Владимир Добряков - Фаза боя
Всматриваться в темноту до боли в глазах не имеет смысла. Того и гляди, начнёт мерещиться какая-нибудь чертовщина, и, не дай Время, откроешь стрельбу по безобидному облачку. Проходит еще час, и небо начинает бледнеть. И, словно дождавшись этого момента, в поле моего зрения вползает тёмная сигара дирижабля. Он еще далеко. Опускаю на глаза щиток дальномера. Два с лишним километра.
Дирижабль медленно приближается. А как ему еще приближаться? Это же не самолёт, в конце концов. Еще один, и еще, и еще. Всего я насчитываю двенадцать штук. Не многовато ли будет? Когда головной дирижабль приближается на пятьсот метров, я аккуратно ловлю на мушку пулемёта его сигару. Интересно, чем заполнены баллоны: водородом или гелием? Длинная очередь прошивает сигару от носа до хвоста. Конечно, гелий. Глупо было даже надеяться. Переношу прицел ниже и бью такой же длинной очередью по гондоле. Мне хорошо видно, как трассы тонут в её корпусе. Вряд ли он бронированный.
Сзади подбегает Сергей.
—Ты почему здесь?
—А с моей стороны всё пусто. Они все здесь.
—Время с тобой, оставайся. Только не жги зря патроны, они еще далеко.
Посылаю еще одну очередь по гондоле дирижабля. И тут в слитный грохот пулемёта, разбавляемый звоном выбрасываемых гильз, вплетается новый звук. Впечатление такое, что нас забрасывают гранатами. Гремят частые взрывы, свистят над головой и скрежещут по камню осколки. В носовой части гондолы пляшет огонёк. По нам бьёт скорострельная малокалиберная пушка.
Вот этого я, признаюсь, не ожидал. Я рассчитывал на пулемёты, пусть даже крупнокалиберные. Но никак не на пушки. Тут даже точность не важна. Пока нас спасает то, что снаряды рвутся позади нас, и основная часть осколков задерживается тумбами.
—Серёга! «Муха» с тобой? Делай его! Попадёшь?
—Триста метров. Трудно промахнуться в такую дуру. — Сергей приводит в боевую готовность гранатомет и целится.
—По гондоле бей!
Граната рвётся где-то в верхней части гондолы. Дирижабль подбрасывает взрывом, он ломается пополам и медленно валится вниз, кувыркаясь на лету. Но тут же открывают огонь из пушек еще три дирижабля, потом еще один. Еще две гранаты поражают два дирижабля. Но оставшиеся девять разворачиваются в линию и, охватывая крышу мегаполиса с трёх сторон, ведут непрерывный огонь из скорострельных пушек. Так дело не пойдёт. Скоро они нашинкуют нас на бефстроганов. Надо уходить. Надеюсь, мои товарищи тоже верно оценили положение и приняли такое же решение.
Мы с Сергеем спускаемся на первый этаж здания и перебежками движемся к лифту, который мы оставили для отступления. У лифта нас уже ожидает Анатолий, а через пару минут появляются и Пётр с Дмитрием. У Петра всё лицо в крови, его зацепило осколками. Анатолий перевязывает его, а мы наблюдаем за дирижаблями. Они снижаются до тридцати метров. В бортах и днищах гондол открываются многочисленные люки, и из них выбрасываются тросы, немного не достающие до поверхности крыши. По тросам спускаются каратели.
—Рассредоточиться! — командую я. — Огонь!
Очень скоро по нам начинается интенсивная стрельба со всех сторон. Да, Карательный Корпус — это не полиция и не национальная гвардия. Мы вновь отступаем к лифту. Я с пулемётом занимаю позицию между большими каменными лапами изваяния, изображающего не то льва, не то единорога. Уже достаточно рассвело, и я могу разглядеть карателей подробно. На них пятнистые серо-зелёные комбинезоны, серые яйцеобразные шлемы. Лица до глаз закрыты масками вроде респираторных. Это наводит на неприятные мысли. Вооружены они автоматическими винтовками. Вроде СВТ, только покороче. За спинами — объёмистые ранцы. С моего возвышения хорошо видно, как каратели сосредотачиваются в нескольких местах, чтобы атаковать нас сразу с четырёх направлений.
—Все в лифт! — кричу я. — Сейчас здесь будет весело! Дима, взрывай пульт вызова! Пусть идут пешком!
Пока Дмитрий возится с пультом, я выбираю группу карателей, которая уже начала движение в нашу сторону. Длинная очередь заставляет их рассеяться и откатиться назад. Выбираю другую группу и тоже останавливаю начавшееся было движение. И тут по мне начинают работать сразу две скорострельные пушки. Хотя я надёжно прикрыт каменными лапами изваяния, мне всё же достаётся. Один осколок звонко царапает по шлему, а другой чувствительно ударяет в правое плечо. Слава Времени, что под комбинезоном у меня сертон.
