Вячеслав Коротин - Флоту - побеждать!
— Мне точно не нужно, — усмехнулся в усы Белый. — Я казак всё‑таки. В охране не нуждаюсь.
— Согласен с Василием Фёдоровичем, — присоединился к артиллеристу Кондратенко. — Да и думаю, что это будет совершенно излишним — мы как‑никак дома, в своей крепости, в своём городе. Стыдно будет показать, что нас испугал какой‑то одиночный стрелок.
Стессель затравленно зыркнул на своих подчинённых, но и ему пришлось присоединиться к высказанному обоими генералами мнению:
— Уедем, как и приехали — в своих экипажах, и с той же самой охраной, что сопровождала нас в храм и сюда.
— Полностью с вами согласен, Анатолий Михайлович, — Степан несказанно обрадовался, что можно избежать всех этих ненужных хлопот, по поводу вызова уже совершенно ненужного конвоя. — Рад, что наши мнения по данному поводу совпадают. Предлагаю вернуться в зал, но только давайте сначала договоримся, где и когда мы сможем более предметно обсудить оборону Кинджоу.
— Вы хотите, чтобы мы приехали к вам на 'Петропавловск'? — слегка заносчиво провещал Стессель.
— На 'Ретвизан' — он уже скоро войдёт в строй, поэтому мой штаб переселяется на него. Но я не настаиваю на вашем визите — могу прибыть к вам и сам, только назначьте место и время. И, желательно, как можно скорее.
— Не стоит, Степан Осипович. С удовольствием воспользуемся вашим гостеприимством ещё раз. Тем более, что речь пойдёт именно о помощи флота нашей армии.
— Благодарю, уважаемый Анатолий Михайлович. Прошу разрешения ответить любезностью на любезность: В котором часу вас ожидать? Назначьте, пожалуйста, время. Куда и когда подать катер?
— Ну что же вы так сразу… Я ещё не решил. Думаю, что в районе полудня… С утра я отправлю к вам своего адъютанта.
— Хорошо. Будем иметь в виду, — не стал задираться Степан. — А сейчас прошу в зал — вероятно уже подали основное блюдо.
— Я, пожалуй, откажусь, — напряжённо выдавил из себя Стессель. Было совершенно понятно, что генерал здорово напуган сегодняшним покушением и хочет как можно скорее оказаться у себя дома… — Завтрашнее совещание требует подготовки. Так что мне уже и так ночь не спать…
Совершенно конкретно виделось, что спать он сегодня ночью будет. Приедет домой, хлобыстнёт граммов двести водки или коньяку на нервной почве, послушает завывания Веры Алексеевны по поводу покушения на надежду и оплот России на Дальнем Востоке, и захрапит только так…
— Я тоже откланяюсь, Степан Осипович, — поднялся Белый. — Благодарю за радушный приём, но действительно необходимо подготовиться к завтрашнему совещанию.
— Понимаю. Не смею задерживать. Прошу передать мой поклон уважаемой Марии Фоминичне.
— Непременно, — улыбнулся генерал. — Благодарю. Кстати, супруга просила вам напомнить наше приглашение захаживать попросту.
— Как только выдастся свободное время — обязательно загляну, Василий Фёдорович, спасибо!
Вслед за Белым поднялись и Кондратенко с Рейсом. Никитин был явно не прочь задержаться, но, следуя корпоративной солидарности, тоже стал прощаться.
— Пожалуй, и нам пора, Михаил Павлович, — обратился Макаров к Моласу, когда сухопутное начальство удалилось. — Пора и на 'Ретвизане' обживаться, и действительно, к общению с руководством крепости подготовиться. Пусть молодёжь ещё погуляет здесь, а наше дело стариковское. Неплохо бы выспаться суметь.
Степан не случайно выбрал именно 'Ретвизан' в качестве штабного корабля. Хоть 'Цесаревич' и был более удобен для того, чтобы следовать головным в колонне — его башенная шестидюймовая артиллерия позволяла развивать более мощный огонь по носовым румбам, но именно 'Ретвизан' наиболее подходил в плане управления эскадрой. Этот броненосец изначально строился в качестве флагманского, на нём были предусмотрены и каюты для офицеров штаба, и роскошный зал заседаний. Присутствовала даже телефонная связь, а вся мебель была изготовлена из металла, что здорово снижало пожароопасность в бою.
Инженеры фирмы Крампа создавали корабль как будто для моряков американского флота, они отнеслись к проектированию, применяя свои традиционно высокие требования к бытовым условиям. И русских, когда они принимали броненосец у фирмы — строителя, приятно удивило очень многое: и боевой лазарет, размещённый внутри бронированной цитадели, и обилие душевых для кочегаров, просторная прачечная и вообще огромное количество облегчающих труд приспособлений. Вплоть до электрической тестомешалки на камбузе…
— Ну что, Михаил Павлович, я уже сегодня ночую на 'Ретвизане', а вас жду завтра к подъёму флага с необходимыми бумагами. Надеюсь, что весь мой штаб успеет за сутки переселиться на новое место жительство.
— Думаю, что никаких проблем для этого нет, Степан Осипович.
