Владимир Поселягин - Дитё. Князь
Местных я за это время видел дважды. Один раз двое мужиков и женщина в платке проплыли на лодке вниз по течению, но не вернулись, потом в лесу заметил трёх мужиков, что вышли к реке, потрапезничали там, потом снова ушли вглубь леса. В одном я сразу опознал Авдея. Он, как и другие мужики, был в длиннополом зелёном сюртуке, с ножом на поясе и ружьём. Судя по форменной однотипной одежде и оружию, они у неизвестного помещика, которого, как я слышал, звали Сергеем Игоревичем, были лесничими. Да-а, такой лес требует присмотра, это точно.
Заметил я их четыре дня назад и, будучи тогда не в форме, решил не трогать пока. Время есть, я не торопился, вынашивая планы ответного удара. Подлечусь, приду в норму и выйду на тропу войны. Индейцы Княжества меня мно-о-огому научили. Десятки тысяч воинов-индейцев прошли через службу в армии и на флоте. Они по первому же призыву приходили на помощь, добровольцами участвуя в войнах в Англии, Испании и Франции. Португалия с нами не воевала, ей хватило одного, самого первого нашего рейда.
Форму я немного восстановил, поэтому решил оснаститься. Мне была нужна одежда, кремень с трутом и хотя бы нож. Вон, вчера поймал руками рыбину. Так пришлось острой кромкой камня её чистить и есть полусырой. Огонь я добывал трением, это я тоже умел делать.
Одним словом, на завтра я решил выйти на большую дорогу. Крестьян трогать не хотелось, они разве виноваты, что у них такой ублюдок-хозяин? А вот людишек самого помещика решил хорошенько так пограбить, со смертельным исходом. Их, естественно, не моим. Свидетелей я оставлять не собирался, а людишек помещика было не жалко. Я помнил, как они стояли толпой и с улыбками наблюдали за моей экзекуцией. Звучал смех и сверкали улыбки. Ничего, я вам зубы-то повыбиваю, перестанете улыбаться.
Вернувшись на свою лёжку в малинник, где был сделан небольшой шалаш и на земле лежал наломанный лапник, я сел рядом и, изредка бросая в рот крупную, спелую, недавно собранную малину – она уже начала перерастать, – стал размышлять о свой судьбе.
Честно скажу, я до жути был рад, что сменил опостылевшее Средневековье на более современное время.
Да, Империя Чёрного Властелина, как называла моё Княжество просвещённая Европа, вышла на уровень железа и пара. У нас, вон, уже железная дорога действовала… Ну, небольшая, двести километров длиной между Князьградом и другим крупным промышленным и торговым городом. Действовали пассажирские и транспортные перевозки. На линии работало четыре паровоза и шестьдесят два вагона общим числом. Из них восемь платформ, двенадцать пассажирских вагонов, пять цистерн, остальные товарные. Конечно, это капля в море, но главное начать, отработать процесс. Через двадцать лет Алекс, если не передаст Княжество наследнику, должен начать постройку железной дороги через весь континент к Тихому океану. Это, конечно, проект на десятилетия, но после постройки дорога облегчит сообщение с теми областями. С индейцами уже были договорённости о постройке дороги по их землям, наши дипломаты постарались.
Но это так, мелочёвка, одно из достижений Княжества и министерства железных дорог. У нас было много свершений, медицина вышла на вполне приличный уровень, не на тот, к которому я привык, но очень неплохо, проводились операции по удалению аппендицита и другие. Я в них не лез, так как лечил свою семью собственноручно в прямом смысле этого слова, так что у меня в семье никто не болел. Раз в неделю в храме я участвовал в обрядах очищения. То есть бесплатно лечил калечных и больных. В первое время были толпы народа, но после излечения большей части они превратились в тонкий ручеёк. Об этих обрядах очищения, которые проводились только в главном храме, знали все граждане Княжества и индейских территорий, так что этот поток не ослабевал. Я лечил всех, были они прихожанами храмов или нет.
Княжество стремительно поднималось за счёт вливания в бюджет и казну награбленных сокровищ и дани. Всё описывать мне лень, но уровень жизни и техническую оснащённость предприятий можно было сравнить с тысяча девятисотым годом. Мы брали под свою руку острова и архипелаги. Даже начали вести торговлю с Японией. Ох и дремучая в своих устоях страна! Но рис они нам поставляли исправно, получая за это сталь и наше зерно.
Сделано было много, всего и не опишешь, два года назад я передал Княжество в руки своего наследника Александра. До этого он был моим постоянным замом, впитывая знания как губка. Могу сказать, что он стал очень хорошим правителем. Я был при нём кем-то вроде советника, тем, к кому он мог обратиться за советом. Ему не понравилось, что я решил сходить с разведывательной партией в Индию и установить там пару факторий для торговли с аборигенами.