Сзади гремит взрыв. По-моему, Дмитрий перестарался. На этот пульт хватило бы и в пять раз меньше взрывчатки. А снаряды крошат каменное изваяние, и осколки весело визжат в воздухе. Ну, вы тут оставайтесь, а мне пора.
Выкатываюсь из-под изваяния, сваливаюсь с постамента и бегу в лифт. Мои товарищи уже там. Пётр, белея перевязанной головой, стоит на площадке и держит под прицелом автомата ближайшие подходы к лифту.
—Всё, Петро! Поехали!
—Ну? И как вам понравились каратели? — спрашиваю я, когда мы уже спускаемся на ярус, где нас ждёт Джордж.
—Лихие ребята, — качает головой Пётр. — С ними гораздо интереснее, чем с кубейрос и всякими там марсунами.
—Нездоровый у тебя интерес, Петро, — ворчит Дмитрий. — Мне чуть уши осколками не обрубило. Да и тебе досталось. Снаряд-то прямо над нами ударил. Чуть ниже, и привет.
—Да, — соглашается Анатолий, — эти пушечки — сюрприз. Интересно, что они еще для нас припасли? Ты заметил, Андрей, они в намордниках?
—Заметил. И мне это очень не нравится. Но, слава Времени, мы сейчас задержали их и опережаем часа на два, а то и на три.
Но едва мы выходим из лифта, как откуда-то сверху доносится гул мощного взрыва. Пол под нами и стены здания ощутимо сотрясаются. Что это может быть? Каратели? Но что именно они делают? Подниматься снова наверх и смотреть что-то не хочется. Да и времени на это у нас уже нет.
Мы отбираем полсотни даунов, которые пойдут с нами брать резиденцию Мирбаха. Точнее, их задача — отвлечь внимание охраны. А уж с господином Мирбахом мы и сами справимся.
Последний раз я инструктирую Джорджа. Думаю, мне удалось убедить его не хоронить себя под развалинами банка, а прорваться и уйти в даунтаун. Сохранить себя для будущих боёв.
—А может быть, милорд, — с надеждой в голосе спрашивает Джордж, — всё закончится не так уж и плохо? Может быть, удастся договориться с Мирбахом? Или с Келли?
—Нет, Джордж. Уже не удастся. Келли уже ничего не решает, а Мирбах пошел ва-банк. Он вызвал на подмогу Карательный Корпус. А те договариваться ни с кем не будут. У них одна задача: карать. Слышишь? Они уже карают.
Наш разговор происходит под аккомпанемент взрывов. Они звучат всё чаще и всё ближе. С потолка непрерывно сыплются пыль и штукатурка. Стены трясутся и трещат. Взрывы приближаются. Времени осталось в обрез.
Мы прощаемся с Джорджем и с небольшим отрядом направляемся к резиденции Мирбаха. Долговязый капитан даже не делает попытки задержать нас. Он и его подчинённые встревожены взрывами, доносящимися с верхних ярусов.
—Сэр, — обращается ко мне капитан, — вы можете объяснить мне, что там происходит?
—Это идёт Карательный Корпус.
—Корпус?! Кто же рискнул ввести его в город?
—Мирбах. И примите мой совет, капитан: снимайтесь отсюда к чертовой матери. Даунов вы всё равно не удержите. А когда сюда ворвутся каратели, вы станете для них такими же мишенями, как и дауны.
Всё было задумано прекрасно. Но, как говорится, хроноагент предполагает, а Время располагает. От случайностей никто и никогда не был застрахован. И вот такая глупейшая случайность путает нам все карты. До особняка Мирбаха остаётся совсем немного, когда путь нам преграждает вооруженная толпа, человек сто пятьдесят, а то и двести. Здесь и национальные гвардейцы, и полицейские, и «охотники». Они массой валят из бокового переулка. Видимо, недавно расправились с толпой даунов и теперь, одурев от крови, жаждут продолжения банкета. Они даже не обращают внимания на то, что наши дауны вооружены.
Деваться некуда, приходится принимать бой. Мы отступаем в разбитый магазин и занимаем оборону. Сразу же я вижу разницу между даунами Джорджа и даунами Иеремии. Дауны Джорджа стреляют реже, с более близкого расстояния. Бьют наверняка, почти не расходуя зря патронов. Мой пулемёт и четыре автомата — главная наша сила. Гвардейцы, полицейские и «охотники» быстро понимают, что нарвались на неприятность. Боевой пыл быстро покидает их. А когда пять калашниковских стволов работают сосредоточенным огнём, они быстро пробивают улицу в рядах атакующих. Еще несколько минут, и можно будет идти на прорыв.
Взрыв гремит прямо над нами. Сверху летят обломки камня, железобетонных конструкций. Всё поглощает густое облако пыли и дыма. И в этом облаке мелькают какие-то смутные тени. В отдалении один за другим грохочут еще четыре взрыва. Прилетевшая ударная волна частично сбивает пылевое облако, и мы видим, как из пролома в перекрытии яруса по тросам быстро спускаются каратели.
