Ревизор: возвращение в СССР 31 (СИ) - Винтеркей Серж
Неужели кто-то их уже защищает? Черт возьми! И кто же это может быть? Кто может за ним стоять? – лихорадочно соображал Некрасов. – МВД? КГБ?
– Объединив наши возможности, мы можем быть очень полезны друг другу, – на всякий случай добавил он. – Важно понимать, что мы все в одной лодке.
– Конечно, – кивнул Гайдуков с озадаченным видом.
Они предельно вежливо попрощались. Перед тем, как покинуть кабинет директора, Некрасов оставил свой рабочий телефон. Ему уже и не хотелось, чуйка предупреждала его, что что-то тут не так, но он уже назвал свое имя и должность помощнице, а потом еще и показал свое удостоверение и записался в журнале на вахте, чтобы пройти на фабрику. Если даже помощница что и напутала, записывая его данные на слух, что вполне возможно, то в журнале он все правильно лично написал, четко и красиво, почерк у него хороший. Да, врать не имеет смысла… Директор, не дозвонившись по неправильному телефону, если он такой оставит, просто потребует этот журнал, но при этом решит, что позиции тех, кто к нему направил переговорщика, не так и сильны.
Выходя с завода, Некрасов решил, что начал понимать, почему с этим поручением отправили именно его. Не так и жалко, если что не так… Совсем новичок в делах группировки. Надо срочно бежать к руководству и передать то ощущение неправильности, что сложилось у него во время этого разговора…
Косметическая фабрика «Рассвет», явно ещё дореволюционной постройки, встретила меня всё теми же характерными зданиями из красного кирпича. На проходной меня ждал местный комсорг Виталий Сизов. Молодой парень, очень старательный, всё вперёд меня забежать пытался и что-то мне, идя задом наперёд, рассказать. Больше следил за тем, чтобы он не упал, чем слушал его болтовню. Никогда косметикой не увлекался мужской, а в женской разбирался лишь настолько, чтобы знать, что понравится женщине, если нужно сделать такой подарок. И ничего с фабрики «Рассвет» в известном мне перечне, увы, не было.
В небольшом читальном зале собралась исключительно молодёжь человек сорок. Девчонки в белых халатах и косынках. Парней мало, только четверо. Тема лекции достаточно пафосная «Позитивная роль партии в решении вопросов внутренней жизни Советского Союза. Достижения советской экономики». Начал читать лекцию с положенных утверждений о направляющей и руководящей роли партии. Отбарабанив их, начал уже работать творчески, пытаясь вовлечь молодёжь в процесс. Но активным был всего один парень. Сидел в самом последнем ряду и выкрикивал вопросы с места. Нормальные вопросы, явно не с целью меня поддеть. Первый вопрос, второй… И оба раза мне показалось, что он прекрасно знает на эти вопросы ответы, но хочет послушать, что я по этому поводу скажу. Он ещё несколько вопросов мне задал и стало очевидно, что у парня довольно активная жизненная позиция и круг его интересов не ограничивается одной работой, пивнушкой и танцами в ДК по субботам. Ответив на очередной его вопрос, решил проверить свои ощущения.
– А что вы думаете о возможностях советской молодежи в плане реализации собственного потенциала? – спросил я его, и он вполне связно ответил и про образование, и про доступные рабочие места, требующие соответствующей квалификации.
– Вот же у вас готовый лектор! – показал я на него комсоргу.
– Не, он в лекторы не годится, – тут же ответил комсорг Сизов. – Не ту линию гнёт.
Надо же! Подкован идеологически очень неплохо, а что у него не так с линией с точки зрения комсорга? Ну, тот молчит, а встревать сам не буду.
Решив, что моё выступление закончилось, стал спускаться с трибуны в зал, как вдруг рядом оказался тот самый молодой человек с последнего ряда.
– Ну, хорошо, допустим, я соглашусь, что лучше учиться, чем халтурить после работы или в выходные, ремонтируя чужие квартиры, – настойчиво потребовал он моего внимания. – Хотя я никак не понимаю, почему это нетрудовые доходы?.. Вот почему тогда студенческие стройотряды в каникулы – это хорошо и, более того, почётно? Я же советским гражданам помогаю, а не американцам каким решать их жилищные проблемы?
