Мушкетёр (СИ) - Лопатин Георгий
Младший унтер-офицер поднял бровь. Цена была весьма неплохая.
– Зачем это тебе?
– Тоже хочу стать унтер-офицером. И для этого желательно быть грамотным.
На это младший унтер только понятливо усмехнулся.
– Не удивлен. Глядя на тебя, сразу понимаешь, что далеко пойдешь если не убьют. Что до уроков, то могу их провести я.
– Благодарю, господин младший унтер-офицер!
Так что Андрей в течении недели подтягивал правописание, а оно в нынешнее время оказалось весьма непростым, имелось много «лишних» букв по сравнению с привычным для Градова алфавитом, ну и с буквой «и» действительно имелись непонятки, но он их в конце концов все усвоил.
А усвоив, стал обучать грамоте желающих, коих оказалось на удивление много. Но тут дело не только и не столько в желании стать грамотным, сколько в том, что по вечерам действительно образовывался некоторый избыток свободного времени и его требовалось ем-то занять.
Но были и такие, кому грамота требовалась по чисто утилитарным целям – письмо написать и прочитать ответ. Так например Харитон, после намека ему со стороны Андрея на такую возможность, хотел написать письмо своему сыну в гвардейский егерский батальон и узнать, как у него дела, все-таки беспокоился за него.
Можно конечно попросить кого написать и прочитать ответ, но это либо ответную услугу надо оказывать, либо платить. А Андрей обучал бесплатно. По крайней мере все так думали и он уверял в этом окружающих. Так-то задумка была глубже – расположить к себе людей, положив еще один кирпичик в стену формируемого лидерства. Приобщение к спорту было явлением из той же категории, потому как он выступал не просто зачинателем, но и становился тренером, то есть говорил, что и как правильно нужно делать, что волей-неволей закреплялось в мозгах окружающих…
«Такой вот ХП – хитрый план», – мысленно удовлетворенно улыбался Градов.
Андрей, откровенно говоря, еще сам не знал, как и когда сможет воспользоваться создаваемым инструментом, планировать что-то в долгую невозможно, все может перевернуться с ног на голову в любой момент, людей банально могло разбросать по разным полкам, но это не мешало ему, что называется загодя стелить соломку в надежде на удачный исход. Получится использовать – замечательно, нет – печально, но не смертельно, тем более что это ему почти ничего не стоит.
«Надо только как-то извернуться и сделать так, чтобы хотя бы мой плутонг не раздербанили и определили хотя бы в одну роту, а в идеале влили в один взвод, – подумал он. – Значит нужно сделать его лучшим, чтобы за него ухватился покупатель и физическое развитие должно обеспечить это превосходство…»
Солдат конечно могли потом разбросать не то что по разным взводам и даже ротам, но и батальонам, но собрать их снова в одно подразделение это уже дело будущего и придется смотреть на месте, глядишь и найдется возможность.
«Особенно если будут деньги, – подумалось ему. – А они как известно могут решить почти любой вопрос…»
Четвертым кругом ада стало марширование.
– Для солдата всего важнее уметь хорошо маршировать, для того должен он сему совершенно обучен быть! – наставлял фельдфебель. – Маршировать следует вытянувши колено, носки вон, ногу опускать не на каблук, не сгибая оной, а на носок, корпус держать прямо, а не назад, и не высовывать брюха, но вытянув грудь и спину!
По команде «МАРШ!» солдат должен был поднять левую ногу, не сгибая колено, и вытянув носок, причём высота поднятия ноги определялась только вкусами каждого конкретного начальника. Левая нога не опускалась до тех пор, пока правая нога не приподнимется до такого положения, когда у неё только одни пальцы касались бы земли, а сзади видна была вся подошва. В это мгновенье левая нога опускается на землю, но не каблуком, а носком, который тянется таким образом, чтобы перед фронтом никогда не была видна подошва.
Когда левая нога опускается на землю тотчас же и весь корпус на неё опереться должен, а правая нога с не согнутым коленом и опущенным книзу носком выносится вперёд точно так же, как перед этим выносилась левая нога.
