Чужой (СИ) - Кощиенко Андрей Геннадьевич
— Была непосредственная угроза моему здоровью и будущему. — следуя советам адвоката, объясняю я. — Поэтому так и среагировала.
— В чём заключалась эта угроза? — задают мне следующий вопрос.
— Сёстры Ли обещали испортить мне лицо, чтобы я никогда не смогла работать в модельном бизнесе. И сломать на руках все пальцы, чтобы я никогда не могла больше играть на рояле и гитаре.
На пару мгновений возникает пауза, в ходе которой члены комиссии понимающе переглядываются.
— Почему вы решили, что сказанные в ваш адрес слова — не простое запугивание? — задаёт следующий вопрос председатель комиссии.
— Угрожавшие хвастались, как довели какую-то девочку до самоубийства. Обещали, что со мной произойдёт то же самое. Сёстры Ли, господин председатель, даже в тюрьме не пользуются популярностью. Поэтому у меня были основания считать реальной угрозой их намерения нанести вред моему здоровью.
— Что именно они от вас хотели?
— В разговоре мы не успели дойти до оглашения списка их желаний.
— Почему вы не выслушали до конца? Возможно, после этого можно было достигнуть компромисса?
— Господин председатель. Я очень терпеливая и спокойная. Но это не значит, что у всякого идиота есть безлимит на наглость. Особенно, если он перешёл к угрозам.
Краем зрения замечаю, как меняется выражение глаз у присутствующей начальницы тюрьмы. С нейтрального на недовольное. У неё проблемы. Кто-то слил в сеть видео с дракой в тюремной столовой. Такого быть не должно, чтобы безо всякой на то санкции конфиденциальная информация из закрытого учреждения становилась доступной широкой публике. Поэтому комиссия, в параллель с разбором моего дела, занимается выяснением, — «кто это сделал и насколько работа администрации тюрьмы соответствует установленным стандартам?». Начальница тюрьмы напомнила, что ожидает на комиссии моего адекватно-вежливого отношения к её участникам, поскольку по итогу разбирательства вполне возможно принятие решения о «затягивании гаек». Тогда вся затея с написанием мирового бестселлера может закончиться, даже не начавшись. И если мне действительно хочется отдельную камеру, и какое-то интересное и вменяемое занятие, нужно придерживаться образа — «я белая и пушистая». Если выгонят мою протеже с занимаемой должности, — придётся всё начинать заново. А насколько будет удачным это новое начинание, — одному богу известно. Поэтому, не «пыхтим», а «улыбаемся и машем»…
— Почему вы не сообщили администрации исправительного учреждения об угрозах в ваш адрес?
— Я хотела это сделать. — вру в ответ, стараясь при этом выглядеть как можно искреннее и честнее. — Но вдруг всё как-то резко завертелось, и осуществить намерение не получилось… Мне кажется, уважаемый господин председатель, причиной произошедшего стал стресс. Я ведь только совсем недавно оказалась в «Анян» и ещё не успела адаптироваться к новой жизни. Думаю, если бы не постоянная эмоциональная перегрузка, то дело решилось мирным образом…
—…Совершенно с вами согласна… — уверяю я, видя недоверчивый взгляд председателя комиссии и скромно улыбаюсь.
Председатель комиссии качает в ответ головой, но непонятно, в чём значение этого движения. То ли — «ну-ну», то ли — «да-да». Однако лицо Ким НаБом становится менее напряжённым. Стресс и невротические перегрузки, в моём случае, — отличная причина для «отмазки». Всем понятно, что девочка, только вчера сошедшая со сцены на тюремный пол, не то что будет психовать. Она просто обязана это делать!
— Оказанное вами физическое сопротивление персоналу исправительного учреждения, — тоже результат влияния стресса? — получаю я следующий вопрос.
— Думаю, да. Честно говоря, — не помню, как это происходило. Не отрицаю, что на видеозаписях, предъявленных мне в качестве доказательств совершённого деяния, запечатлена я. Но почему я так делала, — не помню…
Пожимаю плечами и опечаленно слегка развожу руками.
Вот так получилось! Не знаю, почему…
В ответ на меня неверяще смотрят.
— Прошу прощения, господин председатель комиссии… — подаёт голос мой адвокат, которому пришло время сказать своё слово. — Позвольте сообщить об имеющихся у моей подзащитной проблемах со здоровьем. Разрешите предоставить вам для ознакомления документ, который сделает понятными причины провалов памяти Пак ЮнМи.