Наш разговор тогда был грубо прерван – как это ни неприятно осознавать, но меня отравил собственный сын. Один из. Скорее всего, целью был Алекс, а я просто случайно попал, но мне от этого не легче. Вырастил-таки волчат. Моя кровь.
Предположу, что это был Николай. Как мне докладывала охранка, именно он затевал какую-то бучу. Но это может быть и ширмой, тот же Виктор был хитрой сволочью, отравление как раз в его стиле, в отличие от прямолинейного Николая. Думаю, Алекс разберётся. Не зря же он после окончания вуза, выпускавшего чиновников, отслужил в охранке три года, пока не перешёл в мои замы. Разберётся, он опытный сыскарь. Да и парни из охранки тоже не зря хлеб едят и зарплату получают. Покушение не вышло, теперь остались только поиск виновных и суд. Покушение на правителя – это без сомнений смертная казнь. У нас в законе нет такого пункта, что членов семей князя это не касается. Будут болтаться в петле виновные, это без сомнения.
– М-да, реки крови прольются, если это смена власти, – вздохнул я.
Доев малину, я забрался в шалаш и уснул на мягком свежем лапнике. На то, что он колется, я уже не обращал внимания, привык, как привык спать только на животе. Завтра идти на дело, нужно отдохнуть.
Рано утром, как рассвело, я вылез из шалаша и, сделав лёгкую разминку-зарядку, снова оцарапался о торчащую ветвь малины.
– Блин, – потёр я царапины на животе. – Каждое утро… Ладно, и в этот раз живи.
Вернувшись к шалашу, я сел у входа и, взяв лежавшие рядом лопухи и развернув их, сразу же приступил к завтраку. Вчера я крупного леща поймал и пожарил его на углях, специально на сегодня, чтобы не терять время на завтрак. Рыба была сочной, жир тёк по пальцам, вот только соли немного не хватало, но я как-то за последнее время привык к пресной пище.
Вытерев руки о лопухи, я покинул лагерь и, выйдя из малинника, побежал к реке. Тут всего метров двести. Убедившись, что на реке никого нет, я нырнул в прохладную воду и, проплыв под водой половину реки, насколько хватило воздуха, дальше уже пошёл брассом. На другом берегу, не вытираясь, всё равно нечем, сразу же рванул в сторону поместья.
Пробежав не останавливаясь четыре километра, я понял, что поспешил с определением своего состояния. Не восстановился ещё до нормальной физической формы. Я не говорю, что до хорошей, но мне требовалась хотя бы нормальная. Ничего, для короткой сшибки я ещё сгожусь, а дальше видно будет.
Неспешным шагом, восстанавливая дыхание, вышел к опушке, присел у пенька и стал рассматривать поместье. Там царила суета, слишком большая суета для обычного дня, на мой взгляд. Видимо, хозяин ждал в гости кого-то важного.
– Интересно, – пробормотал я и, уйдя немного в сторону, стал искать дорогу к поместью. Если кто и поедет к нему, то только там.
Дорога нашлась, она уходила вглубь леса. Было ещё две, но они были малоезженые и, скорее всего, вели к деревням помещика, а вот та, что убегала вглубь леса, была ухоженной – деревья на обочине подрублены, кустарник вычищен.
– И не спрячешься, – пробормотал я и, посмотрев на вершину ближайшего дерева, подпрыгнул, ухватился за нижнюю ветку и стал взбираться.
То, что я был совершенно голый, меня нисколько не смущало. Ещё когда восстанавливался, нарвал высушенной травы и пытался сделать передник, но потом плюнул на это дело. Я своего срама не стыжусь, тем более всё равно синяки почти сошли, да и, честно говоря, собирался воспользоваться гардеробом помещика. У нас была, конечно, разная комплекция, но я надеялся найти его юношеские вещи.
Гости появились через два часа. Это была подрессоренная лакированная коляска, на которой кроме кучера восседал тучный мужчина с бритым подбородком и роскошными гусарскими усами, а также миловидная девушка в красивом бежевом платье, что ей так шло. Сопровождали коляску двое лесничих местного помещика, который как раз выходил на крыльцо дома, встречая гостей. Всадниками были мой знакомый Авдей и второй, которого я тоже уже видел. Это он привязывал меня к столбам перед экзекуцией.
– А время и не такое дремучее, как я думал, – задумчиво пробормотал я. – Готов поклясться, что видел на коленях у усача патронный револьвер. Это значит, от тысяча восемьсот пятидесятого, скорее даже шестидесятого, до тысяча девятисотого года. Где-то так.
![Владимир Поселягин - Дитё. Боярин [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
