Комбат Найтов - Гнилое дерево
Командир говорит все точно. Немцы, прежде чем передать в 39-м польские доты на границе так и делали. Этот дот, под Сувалками, они не передавали, эта территория была немецкой, но испортили таким же образом. Здесь подземные воды близко. Болота сплошные.
- Выпишите помпу, силикатный клей и цемент. И заделайте подрыв. Так и будете гноить все оборудование?
Лейтенантик откозырял, но, он - 'гродненский', 'чужой', так что, скорее всего, все так и останется. Дот - фланкирующий, и лейтенантик смотрит только в ту сторону, куда смотрят амбразуры, а колпаком и перископом не пользуется. 'Жираф большой, ему видней!'. Командование участком глубже в полукилометре отсюда, оттуда дота не видно. В общем, надо сюда разведчиков направить, и 'отремонтировать' здесь немецкую оборону. Этот участок достаточно перспективный.
- Обстреливают часто? - спросил он у лейтенанта.
- Нет, товарищ генерал. Первые три месяца пытались атаковать и выбить, теперь тихо. Зима настала и все затихло.
- Наблюдение почему за противником не ведете?
- Здесь снайпер у немцев противный, у него все пристреляно, это он дальномер повредил. Последнее время тише стало, реже бьет. А так колпак у него пристрелян. - лейтенант посветил фонариком и показал отметки от пуль. Бронестекла в колпаке отсутствовали. Дотом никто не занимался. Колпак не был даже покрашен известкой, так и торчит как прыщ. Механизм поворота сломан. При штурме, достаточно подцепить ломиком, и можно сдвинуть, или просто забросить шашку через амбразуру. Владислав записал все замечания в журнал боевых действий, еще раз прочитал нотацию лейтенанту, надел маскхалат и вышел в боевой дворик. Спустился в ход сообщения и пошел в сторону командного пункта пульбата. За ним шла его охрана, радист и ординарец. Оборону тут держали еще бойцы 3-й армии, они ожидают смену, как манну небесную. Позиции не ухожены. Так всегда бывает, когда солдаты долго стоят на месте. Усталость берет свое, образуются привычки. Кое-где висят таблички: 'Снайпер! Пригнись!', 'Пулемет!', 'Наблюдатель'. Вот так и живут, все знают, все отработано, а постройку дота - пропустили.
Комбата больше интересовало: когда будет смена, чем все остальное. Ругать его было бесполезно.
Смену производили по ночам, а командование и разведка любовались местными видами, заснятыми на фотопленку, видимыми в стереотрубы, обнаруженные разведчиками, выявленными во время перестрелок и разведок боем. Все это наносилось на карты и отправлялось в штаб корпуса, где готовили наступление. Лес оказался с сюрпризом, там танки, и довольно много. Больше двухсот. Скорее всего, расквартирована полнокровная танковая дивизия. Номер дивизии пока не установлен. Охранение несут отлично, пешая разведка несет серьезные потери. Забросили две группы ОсНаз, с тем же результатом: на связь не вышли. Но, мало-помалу, авиаразведка набрала данных о размещении этой дивизии. Штаб дивизии в Гольдапе, дивизия базируется в лесу вдоль шоссе Гольдап-Роминтен-Сзитткехмен. Штабы батальонов и полков расположены, скорее всего, в фольварках Роминтен, Миттел Яодубб, Бинненвальде. Собрав сведения, Влад поехал в штаб фронта, так как стало ясно, что немцы ожидают наступления и подготовили неплохой сюрприз. С ним увязался Петр Иванович, которому что-то понадобилось узнать или получить в Белостоке. Он недавно прошел переаттестацию и получил звание гвардии генерал-майора. Политические звания были упразднены. Комфронта принял их сразу. И ринулся в атаку!
- Так, чего ты возишься? Где доклад о готовности?
- Нет его, Григорий Михайлович. Вот что имеем. - Владислав развернул карту планируемой операции. - От Пшеросля наступать бессмысленно. Крупный опорный пункт находится Дубенингене, там находится 8-я легкопехотная дивизия генерала Хене. Слева держит оборону 28-я легкопехотная 'Железный Крест', справа 161-я пехотная дивизия, она недавно прибыла из Кенигсберга. Укомплектована местными жителями Восточной Пруссии. Командир генерал Реке. Непосредственно в Роминтенском лесу базируется какая-то танковая дивизия. Ее точный номер и численность установить не удалось. В пределах действий полковых разведок ее частей не обнаружено. Более глубокий поиск осуществить не удалось. У немцев есть рокадная дорога, по которой они могут перебросить эту дивизию, как в центр, так и на любой фланг. По сути, мы имеем дело с усиленным пехотным корпусом, не имея превосходства в силах. В этих условиях лезть в Роминтенский лес бессмысленно.
- Но, операция утверждена Ставкой! - довольно громко сказал Штерн.