В присутствии комсорга мне совсем не хотелось вступать с ним в полемику, потому что, по сути, один этот его вопрос ставил под сомнение всю советскую идеологию того времени.
– Запишите мой телефон, порекомендую вас в студенческий стройотряд, который работает по вечерам прямо сейчас, и в который берут не только студентов, – ответил я, – и поверьте, зарплата там вам очень даже понравится, если вы такой рукастый, как я понимаю.
Он очень обрадовался. Молодец, конечно, что подрабатывает, да и полезное дело делает, сервисом жители любого советского города совсем не избалованы. Но если уж сдуру засветился на заводе, то комсорг ему спуску уже не даст. Он тут, что мне очевидно, слишком правильный. Зачем мне позволять ему сломать этого паренька, гнобя его за «нетрудовые доходы»? Мыслит-то он нешаблонно, и вопросы правильные, на самом деле, задаёт. Будет пахать с Ираклием, и комсоргу будет уже не к чему придраться, раз уж его в стройотряд лектор из «Знания» пристроил. А там, глядишь, раз такой инициативный и энергичный, и для каких других дел мне пригодится… Мне вон скоро надо уже будет штат в новом Музее комплектовать…
Комсорг Сизов проводил меня на выход и вручил небольшой свёрток уже на улице, за проходной, достав его из-за пазухи.
– Спасибо, что не стали спорить с Бурмистровым. Он как-то умудряется всех лекторов до белого каления довести.
– То, что он вопросы задаёт – это хорошо. Позвонит мне, введу его дополнительную трудовую деятельность в легальную колею, – заметил я. – Но парни там жестко работают, сил у него, боюсь, на новые вопросы уже оставаться не будет…
– Разве что так, – с сомнением взглянул на меня он.
Мы попрощались, и я поехал в стол заказов, чтобы уже закрыть этот вопрос.
Святославль.
Когда знаешь, что искать и на что обращать внимание, любые поиски проходят гораздо эффективнее. Уже к концу дня Руднев с Иваном держали в руках три требования-накладных на блоки и плиты, при том, что главный инженер Козин вообще не был в курсе, что в последние год-полтора на территории завода перекладывался какой-то коллектор.
– Ну, плитами, скорее всего, он полы выложил, – прикинул Иван. – А блоки пошли на стены гаража и сарая вместо кирпичей. Если бы он успел их оштукатурить, фиг бы стало понятно, из чего они…
– Небось, и собирался это сделать, как потеплеет, – заметил директор. – Это он одно требование на склад у меня подписал. Одно у Зыкова, когда я в отпуске был, Зыков это заместитель мой. Ещё одно требование опять у меня почти через год…
– Осторожный, змей, – заметил Иван. – Умеет ждать… Почему же он сразу постройки не оштукатурил?
– Лето на носу, скоро мне в отпуск идти, небось, опять выписал бы у Зыкова что-нибудь. Хозяйственный, падла, сам тратиться, видимо, на стройматериалы вовсе не хотел, предпочитал красть все, что только возможно украсть, для своего частного строительства. Ну и мы же не знаем, всё он уже построил, что запланировал?
– А потом всё и оштукатурил бы сразу, – догадался Иван. – Не сам же он строится, небось, мастеров приглашает?
– Кто ж его знает, – процедил Руднев. – Вон, у него сколько скрытых талантов, вдруг, обнаружилось…
– Да нет, вы что, товарищи? – воскликнул Козин. – Он даже лопату в руки на субботнике не берёт, не царское это дело.
– Ничего, – ответил Иван, – он уже себе хороший срок здесь обеспечил… Интересно, как он будет выкручиваться? Он же такой продуманный… Наверняка, должен был заранее прикинуть, куда он тут на заводе все эти материалы мог потратить?
Руднев с Козиным переглянулись. Главный инженер развёл руками в замешательстве.
– Вряд ли он продумывал свои аферы до такой степени, – заметил директор. – Не знаю, что должно было бы случиться, чтобы кто-то на заводе хватился. Он выписал второй раз тот же самый материал, а я и не вспомнил, что он год назад его уже выписывал. И Зыков, наверняка, не вспомнил бы.