— Лощинского с командирами канонерок и Матусевича, с командирами миноносцев я вызвал к одиннадцати. Надеюсь, что нам хватит часа для предварительного обсуждения ситуации в ожидании Стесселя с остальным сухопутным начальством.
— Всё зависит от состояния кораблей, — осторожно ответил Молас, — и, в первую очередь, от состояния их машин. В первую очередь меня беспокоит 'Сивуч'…
— Вот завтра и выясним у Стратановича в каком состоянии его канлодка, чего сейчас об этом говорить?
Адмиралы обменялись рукопожатием и направились к своим экипажам
* * *Командир 'Ретвизана' был заранее оповещён, что именно сегодня вечером командующий флотом вместе со своим штабом переселяется на его броненосец. Поэтому капитан первого ранга Щенснович даже не съезжал сегодня на берег — вместе со своим старшим офицером лейтенантом Скороходовым, они готовили корабль к столь важному событию.
— Здравствуйте, Эдуард Николаевич, — поприветствовал каперанга Макаров, поднявшись на борт. — Ну что, принимайте сначала меня с флаг — офицерами, а завтра пожалует и весь остальной штаб. Не стесним?
— Что вы, ваше превосходительство, — командир корабля, откозыряв, пожал протянутую руку адмирала. — И я, и моя команда почтём за великую честь то, что вы поднимаете свой флаг на 'Ретвизане'.
— Как ремонт? — не преминул поинтересоваться Степан у провожавшего его в салон Щенсновича.
— Практически уже закончен. Ещё пара дней и можно выходить в море. А если очень нужно — то хоть завтра в бой. Остались покрасочные работы, уборка, мелкие доделки.
— Ну что же, рад слышать. Завтра ещё не в бой, завтра у вас на борту состоится совещание с генералами по поводу обороны Цинджоуских позиций, так что будьте готовы, не хотелось бы, чтобы флот ударил в грязь лицом, принимая руководство крепости.
— Не извольте беспокоиться, Степан Осипович, — даже слегка обиделся командир корабля. — Примем Стесселя с его штабом в лучшем виде.
Очередной раз встретившись с Щенсновичем, Степан внутренне хмыкнул: не случайно, ох не случайно каперанг получил на эскадре прозвище 'Идальго' — высокий, худощавый, бородка клинышком, усы торчат в стороны — ну просто вылитый герой Сервантеса. Да и характерец имел тот ещё — с начальством не заигрывал, с подчинённых требовал по полной программе, но при этом и заботился о них также, 'по полной'. И являлся одним из ближайших кандидатов на присвоение адмиральского чина.
Кстати, усиленно растущее количество адмиралов в Артуре уже давно являлось дополнительной головной болью Маркова — Макарова: изначально, до его приезда, их имелось всего четверо — Ухтомский, Лощинский, Молас и Греве. Последнего командующий отправил во Владивосток, но тут же прилетели орлы на погоны Григоровича и Матусевича. А ожидалась новая 'стая двуглавых птиц' — в самое ближайшее время придёт приказ по поводу Рейценштейна, потом — Вирена, ну и, до кучи — Щенсновича. И это по самым скромным прикидкам — последние победы Тихоокеанского флота могут сделать императора и Адмиралтейство более щедрыми, чем в реальной истории. Ну, ладно Рейценштейн — он и так на адмиральской должности, а вот остальных куда девать? Солить? Топить?
С этими мыслями Степан дотопал до своего салона. Спать ещё категорически не хотелось, поэтому, попрощавшись с Щенсновичем, адмирал набулькал себе граммов пятьдесят коньяку, и продолжил размышлять на данную тему с вариациями:
Ну хорошо — сам с Моласом на 'Ретвизане', в этом же отряде 'Цесаревич' и 'Пересвет' с 'Победой', Ухтомский пусть поднимает флаг на 'Петропавловске' и командует тремя тихоходами, Лощинский остаётся при своих канлодках и тральном караване, Григорович при порте, Матусевич… Чёрт побери! — Нечего контр — адмиралу гонять по морю на миноносцах — пусть 'начмин' обоснуется либо на 'Амуре', либо на 'Новике'. Рейценштейн, естественно, на 'Баяне' при крейсерах… Едрёналапоть! 'Диана' совершенно не вписывается в компанию 'убойной тройки': 'Баян', 'Аскольд', 'Богатырь' — эта 'богиня' и семнадцать узлов с трудом выжимает… А боевая единица сильная, сильнее любого из японских бронепалубников, но именно ЕДИНИЦА. Не была бы 'Паллада' в ремонте — эта пара вполне могла бы являться самостоятельным крейсерским отрядом. Но в одном экземпляре — ни Богу свечка, ни чёрту кочерга… И в линию не поставишь без броневого пояса, ни к остальным крейсерам не присоединишь без потери отрядом двух — трёх узлов… И брандвахтой держать такой крейсер неправильно, и в океан на охоту отправлять жалко, тем более с такой дальностью плавания. Да и силуэт у неё больно приметный. Ладно, не снимать же с неё пушки, пусть ходит с броненосцами, тем более, что защитник от минных атак из 'Дианы' отменный…