- Я предлагаю ударить на Шарейкен от Требурга. И выманить эту дивизию из леса. Артиллерийский кулак могу собрать в Филиппове. А сейчас их достать сложно. Лес густой, и замаскированы они хорошо.
Владислав сменил карту и показал разработанную операцию.
- Нам голову открутят, и не только.
- А вы смотрите внимательно: части корпуса остаются на месте, кроме 1-й штурмовой и 1-й танковой. Силами двух дивизий атакуем, прорываемся, и ждем их действий. Атака идет вдоль дороги прямо на Гольдап. А справа у меня еще три дивизии для флангового удара. И местность там позволяет в полную силу использовать танки и БТР. А если влезу в лес, то все будет делать только одна дивизия, остальные будут только помогать. Всем скопом навалятся, мало не покажется.
Комфронта постучал по кнопке звонка, вызывая адъютанта.
- Начальника секретного ко мне.
Вошел и доложился генерал-лейтенант Щеглов.
- Быстренько вот это зашифровать, и отослать в Ставку. - он передал карту Щеглову, а сам начал писать что-то на бланке.
- Иди, покури, я вызову. - сказал он Владу. Тот поднялся, вместе с ним поднялся и Пётр Иванович, они вышли в коридор.
- Владислав Николаевич! А что ж ты не сказал, что все изменил?
- Я ничего не менял. Успокойтесь. Мы не можем отменять приказ Ставки. Но, можем сделать предложение.
Они вышли из кабинета, предупредили адъютанта, что пойдут в столовую. Оттуда Крайнов убежал по своим делам, а Влад вернулся в приемную командующего. Через час, примерно, там же появился сосед слева: командир 5-го корпуса Гарнов.
- Давно сидишь?
- Второй час, здравствуйте.
- Здорово-здорово. Михалыч, доложи, что прибыл. - обратился он к подполковнику Родькину. Тот снял трубку, доложил, что прибыл генерал-майор Гарнов. И показал ему на стул рядом с Владом.
- Посидите, Александр Васильевич, Вас вызовут.
- Ну, вот, давай-давай срочно, а теперь посиди. - ворчливо отозвался комкор. Большой любитель шумно поговорить, Александр Васильевич с трудом сдерживался, чтобы не расшуметься, рассказывая, какую атаку вчера отбивали его молодцы под Аресом. Еще немного поболтав, он вытащил из сумки донесения, достал очки, тяжело вздохнул и начал разбирать их по полкам и дивизиям, освежая в голове обстановку на участке.
Их, обоих, вызвали через полтора часа. Штерн был свежевыбрит, от него пахло одеколоном. Парикмахер поправил усы и виски. В кабинете находился и командующий авиацией фронта генерал-лейтенант Копец. Когда и как он туда попал было неизвестно, через приемную он не проходил.
- Ставка дала 'добро' на перенос направления главного удара, но, целью наступления, по-прежнему, считается Вершболово. В случае успеха, Вашей задачей, Владислав Николаевич, является железнодорожная линия Кенигсберг-Ленинград. Теперь о взаимодействии. Прошу к карте.
В течение часа отрабатывали варианты взаимодействия, снабжения и вероятные действия противника. Атаковать требовалось через позиции 5-го корпуса, который оставался на месте, и начинал двигаться только после закрепления успеха, составляя вторую линию обороны 1-го гвардейского. Нечто новенькое, так еще ни разу не действовали. Наличие у противника мощного резерва диктовало действия от обороны. Резервы Гарнова должны быть подготовлены к переброске на угрожаемый участок. В операции задействована почти вся штурмовая и истребительная авиация фронта.
- Теперь о сроках! Ставка настаивает на скорейшем воплощении замысла. Что у Вас, товарищ Преображенский?
- Мне требуется две недели, чтобы перебросить войска в указанном направлении. По моим подсчетам не ранее 16-18 апреля. Хотя бы чуть-чуть подсохнет.
- Вы, Иван Иванович?
- Скорее всего, к пятому-десятому апреля успеем прикатать аэродромы. Сейчас очень тяжко.
- Александр Васильевич?
- Пусть гвардейцы транспорта подбросят, возьмут на себя переброску 49-й дивизии. Нечестно получается, товарищ комфронта, одним все, а другим шишки собирать.
- Хочешь вместо него? - улыбаясь спросил Штерн.
- Угу, но комкором. Имея такой корпус грех не наступать! Семь дивизий! И две из них - бывшие мои! Так ведь и не вернул!
Все рассмеялись. До войны 13-я и 86-я входили в пятый корпус. Но, на его участке серьезных боев не было, и дивизии забрали. Затем, когда появились резервы, вместо этих дивизий, ему отдали 'туркестанцев': 312-ю и 249-ю дивизии. Танковой дивизии в корпусе тоже не было, как и средств усиления.