Команда «СТОЙ!» подавалась под любую ногу. Рекрут должен был просто приставить оказавшуюся позади ногу к передней без всякого «приступа».
Для русской армии шаг был принят в два прусских фута, то есть около пятидесяти одного с половиной сантиметра или не более трех четвертей аршина то есть в пятьдесят три с четвертью сантиметра. Темп марша, то есть число шагов в минуту также был невысок – семьдесят пять шагов.
Но это походно-парадный марш.
Имелся так же «скорый» или «деплоядный» шаг, ширина которого также была два прусских фута, а темп равен ста восьми шагам в одну минуту, применявшийся при маневрировании на местности и ведении боевых действий.
– Надлежит солдатам, маршируя, иметь вид настоящий солдатский, голову и глаза иметь направо, если мимо кого маршируют, то на ту Особу глядеть! Слушай!
И снова Градову приходилось выскакивать из строя, чтобы показывать остальным как надо все правильно делать, только не на месте, а шагая вдоль строя. Но его таким было не взять.
– Марш!
И Андрей маршировал вызывая зубовный скрежет у фельдфебеля.
– Встать в строй!
Дальше новобранцев начали выдергивать из строя по одному и заставляли маршировать и вроде по одному у всех получалось неплохо, не без огрехов, но унтера быстро вносили правки.
– Первый плутонг, встать здесь! Марш!!!
И вот тут начались проблемы. Если по одному маршировать все научились, то попытка пройтись строевым шагом в составе группы обернулась полным фиаско. Десять человек построенные в две шеренги буквально с первых шагов терял всякий строй.
– Бараны! Все в стадо сбиться норовите! Держать строй, скоты!!!
Тяжелее всего новобранцам было выдержать длину и темп шага. Хотя с последним помогали барабанщики, отбивавшие ритм. А вот с длиной – беда, никакой разметки на плацу не имелось, да и сам плац представлял собой утоптанную до каменного состояния землю.
Младшие унтер-офицеры упирали свои пики в грудь новобранцев, ее длины как раз хватало на шеренгу из пяти человек и таким образом ограничивали смещение тел.
– Шаг! Шаг! Шаг!
Но стоило им убрать пики, как все снова возвращалось на круги своя.
На спины новобранцев, что все никак не могли выдержать равнение при маршировании, обрушилась новая волна наказаний… Доставалось за компанию и Градову.
Особенно тяжело приходилось возрастным новобранцам, причем не только физически, но и морально-психологически.
Впрочем, первым сорвался с нарезки один из молодых рекрутов. Он буквально бросился на третировавшего его младшего унтера, что то тупым концом свою жертву стукнет в плечо, грудь или в живот, причем довольно чувствительно, то острием кольнет чуть ниже спины, выдавая при этом едкие комментарии, типа:
– Не отклячивай задницу! А то кто-то может тебя понять не так! Ха-ха-ха!
Бывают такие моральные уроды, что упиваются своей властью ибо нет ничего хуже маленького, но гнилого человека полуившего крупицу власти над ближним своим.
И вот после очередного такого укола парень сорвался.
– У! Ирод поганый!!! Получи гнида!
Вот только унтера своими пиками как оказалось владели что твои шаолиньские монахи боевыми шестами и напавшего новобранца унтер довольно умело сдерживал, то и дело валя его на землю, но тот вскакивал и снова бросался в бой.
– Нет! Стой!!! – крикнул ему Андрей, но окрик не подействовал. – Остановись, дурак!!!
У парня полностью упала планка и он всецело отдался все это время копившейся ярости.
Младший унтер-офицер нанес еще несколько ударов взбесившемуся новобранцу, но тот практически никак не реагировал и продолжал попытки дотянутся до ненавистного ему унтера.
Андрей понимая, что все сейчас закончится очень плохо, унтер перехватил свою пику и явно готовился нанести уже не останавливающий, а смертельный удар, бросился вперед, чтобы сбить взбесившегося новобранца и скрутить его, хотя уже понимал, что это ничего не изменит – парня показательно накажут, либо забив шомполами до смерти за бунт, либо без затей повесят.
