Экспедиционный корпус (СИ) - Лопатин Георгий

— Всем залечь! Вейдер, притормози!

Водитель снизил скорость, преследователи не успели отреагировать и опасно сблизились с беглецом наверное больше в азарте, продолжая палить. В заднюю часть борта кузова забарабанили пули, ну и выше конечно летели, только вот урона это беглецам не нанесло.

Пока штабс-капитан ходил делать заказ на доспехи и щиты, его подчиненные-подельники, забронировали машину. Борта с внутренней стороны были оббиты листами миллиметровой толщины кровельного железа в три слоя и дополнительно обложены мешками с песком. Кабина так же сзади была прикрыта тем же железом, так что общая толщина достигала сантиметра, что для ручного оружия было практически непреодолимым препятствием.

В общем полицейские почти настигли беглецов, что и стало для них фатальным.

— Пли!

Огромная плотность огня из трех пистолетов и двух ружей буквально разнесла в хлам обе машины полицейских и их самих.

В общем оторвались.

— Все целы? — спросил Михаил.

— Мне по голове чиркнуло… вашбродь.

— Сильно?

— Жить буду…

Дальше тоже все прошло по плану. Пропетляв по улочкам Парижа, вновь заехали под мост, где сорвали маскировку, наспех заделав пробоины в бортах ветошью и подкрасив под общий фон, так что внешне все выглядело пристойно.

Анисимов с окровавленной головой выглядел страшно, крови натекло просто ужас как много, но рана на самом деле оказалась не опасной, кость не задело, лишь кожу вспороло.

Михаил зашил рану (аптечку он с собой таскал как раз на такой случай) и присыпал ее все тем же стрептоцидом.

— Повезло тебе Прокопий… еще немного и пораскинул бы мозгами.

— Да уж, уберег Господь!

Фельдфебель истово перекрестился, не скрываясь двуперстно и ему вторили остальные.

— Теперь придумать бы как рану объяснить…

— А чего тут думать, вашбродь? Подрался в кабаке, вот и получил по голове бутылкой. Обычное дело.

— Идеально, — согласился Михаил. — Я тебе для достоверности даже наряд впаяю.

Посмеялись.

Потом был подсчет денег. Куш действительно казался больше, чем в первый раз, почти на два миллиона рублей если в пересчете.

«Ну вот, первый полк можно сказать приодели… Только как их легализовать-то, а?!» — с раздражением думал Климов, не находя выхода из ситуации.

31

«Мексиканки» и правда доставили в лагерь Майльи буквально на следующий день после возвращения Климова с бандой. Фельдфебель прекрасно знал личный состав роты, кто чего стоит и быстро отобрал нужное количество людей своим складом характера подходящих для освоения капризных винтовок, требующих к себе повышенного ухода.

Практически полное отсутствие среднего и старшего офицерского состава в лагере Михаилу было только на руку ибо под эту самую руку никто не лез и на стрельбище он мог творить практически что угодно.

Правда все-таки нашлась какая-то «добрая душа» что стуканула командиру полка и полковник Нечволодов лично заявился в лагерь.

— Что тут у тебя происходин, господин штабс-капитан? Откуда это оружие?

— Союзники любезно предоставили по моей просьбе, господин полковник.

— Почему я ничего не знаю?! Почему не через штаб провел запрос и получение оружия?!

— Так я же не на вооружение беру, а так, эксперимента ради… — начал выкручиваться Климов.

— Знаю я твои эксперименты! Оружие сдать! Нечего тут экспериментировать! Это армия, а не пойми что! Здесь не эксперименты нужно проводить, а приказы выполнять! Вооружили винтовками «лебель» вот ими и будем воевать!

— Так точно, господин полковник!

Нечволодов, сделав внушение и придравшись к форме одежды некоторых солдат, укатил обратно в Париж.

— Продолжаем, — сплюнув на землю, сказал Климов, глядя вслед машине полковника.

Солдаты мягко говоря удивились, но противоречить не стали. Большинство по достоинству оценили возможности винтовки мексиканского генерала-конструктора Мандрагора.

