Сухой закон (СИ) - Дорохов Михаил Анатольевич

— Посмотрим… Выходим, — отрезал помощник и махнул дубинкой в нашу с Гарри сторону, — Вы тоже. Наружу. Торнстон, не спускай с них глаз.

— Есть, сержант! — подал голос патрульный помоложе и требовательно обратился ко мне, — Прошу Вас покинуть машину, сэр. И Вашего товарища, — а это уже Гарри.

Мы молча выгрузились на свежий воздух. От озера неподалёку веяло прохладой. Вдалеке виднелись огни пары машин.

— Я — помощник шерифа Барнс. Откуда едете, парни? — поинтересовался служитель закона.

— Из Бакхэннона

— Куда держите путь?

— В Вашингтон, — не моргнув глазом ответил я за всех, с ходу назвав другой город на этом направлении автострады.

Помощник шерифа сузил глаза, внимательно разглядывая моё лицо.

— И что везёте? Документы, — рука требовательно протянулась к Рощупкину.

Мишка отдал бумаги Барнсу, но тот лишь скользнул по ним глазами, что не укрылось от меня. Что-то здесь не так. Взгляд помощника шерифа остановился на мне, смерил моё пальто и костюм. Затем он отправил Мишкины документы в нагрудный карман, к удивлению всей нашей троицы. Я только собрался ответить насчёт груза, как он резко скомандовал, расстегнув кобуру и достав револьвер:

— Руки на капот положили. Все трое.

— В чём дело, сержант? — возмутился Мишка, но тут же получил удар дубинкой под колено.

— Живо! Все трое положили руки на капот. Дважды повторять не буду! — сам себе противоречил фараон.

Мы, скрежеща зубами, повиновались.

— Брант, обыщи этих двоих!

Должен сказать, молодой, которого, получается, звали Брант Торнстон, обыскивал нас очень сноровисто. Он достал из нагрудного кармана мои документы, а затем его руки остановились на кобуре под пальто:

— Это что тут⁈ Ого! Сержант, посмотрите, у этого ствол. Здесь Кольт!

— У меня есть разрешение, — громко и внятно проговорил я.

— Так-так, — криво усмехнулся помощник шерифа, — Разрешение? А разрешение на торговлю алкоголем в этом штате у тебя тоже имеется? Не напрягайся, отвечу за тебя. Нет. Здесь не торгуют бухлом, парень.

Я лишь покачал головой и ответил:

— Мы везём сок в бочках. Ничего противозаконного, сэр. Мы — простые коммерсанты.

— Да ладно? А виски Вы поблизости не толкали сегодня?

Торнстон, тем временем, развернул моё эмигрантское удостоверение и прочитал:

— Алекс… Алекс-ей Соколов. Русский. Эмигрант.

— Ого, русские повадились толкать бухло в моём округе. А ты знаешь, что за это полагается штраф или тюрьма? — изгалялся Барнс.

— Я не знаю, о чём Вы говорите, сэр, — я старался произносить всё как можно более спокойным тоном. Не хватало ещё, чтобы они начали обыскивать машину, и нашли деньги. Кто его знает — как тогда всё повернётся. Лучше бы нам попались какие-нибудь грабители, ей-богу! Нас бы не стали обыскивать, а я уже открыл бы огонь на поражение.

— Всё ты знаешь, русский! Ты продал виски Глену и его компании. Эти уроды уже достали меня своим неуважением, — злобно прогудел Барнс.

Вот оно в чём дело… Похоже, нас или сдали, или срисовали. Вопрос только — когда и как? Вот тебе и поездочка.

— Сэр, с документами на Кольт всё в порядке! — удивлённо произнёс молодой напарник злобного копа и поднял на меня задумчивый взгляд. Этот паренёк, похоже, ещё не до конца тупой и не испорченный.

— Это ерунда! — отмахнулся Барнс, — Если я обыщу машину, я точно найду что-нибудь противозаконное, у меня на такое чуйка! — по двусмысленному намёку помощника шерифа было понятно, что если он захочет, то подбросит нам в «Шеви» что угодно. Дело принимало скверный оборот.

— Сэр, у этого при себе только справка на восстановление документов! — подал голос Торнстон, достав и развернув документы Гарри.

— Чёрт возьми, какая ещё справка? — раздражённо проговорил помощник.

Я уже понял, что весь этот спектакль был разыгран только для того, чтобы развернуть нас лицами к грузовику и обыскать. Служитель закона изначально не собирался нас отпускать.

— Он бездомный, сэр.