Получив разрешающий кивок, адвокат встаёт со своего места и направляется к председательствующему, дабы показать справку, в которой коротко описаны причины моих проблем с головой. Защита решила использовать имевшийся в прошлом факт «ретроградной амнезии», как прикрытие от обвинений.
— Но это же произошло ещё до призыва в армию⁈ — подняв взгляд от прочитанной справки, с удивлением восклицает глава комиссии.
— Совершенно верно. — поддакивает адвокат и добавляет. — Поэтому требовать от госпожи ЮнМи воспоминаний, — не скажу, что бессмысленно, но рассчитывать на их наличие не стоит…
— Как же тогда её призвали в армию?
— Правомерность мобилизации госпожи ЮнМи, — отдельный вопрос и в контексте данного разбирательства не может быть установлена… — мягко сообщает ему адвокат.
Председатель некоторое время смотрит на него, обдумывая услышанное и сдаётся.
— Хорошо. — соглашается он и задаёт вопрос. — Ваша подзащитная раскаивается в содеянном?
— Целиком и полностью. — уверяют его.
— Свидетели угроз имеются?
— К сожалению, господин председатель, угрожавшие имеют опыт многократного совершения правонарушений. Они проявляли осмотрительность и запугивали мою клиентку в моменты, когда отсутствовали очевидцы. Но есть документальные показания девушек, находившихся за столом вместе с Пак ЮнМи, что перед началом её самообороны, сёстры Ли что-то говорили ей на ухо. Съёмки видеокамер подтверждают их показания.
— Да, я видел. — кивком подтверждает председатель и поворачивается к подчинённым.
— Вопросы к заключённой Пак ЮнМи у кого-нибудь ещё будут? — посмотрев влево и вправо вдоль стола, спрашивает он.
В ответ ему недружно, но совершенно определённо отрицательно мотают головами, показывая, что раз у руководителя вопросы не возникли, то им так же нечего добавить.
— Тогда, Пак ЮнМи, покиньте помещение. — отдаёт указание главнюк и продолжает. — Обсудим работу администрации исправительного учреждения…
(там же, после того, как ЮнМи покинула помещение, в котором заседает комиссия)
— Госпожа Ким НаБом, — обращается к главе «Анян» председатель комиссии. — Скажите, драка в вверенном вам исправительном учреждении, — это нормально?
— Это совершенно нормально, господин председатель. — получает он ответ. — Согласно разработанным и подтверждённым на практике психологическим моделям для людей, скоротечно оказавшихся в условиях ограничения свободы, их поведение далее определяется двумя сценариями. Первый — в нём человек сразу соглашается со всем и далее следует установленным правилам поведения. Подобные люди не доставляют проблем. Второй — когда осужденный отказывается принимать произошедшие в его жизни перемены, особенно если до этого он был значимой персоной. Такой индивидуум зачастую создаёт множество неприятностей окружающим. Заканчивается это обычно катарсисом, после которого происходит принятие или, в редких случаях, когда осужденный упорствует до конца, — его эмоциональным саморазрушением и даже, порой, физической гибелью. В данной ситуации, отбывающая наказание Пак ЮнМи является сильной, харизматичной личностью, обладающей всемирной известностью. Неудивительно, что осознание случившегося пошло у неё по второму варианту. Угрозы в её адрес стали спусковым крючком, запустившим её персональный кризис, который нашёл своё разрешение в физической агрессии.
— Мне хотелось бы более подробно услышать именно об этой части чрезвычайно происшествия. — говорит председатель. — А именно, — почему ваша охрана не смогла быстро локализовать, если так можно выразиться — «прорыв инферно»?
— Весь персонал «Анян», включая охрану, проходит регулярные физические и психологические тренинги, позволяющие самым наилучшим образом выполнять свои профессиональные обязанности. В подтверждение данного факта есть дипломы и свидетельства, выданные аттестационной комиссией, проверявшей качество проведённых занятий. Касаемо последнего случая, — скажу, что программа обучения персонала не предусматривала противостояния с военнослужащими корейской армии, прошедшими обучение в её элитных частях. Никто не предполагал возникновения подобной ситуации в исправительном учреждении для несовершеннолетних девочек. Однако, несмотря на возникшие трудности, хочу отметить, что ситуация была взята под контроль. Пусть с некоторыми потерями, которых могло и не быть, развивайся происходящее по стандартной схеме.
