.

Но супруг ее уверенной рукой придержал горлышко, заставил долить водки полный стакан. Не им, простым поданным, пусть и в княжеском чине, судить поведение царя. Старший из князей Александр Никитович уже споткнулся, едва сам Дмитрий вытащил!

А Даша больше и не спорила. Хватит уже, однесь попыталась, потом весь день замучилась, пока ночью окончательно не примирились с ее женскими чарами. Ну его к лешему!

Дмитрий тоже не стал акцентировать действия. Хочет пить — пусть пьет (царь Петр Алексеевич), не хочет — пусть не пьет (князь Дмитрий Хилков). У нас в пароходе полная демократия. М-да. Пусть только дворянская, то есть простонародье даже и не думают лезть сюда со своей харей да в Калашный ряд. Да и у дворян демократия какая-то странная, с многочисленными запретами и ограничениями. Начало XVIII века, по сути, пока свободен, да и то относительно, только царь Петр Алексеевич.

Так и плыли. Пьяненький царь, не менее пьяненький Никита Логинов, который нагло сел на хвост самому государю и не собирался слезть, беспардонно требуя водки. Ну не ругать же его при августейшем царе, пусть пьет, втык ему дадут потом наедине Дмитрий и, возможно, судя по взглядам, княгиня Дарья.

Между прочим Никита Логинов был еще тот Логинов. Зная про грандиозную трепку в ближайшем будущем, он, тем не менее, сладостно взял полный стакан водки твердой рукой. А потом бесшабашно опрокинул ее в рот. Айда, веселись, пока время позволяет.

Но когда накаленная Даша повернулась к мужу с молчаливой угрозой — типа, и ты Брут (будешь пить), Дмитрий лишь отобрал у нее немаленькую бутыль, поставил в середину стола и объявил:

— Женщина, в доме Хилковых только так — хочет дворянин пить — пусть пьет, не хочет — не пьет. И никто его не заставит!

Логинов, услышав это, пьяно оживился, даже застучал руками по столу, глядя княгине Дарье. Зря он это сделал. Женщина ведь существо слабое, одухотворенное. То есть в морду тебе не даст и оскорбительных слов не скажет. Ха, она просто так посмотрит, что ты поперхнешься.

Никита Логинов и закашлялся, видимо, кусок белорыбицы не туда пошел в горле. Да так, что он и синеть начал. И старания царя Петра, изо всех сил стучавшегося по спине пострадавшего, не помогли. Пришлось попаданцу Дмитрию, прекрасно понимавшего, что произошло, вмещаться. Кстати, как произошло, не понимал и он. Толи Логинов с пьяну не сподобился съесть нормально закуску, толи жена у него настоящая колдунья, но сумел он выбить из горла кусок рыбы к облегчению Логинова.

И мужчины облегченно вздохнули. А вот княгиня зашипела на манер рассерженной кошки, и посмотрела на всех разгневанными глазами. Вот и говори потом, что женщины слабый пол!

От греха подальше, дав ей поесть, он насильно вытащил Дарью из-за стола. Благо и сам вышел. Супруги Хилковы поснедали и вместе вышли. Вы имеете наглость что-то возражать против? Острый клинок супруга или колдовской взгляд супруги, что изволите?

Не зря собутыльники, пусть и пьяные и даже в статусе царя не решились шутить. Фу-фу-фу, Господь Вседержитель и премилостивая Богородица, спаси и сохрани от этого!

Между тем, пароход подходил по реке к руднику и немаленькому уже селу (поселку). Рабочие и различные служащие ведь не только могут работать, но и отдыхать, питаться, морально утишать. Вначале построили дома типа крестьянские изба, куда переместили их семьи. Оно ведь, немного стыдно, но естество ведь требует. И что интересно, не только у мужчин, как это обычно говорят, но и у женщин. Но обвиняют в этом, как правило, государство, а, точнее, чиновников, до каких доберутся.

Чтобы не получать препятствия на равном месте, он сразу ставил семейное жилье, а не бараки для холостых. Немного больше работы, но леса хватало в избытке. Зато преимуществ оказалось масса:

— Семейный мужчина не холостой, его на бунт не поднимешь. Баба его придержит, приголубит. Опять же ночью в семейной постели он излишнюю энергию оприходует, куда там против власти;

— Ребятенки их вполне естественно идут по стопам отца, девки — за матерью. Получается без любых усилий, на руднике со временем появляются квалифицированные рабочие, с детства работающие на производстве, а из девок обнаруживались замечательные подруги именно рабочих, которые не шарахаются из шума оборудования, имеют возможности найти продукты и вырастить огород в промышленном поселке. Им просто надо помочь немного. Ну это Дмитрий всегда пожалуйста;

— В семье с бабою тоже вполне естественно появляется кухня. В начале XVIII века еще господствовало суровое гендерное разделение: муж на работе — в поле или станка, женщина в доме. Не потому что такие темные, а из биологических возможностей. Баба физически не потянет за ручки сохи или привод станка, а мужик после тяжелой работы еще не потянет домашние работы. То есть вытянув рядом с производством семью он почти решил экономический вопрос.

Ну а с семьей надо решать и другие проблемы. В первую очередь церковь. Хотим мы этого или нет, но средневековое население религиозное. И, соответственно, построив церковь ты решив сразу много актуальных вопросов. А не построив — умножим.

Сама церковь, как здание, построить недолго. Православные люди не гордое, возьмет любое сооружение. Лишь бы были колокола да крест. С попом оказалось куда сложнее. Неграмотное население в священнослужители не годилось категорически. То есть здесь надо воспитывать, обучать многие годы. К счастью, повезло. Случайно нашлась религиозная община из трех мужчин. Не секта и даже не оппозиция православной церкви. Просто пошли на святой подвиг.

Попаданец, конечно, не на столько наивный, чтобы так легко поверить явной сказке. Наверняка у них были какие-то проблемы, не с государством, так с церковью. Но Дмитрию были нужны попы, Петру, в общем, тоже и монахи вдруг стали приходскими священниками. Один из них — отец Варлаам — как раз был в этом селе.

Глава 17

В принципе, Дмитрий уже который месяц, приезжая сюда, держался совсем не за рудник. Что здесь такое, руда хорошая, да. Технологии Дмитрий сумел внедрить, куда как передовые, чем в угольной шахте. Ну и все, выше головы не прыгнешь. Рудник в некоторой степени с недавних времен стал давать столько руды, сколько давали домны Санкт-Петербурга. Больше и не давала. И дальше работали уже и Логинов и новый работник Новосильцев

В любом случае, для Дмитрия поселок Рудный, или еще его называли село Рудное, давало больше интереса. Если Санкт-Петербург был местом поиска путей царя Петра Алексеевича, то здесь самовластно нарабатывал Дмитрий. И царь по больше мере молчал, самому же интересно!

И если раньше он, по крайней мере, ворчал, хоть и не запрещал, то потом только недоуменно вертел головой. Видимо, его крайне удивляло наличие в каждом придворном хозяйстве посадок картофеля! Немного, конечно, в основном за счет запасов Дмитрия, а у него тоже они не бездонные. А он сам заметил, и это его поразило, что в несколько хозяйствах, а это примерно в 10%, рабочие сами привезли клубни картофеля. Удельный вес их был невелик и запас картофеля ничтожен, но ведь и Волга начинается с небольшого ручейка!

По поводу же придворного хозяйства, то тут Дмитрий решил не мелочится. Землю он лично отжал, царь лишь раздраженно махнул руками, но дал. Все его новшества были лишь на пользу самим рабочим и их семьям. Чего боятся?