Ингмар Миваки - Тот, кто не спит
– Я рад, что ты правильно все поняла, – ответил Алекс, включив зажигание. – Когда я войду в здание, немедленно возвращайтесь в город, – скомандовал он. – Машину бросьте.
Глава 21,
в которой Симона отправляется в путь
-Ника?
– Сим? Как ты здесь очутилась?
Сидя по-турецки на раскладном диване в собственной спальне размером не больше десяти квадратных метров, одетая в черную пижаму, Ника растерянно озиралась по сторонам, пытаясь понять, как Симона попала к ней в комнату.
– Никак, с Луны упала, – заключила Ника.
– Почти угадала. Не все же вам с Алексом индюками ходить. Вы общаетесь на расстоянии, а я зато могу теперь быть, где пожелаю. Я здесь у тебя частично. Не бойся, Ники.
– Считаешь, не бояться?
Ника вопросительно подняла одну бровь.
– А может, ты тоже так умеешь, только еще не было повода испытать свои способности?
– А где же твоя вторая половина?
– Где-то в районе Таферата, – разведя руками, вздохнула Симона.
– Да нет же, я не про Люку.
– А-а, – улыбнулась Симона. – Ты видишь меня только здесь?
Ника на мгновение замешкалась.
– Ты дома. Заснула у окна, глядя на цветы из папиросной бумаги.
– Правильно. Я и сейчас вроде как сплю, но на самом деле стою перед тобой. После сорока бессонных ночей могу наконец-то хоть немного вздремнуть. Хотя бы даже и частично.
Подруги засмеялись, и Ника похлопала ладонью по дивану рядом с собой.
Симона аккуратно отогнула угол черной простыни и присела на край складного дивана. Красно-белый узор, тянувшийся по кромке простыни, состоял из вереницы черепов.
– Милая расцветочка, – отметила Симона.
– Она меня успокаивает, – кивнула Ника. – А тело твое где, по-твоему, фокусница? – поинтересовалась она.
– Что? Ах, тело! Не знаю. – Симона потрогала собственную руку и протянула ее Нике.
– Наощупь совсем, как настоящая, – констатировала она, коснувшись Симониной руки.
– Да. Но я сейчас сижу за столом возле балкона в своей квартире.
– А где же ты больше?
Симона на мгновение задумалась.
– Больше здесь, – уверенно сказала она.
– Хм, – почесала лоб Ника.
– Давай испытаем, – сказала Симона. – Есть булавка или иголка?
Ника нашла булавку и протянула ее подруге. В следующий момент Симона с силой вонзила иглу в собственную ладонь. На коже проступила капелька крови. Ника скривила лицо.
– Ну, это было явно лишним, – покачала головой она.
– Драйв-то[15] со спецэффектами оказался, да с какими! – восторженно глядя на увеличившуюся каплю крови, заключила Симона.
– Ты прилетела попрощаться?
– Могла бы и не спрашивать, – сжав каплю крови в кулаке, ответила Симона с улыбкой. – Хотела про Алекса спросить.
– Проект «Демиург» был частью общего плана с третьими лицами.
– Третьи лица являлись заказчиками?
– Кроме Самуила Самойловича, Алекс никого из них лично не видел.
– Ты ведь знала и молчала, – упрекнула ее Симона. – Я еще в машине заметила. Ты так спокойно улыбалась, аж мурашки по коже. Словно сама принимала участие во всем этом балагане.
– Можешь быть уверена, не принимала, – заверила Ника.
– Мне бы адресок мужа найти. Ветер, полет и встреча, – напомнила подруге Симона.
– Ты владеешь словом, полученным от них.
– Неужели корпорации передал новую технологию человек? – спросила Симона.
– Док отправился в подземелье, как верный делу солдат под знаменем свободы. Скоро мы выясним, кто это.
– Он в подземелье? – удивилась Симона.
– Секретная лаборатория находится глубоко под землей, – пояснила Ника.
– Ни разу не была там. Я работала только на поверхности.
Ника понимающе кивнула.
– Он говорил, что «Демиург» не дал людям знания о самих себе. Алекс, хоть и оправдывается, все же считает себя виновным, – сказала Симона.
– Но тренажер в итоге получился, только жестче задуманного, – отозвалась Ника.
Она встала и прошлась по комнате. Остановилась у окна и посмотрела на пустынную, ночную улицу. Стоя спиной к подруге, спросила:
– Прямо сейчас полетишь?
– Да.
– Вся целиком? – улыбнулась Ника.
– Вся.
Вернувшись к Симоне, Ника посмотрела в наполненное мягким золотистым светом пространство вокруг нее и провела ладонью над ее головой.
– Могут ли люди, играя, повысить культуру? Зайдя в самые дебри, в самую темную часть леса, выйти к чистому источнику, к истинному знанию, к исходнику? – спросила Симона.
