Наши танки дойдут до Ла-Манша! - Морозов Владислав Юрьевич
В этом месте до меня вдруг стало помаленьку, доходить то, о чём я уже, откровенно говоря, догадывался до этого. По-моему, здесь заваривалось практически то самое, что Юрий Бондарев описывал в своих «Батальоны просят огня» (про это ещё есть эпизод в многосерийном фильме «Освобождение», который в СССР смотрел практически каждый, ну и примерно про то же, только во времена Гражданской войны весьма художественно рассказано в кино «Красная площадь»), то есть чисто демонстративные действия. Высаженные здесь и в Саутгемптоне десанты, слегка усиленные нами, начнут якобы наступление якобы на Лондон. И англичане, вместе с ещё остающимися в Англии американцами, естественно, перетрухают и кинут против нас всё, что ещё имеют, а точнее — то, что осталось. И прежде всего — танковые и механизированные части. А поскольку господство в воздухе за нами, это будет та ещё мясорубка. При этом англичане оголят все другие угрожаемые направления, в том числе и восточное побережье. А дальше два основных варианта. Либо пока мы тут остервенело рубимся с этими Джентльменами, родной генштаб соберёт-таки морпехов, корабли и прочие потребные для этого силы и высадит-таки крупный морской десант где-нибудь у Нориджа или Грейт-Ярмута и уже оттуда пойдёт захват всей Англии. Либо мы здесь будем держаться до последней возможности, как те батальоны за Днепром, а потом подорвём этот ядерный суперфугас. При этом не факт, что кого-то из нас успеют эвакуировать отсюда воздухом. В общем, намечалась интересная игра, где одной из главных задач было остаться в живых, помирать прямо здесь и прямо сейчас я как-то не собирался...
— Да хрен с ним, не впервой, — ответил я на последнюю реплику Трефилова. — Я с моими танкистами и не в такое влипал. И по опыту уже знаю — внутри этих старинных каменных теремков всё, как правило, деревянное и горит оно дай бог. Стоит авиации зажечь десяток-другой домов — и начнётся светопреставление. Население в одном белье начнёт метаться в панике, и у англичан возникнут серьёзные сложности с ближним боем. Хотя в той же Западной Германии между нами и НАТО всё время оказывались местные гражданские, но бундесвер и американцев это совершенно не останавливало. Уж не знаю, как психология английских вояк в данном случае отличается от ФРГэшных фрицев или янки... В крайнем случае пойдём прямиком через эти самые дома, так сказать, езда по азимуту.... Вы мне лучше вот что скажите, товарищ подполковник, — когда я со своими пойду вперёд, на какую поддержку смогу рассчитывать? Кто ещё с нами пойдёт? Без пехоты танкам в ближнем бою никак нельзя...
— Поддержку всей нашей наличной артиллерией и миномётами мы обеспечим, ну и плюс к этому авиация. А в остальном — ты же видел, у меня здесь БМД-1, БТР-Д, АСУ-85 и противотанковые БРДМы. Я мыслю так, что с тобой, майор, пойдут десятка два БМД и БТР-Д. Ты десятью танками пойдёшь или всеми двенадцатью?
— Нет, десятью. «Шестьдесят вторые» пусть остаются на месте, а то мало ли...
— Правильно мыслишь. Ну, тогда двадцать БМД и БТР-Д со штатными экипажами и десантом. По паре на каждый твой «Т-72». Понимаю, что это мало, Но что есть, то есть...
— Понятно, товарищ подполковник. Вариант, конечно, не самый лучший, но, раз больше ничего нет у нас — что делать....
— Почему это не лучший вариант? — несколько насторожился Трефилов.
— Видите ли, по нашему опыту последних дней я могу вам сказать, что даже БМП не всегда соответствуют поставленным задачам. А что хорошего в БМД кроме той самой, пресловутой аэротранспортабельности? Условия для перевозки и спешивания десанта явно хуже, чем у БМП, да и потом, это же консерва, я их ещё в Эфиопии в бою видел. Если уж у БМП броня считается противопульной, то здесь-то она вообще условно-противопульная, поскольку алюминиевая...
— Ну, не надо сгущать до такой степени, — сказал Трефилов и тут же, словно спохватившись, спросил: — Танкист, а ты что же, в Эфиопии был?
— Так точно, мёд-пиво пил.
