Олег Грейгъ - Призрак океана, или Адмирал Колчак на службе у Сталина
В то время ЧФ готовился к проведению Босфорской операции с целью установления контроля над проливами Босфор и Дарданеллы, а также нейтрализации Турции. Для чего был создан особый экспедиционный корпус.
Александр Васильевич понимал, как велика ответственность, возложенная на него, и как непросты задачи, стоящие перед ним. Еще во время учебы в Морском корпусе он узнал от преподавателей истории, что наиболее эффективно проблемы с Турцией в период царствования Романовых решал главный командир портов и Черного моря (командующий ЧФ) его высокопревосходительство адмирал Алексей Сэмюэлевич Грейг (переименованный советскими «историками» в Самуиловича), благодаря которому и были сформулированы нормы дипломатических, политических, культурных и военных взаимоотношений со всеми странами Средиземноморского бассейна, что обусловило длительный мир между христианским и мусульманским народами. И лишь вторжение в их жизнь разрушительных сил, сплотившихся в тайной организации «Череп и кости» (священный союз; Орден; как уже говорилось, встречаются сейчас и Другие наименования), нарушило установившийся процесс сосуществования. Памятуя об этом, Колчак предпочел вообще избежать возможности брать Константинополь или нейтрализовать Турцию. Он учел то, что при назначении ему сказал Государь: «Вы хорошо потрудились, адмирал. Я думаю, вы сумеете провести операции на юге так, как их проводил на Балтике адмирал Эссен. Желаю успеха, и да поможет вам Бог!»
Эти слова выразились в директивном приказе Морского министерства, где на вице-адмирала возлагалась задача осуществить блокирование (а не уничтожение!) германских крейсеров «Бреслау» и «Гебен» и тем самым способствовать контролю, не нарушая международные дипломатические договоры над проливами. Действуя жестко и энергично, Колчак создал минные заграждения, четко организовал дозорную службу, максимально оснастив ее радиосвязью.
Но наступил 1917 год, изменив все течение жизни русского общества, в том числе и течение личной жизни Александра Васильевича Колчака.
Глава 13
Еще прежде, — двумя годами ранее, когда заканчивалась его служба на Балтийском флоте, Александр Васильевич познакомился с женщиной, занявшей впоследствии значительное место в его жизни. Ее звали Анна Васильевна Тимирева. Еще чуть ранее его жена Софья Федоровна, пребывавшая с детьми в прифронтовом городе Либава (ныне Лиепая в Латвии), подле мужа-офицера, испив горестную чашу, с вечно болящей раной в сердце, уедет в Санкт-Петербург. Их совместная жизнь оставит им обоим опыт потери детей: первой умрет двухнедельная Танечка, второй — двухлетняя Маргарита, уже после бегства из осажденной Либавы. На руках у матери останется средний сын Славик, Ростислав Александрович Колчак. А в остальном они — обычная офицерская семья: то переезды, то отъезды, то встречи…
3 июля 1915 года капитан 1-го ранга Колчак, пребывавший уже некоторое время в северной столице, выезжает из Санкт-Петербурга в служебную командировку в Гельсингфорс; вместе с ним едет и давний приятель, соклассник по Морскому корпусу, воевавший с ним и в Порт-Артуре, капитан 1-го ранга Сергей Николаевич Тимирев. На Финляндском вокзале его провожает жена, Анна Васильевна, ей 21 год. «Это Колчак-Полярный», — представил Тимирев стремительно шедшего человека. Почетную приставку к фамилии Колчак получил после северных экспедиций.
Анна Васильевна Тимирева, в девичестве Сафонова, замужем за троюродным братом; в православном обществе это считается инцестом; с точки зрения высшей социологии это дегенерация, или вырождение. У них маленький сынишка. Через короткое время Анна с сыном и Софья с сыном Славушкой приезжают к мужьям в Гельсингфорс.
Известно, что отец Анны Васильевны, родившейся в 1893 г. в Кисловодске, — В. И. Сафонов, пианист и дирижер, одно время работал директором Московской консерватории, а также… директором Нью-Йоркской консерватории. Колчак сопоставит сей факт со временем; о-о! — времени у него на раздумья тогда уже будет достаточно. Он поймет, на кого работал ее папенька; он припомнит и то, как какие-то полузнакомые личности нашептывали ему, что-с, думается им-с, у г-жи Анны Сафоновой, хоть она и выдает себя за казачку, аристократическое происхождение, и что наверняка — чем черт не шутит! — она княжна. И поймет тогда Александр Васильевич, что ТАК черти шутят только с эстерками, и риммами, и сарами, и… даже если в их венах течет малюсенькая толика еврейской крови. Только сердцу не прикажешь и не вернешь все — ВСЕ! — письма, написанные ей, где он рассказывает не только о чувствах, но и обо всех служебных заботах, о военных планах и взглядах на происходящие события.