– Могут, – уверенно ответила Ника.
– Ника! – воскликнула Симона.
– Тс-с. – Ника приложила палец к губам. – Мы здесь не одни. Дело в том, что я познакомилась с одним очень интересным человеком. И он сейчас здесь, – кивнула Ника в сторону стены. – В соседней комнате.
– Ух ты, – воскликнула Симона и прикрыла ладонью рот. – Кто он? – спросила она шепотом.
– Жил в горах, а до того в городе радиоведущим работал. Теперь вот снова в город вернулся, а жить негде. Иона.
– Вот это да, – улыбнулась Симона. – Даже не верится!
– Я знала его раньше. Он заходил за книгами. Но видела его не только в городе, но и там, в горах.
Ника задумчиво посмотрела в пространство поверх головы смотревшей на нее снизу вверх Симоны и снова на подругу.
– Идем.
Взяв за руку Симону, Ника потянула ее в сторону лестницы, и они спустились вниз.
– Я сейчас вернусь, – сказала Ника, остановившись возле книжной стойки.
– Постой, – остановила ее Симона. – Принеси, пожалуйста, воду. Я не успела кое-что сделать перед отъездом.
– И потому ты здесь, и ты открыта для меня. Как раз собиралась за водой, – сказала Ника, после чего повернула вертящееся кресло с сидящей в нем подругой лицом к центральному проходу между книжными стеллажами.
– Ники, как ты считаешь, лицо часто отражает то, что есть на самом деле? – оглянулась Симона на подругу.
Та молча улыбнулась и отрицательно покачала головой.
– Но большинство людей верят тому, что видят. Ему казалось, что я печальна, тогда как я была сосредоточена на каком-то важном деле. Если же я была весела и беспечна, он видел несерьезность и даже глупость.
– Ему было удобно видеть так, ведь он боялся, – сказала Ника.
– Чего боялся? Разве может быть страх там, где есть любовь? Те годы, что мы провели вместе, привели меня к знанию: любить самой важнее, чем быть любимой. Я хотела ощутить настоящий вкус жизни, почувствовать свободу. Это спасало меня всякий раз, когда в отношениях появлялась натянутость и даже некоторое отчуждение, а это неизбежно, как неизбежны разбитые коленки у ребенка, который учится ходить, а научившись, прыгает и скачет. Я не хотела быть привязанной и зависимой.
– Любить самому и ничего не ждать взамен – большой труд, – заметила Ника серьезно. – Надо много сил и энергии. На это мало, кто способен. Все хотят быть любимыми. И для этого используют любые средства.
– Собираюсь найти его, Ники. Во что бы то ни стало найти. У меня есть силы и энергия. Благодаря тебе, – прикоснулась Симона к руке подруги, после чего замолчала и стала смотреть на изогнутые тени книжных шкафов.
Сквозь двойное, ослепительной чистоты стекло с улицы в помещение магазина проникал голубой свет, мягко освещающий проход между стеллажами на всем его протяжении от входа до кресла Симоны в глубине комнаты. Когда Ника вернулась с большим кувшином воды, Симона, зачарованная голубым свечением, продолжала сидеть неподвижно.
– Нет, Сим, благодаря Свидетелю, – возразила Ника.
– Кто это, Свидетель?
– Мы будущие. Ставку я сделала, не зная о своих новых способностях, пришедших с твоим диском.
– Он живет впроголодь. Вернуться не может. Так что полечу, – смахнула слезинку Симона. – А ты давай, воду лей, не жалей. – Шмыгнув носом, Симона рассмеялась.
Чисто и мистически красиво пропев правильные слова, Ника щедро пролила на золотистые волосы подруги всю без остатка воду из керамического кувшина. Ручейки побежали по лицу на вязаное платье, и то стало темнее голубого сияния. Вода устремились вниз по глянцевой поверхности кожаного сиденья и дальше, на пол, по дорожке света в сторону двери.
– Вот и все, – сказала Симона, глядя на бегущие ручейки. – Теперь и я вышла на волну в поле их досягаемости.
– Каждый выходит по-своему, – отозвалась Ника, стоявшая позади кресла. Она поставила кувшин на стойку и повесила на шею Симоны цепочку с серебряным крестом.
– Теперь ты полноценная хозяйка драйва, – добавила она.
– А это тебе, – сказала Симона и подарила Нике золотую розу мастера Григориоса Фебоса.
Попрощавшись с подругой, оставшейся стоять неподвижно в голубом свете, Симона исчезла так же молниеносно, как и возникла в комнате Ники часом раньше. Открыв глаза, Симона обнаружила себя сидящей у окна с видом на парк в собственной квартире. На столе перед ней простирался маленький игрушечный городок. Из газона торчали красные розы на проволочном кусте.