— И что, небось и награды имеешь?
— Медаль «За отвагу».
— Ого, — сказал молчавший до этого момента секретно-инженерный майор, а Трефилов с Маргеловым-младшим посмотрели на меня уважительно.
— Да я не сгущаю, товарищ подполковник. Как до дела дойдёт — сами поймёте. Так что лучше заранее прикажите своим, чтобы ехали на броне, а не под бронёй, а при начале боя или обстреле сразу же спешивались. Так эффективнее. Вы говорите, авиаподдержка у нас будет?
— Пока авиация работает более чем удовлетворительно, не жалуемся.
— Тогда надо всё увязать с ними буквально по минутам. Тогда, значица, так. Пойдём на рассвете, скажем, в 5.30. Сейчас светает рано, даже здесь, в Европах. И надо, чтобы авиаторы в этот момент предварительно ударили по периметру и всем разведанным целям, а потом сразу же были готовы по нашему требованию ударить ещё, уже туда, куда мы укажем. По фиксированным целям им бить не стоит, поскольку мы же не знаем, с чем столкнёмся и как далеко пройдём. Было бы замечательно, если бы авиаторы во время этой самой разведки поддерживали по первому нашему требованию, но по последнему опыту я знаю, что это не вполне реально. Я сейчас пришлю к вам прибывшего со мной толкового авианаводчика, его фамилия Тетявкин, пока есть время, просветите его на тему, что тут и как, снабдите рацией и всей необходимой информацией. Он пойдёт с нами и будет по месту наводить, я ему доверяю. Кстати, забыл спросить, а почему англичане до сих пор не развернули вокруг этой авиабазы дивизион- другой каких-нибудь ЗРК, вроде «Рапир», и не начали валить наши транспортные самолёты пачками?
— Во-первых, у них осталось очень мало ЗРК. Во-вторых, сам подумай — если самолёты будут падать прямо на Гринем-Коммон, они здесь всё разнесут. А если какой-нибудь сбитый «Ан» упадёт на хранилище ядерного оружия? Пока что противник, похоже, всё-таки надеется отбить базу назад в более-менее не повреждённом виде. К тому же наша авиация элементарно не даёт подойти и развернуться их зенитным средствам. Кстати, поставить поблизости ЗРК им мешает и городская застройка — за домами горизонт, как известно, плохо видно. Так что за небо ты не бойся, майор...
— У тебя что-то ещё? — поинтересовался подпол, на челе которого уже отпечатались нешуточные размышления по поводу предстоящего.
— Пока больше ничего, товарищ подполковник. Пойду работать и готовить своих танкистов к утру. Хотя спать нам, похоже, всё равно не придётся....
С этими словами я и пошёл к своим. Маргелов-младший остался у начальства, похоже, у него там были какие-то свои вопросы.
Как выяснилось, мои орлы уже вполне себе поели (кухни у десанта не было, но зато здесь было полно трофейных натовских сухих пайков, ими-то ВДВ с нами от души и поделились), и теперь все наличные командиры танков собрались возле моей машины с видом донельзя серьёзным. Помаленьку темнело, в отдалении взлетали в небо осветительные ракеты. И наши и противник скупо постреливали из пулемётов и прочего стрелкового оружия, иногда били миномёты и, судя по звуку, безоткатные пушки. Не то чтобы это меня нервировало, но всё-таки было ощущение, что мы на самой линии фронта. И не просто на этой самой линии, а даже скорее в окружении, поскольку стрельба и осветительные ракеты сегодня были со всех сторон. Весело, чёрт побери...
— Становись! — скомандовал я. Недлинный строй втянул животы и подравнялся. Из башенных люков моего танка на нас с интересом смотрели Черняев и Прибылов, которые тоже стремились узнать о предстоящем деле как можно больше.
— Вольно! — отдал я следующую команду, критически оглядев строй и добавил: — Всем достать карты, подойти ближе и настроить органы слуха на приём! Повторять два раза не буду, поскольку времени у нас меньше, чем хотелось бы!
В двух словах я объяснил ребятишкам боевую задачу, потом они нанесли на свои карты обстановку, и мы уточнили детали. Хотя какие особые детали, если имеется приказ копать траншею от забора и до обеда? То есть — внаглую идти вперёд, пока не упрёмся в особо крупные силы супостата. После чего вызывать авиацию и отходить. Всего-то делов...