Когда стали поступать первые доспехи со щитами и штабс-капитан принялся экспериментировать уже с ними, прикатил не только командир полка, но и сам генерал-майор Лохвицкий. Кто-то продолжал стучать как отбитый на всю голову дятел.

«Найти бы эту суку и клюв ему сломать…» — вяло подумал Михаил.

— Что у вас происходит, Михаил Антонович? Откуда это? На какие средства?

— У меня близкий товарищ есть среди земгусаров…

При этом полковник с генерал-майором чуть скривились, как и некоторые в их свите. Ну да, запятнали эти ребята себя воровством с ног до головы.

— Я после боевой обкатки под Верденом попросил его собрать пожертвования на закупку доспехов. Вот он и перевел для меня собранное во Францию на мой счет, а я уже тут заказ сделал на взвод.

— Сказано же, что эти доспехи неэффективны для боя, господин штабс-капитан! — с раздражением воскликнул Нечволодов. — Это пустая трата средств! Сколько вообще стоит?!

— Около тысячи рублей, господин полковник.

Некоторые офицеры изумленно охнули.

— Дорого! И повторяю: вы впустую потратили деньги, которые требуются совсем на другие нужды!

— С тем, что дороговато — согласен, а что впустую — категорически возражаю.

— Объяснитесь! — завелся Нечволодов, коего бесило, что ему противоречат, да еще какой-то штабс-капитан, но в присутствии комбрига вынужден был вести себя сдержанно.

— Солдаты, господин полковник, стоят дороже. Ведь каждого надо одеть, обуть, откормить, вооружить, обучить, платить жалование и так много лет. Я уже молчу о том, что солдат, будь то крестьянин или тем более рабочий коего сорвали с земли или вытащили с завода это прямые потери государства от недополученных налогов и проблем на заводе из-за отсутствия высококвалифицированного специалиста, что в свою очередь ведет к увеличению брака, а значит и убыткам, и так далее, и тому подобное…

— И правда, — буркнул кто-то в свите.

— …И все эти затраты, прямые и косвенные, спустить собаке под хвост только из-за отсутствия у него нормальной защиты, коя стоит, если подумать, копейки?

— Копейки?! Тысяча рублей — копейки?!

— Ну, наверное, раз один высокопоставленный чин любящий развлекаться во Франции купил для пуделя одной французской шлюхи бриллиантовый ошейник стоимостью в броненосец… то значит деньги точно есть надо только более эффективно их тратить и точно не на бриллиантовые ошейники для пуделей шлюх.

Комсостав от услышанного впал в грогги и стал переглядываться, Нечволодов хватал ртом воздух. И пока они не опомнились, Климов продолжил:

— А что до не эффективности этих доспехов, то считаю, что эта информация несколько устарела, господин полковник.

— Погодите Михаил Дмитриевич… Что вы имеете ввиду, Михаил Антонович? — опередив полковника хотевшего сказать что-то резкое и совсем не по поводу доспехов и их эффективности в плане защиты, с нескрываемым удивлением спросил Лохвицкий.

— Только то, что люди крайне консервативны в своих суждениях и крайне зависимы от чужих суждений, ваше превосходительство. Кто-то из высокопоставленных лиц со всей категоричностью сказал, что доспехи неэффективны и все этому мнению следуют даже если обстоятельства изменились. Дескать, ну как же, это сказал сам такой-то сякой-то! А это не абы кто, а величина! Ну как у нас Драгомиров с его штыковым боем… дескать пуля — дура, штык — молодец, когда создается впечатление, что будь его воля то солдат не винтовками бы вооружали, а копьями, как в седую старину. А что, дешево и сердито и на патроны тратиться не надо, а то ведь денег стоят. Наконечник тоже кстати рублик стоит, так что можно просто солдатам дреколье с обожжённым в костре концом дать… и в атаку на пулеметы послать.

Кто-то прыснул в кулак, видимо ярко представив себе такую картину. Лохвицкий тоже иронично усмехнулся. Нечволодов опять стал хватать ртом воздух.

«Поклонник Драгомирова что ли?» — подумал Климов, глядя на командира первого полка.