Она окончила гимназию княгини Оболенской в Санкт-Петербурге; у гимназии сей сомнительная репутация, — в разветвленной семье Оболенских уже давно наследила подсунутая Эстер, имеются родовые ветви, свидетельствующие о вырождении рода: некоторые члены семьи занимаются педерастией, страдают психопатством; в гимназии свои педагогические эксперименты проводят преподаватели-евреи, не имеющие даже специального образования. Об этом известно в III отделении МВД Российской империи, и, в конце концов, скандальную гимназию закрывают. Анна Васильевна признает впоследствии, что сама первой раскрыла объятия для их с Колчаком любовного романа; трагическая, нервная натура, любительница поэзии и классической музыки, отдающая предпочтение, согласно нездоровому психопатическому складу души, черно-красным одеждам…
Они встретились на границе колоссального излома, в узкой ложбине сталкиваемых громад Времени: будущего и прошлого — именно так, в такой вот последовательности: будущего, которое могло и далее нести процветание им, их Отечеству, человеческой цивилизации, всему мирозданию, и — прошлого, уплывающего в агрессивное, кровавое, дегенерированное антипространство и тянущего за собой — в силу космических и природных законов — весь мир в Tartaria, в тартарары…
Отныне, после знакомства и близости, она, Анна Васильевна Тимирева, будет знать каждый его шаг, каждое выстраданное движение. В 1918 г. она оставит мужа ради А. В. Колчака.
На Черноморском флоте Колчак сменил на посту вице-адмирала А. А. Эбергарда 6 июля 1916 г. и стал самым молодым среди командующих флотами. Через короткое время под его личным руководством, по отработанным на Балтике методам, было проведено минирование Босфора и турецкого побережья. Вдоль берегов Турции постоянно курсировали миноносцы, на которых нередко держал свой флаг командующий. Все действия, предпринятые Александром Васильевичем в данной ситуации, обеспечили господство на море русского флота.
Его служба на Черноморском флоте была омрачена лишь гибелью флагмана, линейного корабля «Императрица Мария». Этот линкор был заложен в 1913 г., согласно программе укрепления Императорского флота, причем одним из разработчиков программы был А. В. Колчак. Корабль спустили на воду в 1915 г. И вот 7 октября 1916-го происходит пожар, затем взрывы, повлекшие гибель «Императрицы Марии». Уже при советской власти утвердилась версия, будто случившееся — результат диверсии немцев. Эту удобную версию запустили большевики, являвшиеся виновниками умышленной трагедии, ее исполнителями, тогда как заказчики — все те же сокрытые ото всех личности из Ордена и Группы.
Незадолго до того произошло еще одно событие, выходящее из разряда обыденных в военное время: встреча флагман-линкора «Императрица Мария» и немецкого «Бреслау». Так как с обеих сторон осуществлялась тактика предупреждения, а не уничтожения, то с флагмана дали предупреждающий залп в сторону «Бреслау». Противник выпустил дымовую завесу и ушел за горизонт…
ПРИЗРАК: — Вы зашли слишком далеко в своем повествовании. И при этом вы не оставляете мне шанса вмешаться. Словно человек-невидимка — это не только книжно-киношный герой, а я сам возле вас, таких умных и таких грамотных… Не пошли бы вы к черту, господа писатели! Когда я хотел сказать, что к концу XX века нас, русских, было бы уже 600 миллионов и около 500 миллионов других национальностей, вы заткнули мне рот. Подданных Российской империи было бы более миллиарда, и для этого были ВСЕ, ВСЕ условия! Я хотел привести достоверные, на мой взгляд, расчеты, но вы, господа писатели, отмахнулись: мол, не время, потом, потом… Если б не Первая мировая, если б не Гражданская войны, если б не убийство 60 миллионов русских за первое десятилетие становления власти большевистских преступников, не Вторая мировая, не огромные потери вследствие войн, если бы не эпидемии, болезни, аборты и т. д., — мир бы жил не по диктату центра международного еврейства, а по нравственным законам трех конфессий: христианства, ислама и буддизма.