— О как! Бездомный! Значит, скорее всего, ворюга!

Логика, конечно, у этого Барнса…

— Я не преступник, сержант, — глухо проговорил Гарри.

— Что ты сказал, шваль? Я давал тебе слово⁈ Я разрешал говорить тупому бродяге? — внезапно разъярился Барнс и с размаху полоснул дубинкой по спине ветерана. А затем добавил дважды по ногам. Гарри упал на колени, не ожидая такой подлости. Ещё один удар прилетел по плечу.

— Что ты делаешь⁈ — заорал Мишка, отходя от капота. Лицо его побагровело от бешенства. Не выдержал мой правдолюбивый друг.

— Закрой рот и встань обратно! — в исступлении взвизгнул Барнс и направил револьвер на Рощупкина, — Живо! Торнстон, держи их на мушке!

— Вы оба! На колени! Руки за голову, руки за голову, я сказал! — заорал на нас младший патрульный, и мы с неохотой бухнулись коленями в грязь на обочине.

— Вы действуете незаконно, сержант! — проговорил я. Внутри клокотала злость. Я прямо физически чувствовал, как и Мишку рядом распирает ярость и готовность кинуться на полицейских. Но мы были безоружны.

— Я ЗДЕСЬ ЗАКОН! Вы меня поняли⁈ — брызжа слюной, кайфовал Барнс. Видно было, что ему доставляет это удовольствие.

И он начал пинать упавшего на землю Гарри.

— Где бухло⁈ Вы знаете, на чьей Вы территории?

— Мы не… бут…легеры… — сипло протянул Гарри, тут же оборвав свою речь из-за удара носком ботинка под дых.

— Врёшь, сволочь! Это мой округ! Где бабки?

— Оставь его! Мы просто купили сока! — закричал Мишка.

Барнс снова направил ему ствол в лицо:

— Открой рот!

— Что?

— Я сказал. Открой. Рот, — с гадской ухмылкой наконец-то перестал орать помощник шерифа.

В глазах у Мишки гнев сменился на ужас. Он открыл рот, и полицейский запихнул туда короткий ствол револьвера. Было слышно, как по металлу клацнули зубы. Это уже форменный беспредел. Барнс развернулся ко мне:

— Ну что? Ты же у них главный? Где бабки? Я начну с него, затем грохну этого бродягу. А потом примусь за тебя, если не скажешь.

Сердце колотилось в груди. Если бы я мог, то разорвал бы Барнса голыми руками. Ярость буквально застилала глаза красной пеленой. Мы сейчас стоим на обочине. Под прикрытием длинного «Шеви». Ночь. Свидетелей нет. Нас тут грохнут, машину спалят и всё. Или вообще заберут себе, а трупы сбросят в озеро. Если этот урод творит подобное, то чувствует безнаказанность. А его напарник на побегушках молча всё это наблюдает. Значит, видит уже не в первый раз. Ошибался я насчёт молодого. Тоже гнилой.

Я твёрдо проговорил:

— Отпусти нас, и мы договоримся.

— Я не договариваться сюда приехал, ублюдок ты тупой. Бабки на капот и валите, пока я не перетряхнул всю машину. И больше не появляйтесь здесь, считайте это предупреждением.

Значит, ехали они по нашу душу вполне себе осознанно. Да это и без лишних пояснений было ясно.

Вдалеке показался свет фар автомобиля.

— Сержант! Мне кажется или…

— Что такое, Торнстон, я сказал тебе делать всё как догова…

— По-моему, это «наши», — облизнул губы от волнения молодой, всё равно держа нас на мушке.

Барнс ненавидящим взором посмотрел на меня ещё раз, а затем прищурился в сторону подъезжающего авто. Револьвер изо рта Мишки он вытащил. Я увидел, что Рощупкина явно мутит.

Авто остановилось на обочине рядом с грузовиком. Дверцы неспешно хлопнули, выпуская двух полицейский. Один из них, в высокой фуражке с бляхой, сияющей до блеска в отсветах фар, крупного телосложения, с сединой в волосах, подошёл к нам:

— Что тут происходит, сержант?

— Шеф, поймали бутлегеров, — с готовностью отрапортовал Барнс, — При задержании этот оказал сопротивление, — он указал дубинкой на стонущего в грязи Гарри, — А у этого был при себе ствол, — а это уже про меня.

— Это неправда, сэр! — тут же возразил я.

— У него нет документов, шериф Тагерт! — с готовностью затараторил младший коп, тыча в Гарри.

— Молчать, Торнстон. Я не давал Вам слова.