Дмитрий Морозов - Пленники вечности
— А он не буйный?
— Что ты, — отмахнулся полковник. — Очень милый и интеллигентный парень, умеющий усмирять беса и подпевать церковному хору.
— Задача моя просто наладить первичный контакт? Или прямо быка за рога — где триста пятьдесят граждан федерации, откуда он сам и так далее?
— Пока — наладить общение.
Стас грустно посмотрел на кипу материала, свалившегося на него, что называется, как снег на голову.
— И все же — при чем тут вторая группа пропавших? Кто они, что общего между исчезновениями, кто отбирал. Опять Тени? Какой-нибудь общий психотип?
— Как бы это смешно ни звучало, — сказал Герман, — мы первоначально связь проворонили. А заметили ее милиционеры, работающие в разных концах страны по своей обычной рутинной программе поиска пропавших без вести. У всех из второй группы за полгода до исчезновения появились странные интересы.
— Какого свойства?
— Оружие и снаряжение. Ничего особенного — никакого гексагена или бактериологии. Просто — двустволки, пистолетики, даже охотничьи арбалеты. Ну, и там палатки, байдарки, спальники — в общем, стандартный набор браконьера. Правда, патронов некоторые гребли — как на войну. Всплыло десятка два числящихся в розыске автоматов и один ручной пулемет. Всплыло и вместе с «потеряшками» уплыло в никуда. У ментов весь ворох материала изъяла контрразведка твоя любимая, помусолила на предмет попытки создания незаконного вооруженного формирования, но быстро остыла. Никакой связи между людьми, «висяки» сотнями — словом, попал материалец к дяде Саше на стол.
— А уж мой вострый ум тут же сопоставил это дело с «фестивалем».
— Прямой связи нет, но… Да, отмахнуться тут нельзя.
— Кстати, — буднично сообщил Герман, не столько для Стаса, сколько для начальника, — я тут малость инструкции нарушил.
— Опять, — побагровел полковник. — Сильно нарушил?
— Лет эдак на пяток с конфискацией. Или — на одну автомобильную катастрофу, — мило улыбнулся очкарик.
— Говори толком, капитан.
— Подсунул «гостю» одну фотку из «потеряшек».
— Ах ты…
Полковник некоторое время пытался побороть обуревающие его чувства.
— Ладно, потом с тобой разберусь.
— Он рисовать начал, — докончил Герман.
— Вот и связь нарисовалась, в самом прямом смысле слова.
— Пулей туда, — прорычал полковник. — Рисунок ко мне на стол. Оба пошли, шалопаи.
Герман и поспешающий за ним Стас выскочили в коридор. Очкарик открыл зеленую дверь, за которой обнаружился первый из увиденных Пшибышевским в конторе мужчин в полувоенной форме и с автоматом. Охранник склонился к селектору, ответил «есть» и отпер собственным ключом еще одну могучую дверь.
На камеру место заключения «гостя» совсем не походило. Скорее уж, на гостиничный номер средней респектабельности. Две комнатки и санузел. Камеры под потолком, телевизор, какая-то вполне приличная мебель.
Сам погранец спал.
Стас на миг замер, глядя на самого обычного парня в санаторской пижаме. Герман взял со стола лист с рисунком, обшарил глазами комнату, взял со стола канцелярскую скрепку, покачав головой и шепнул:
— Пошли, пущай дрыхнет.
Они вышли.
Герман без долгих объяснений сунул охраннику под нос скрепку и дал звонкий щелбан.
— С тебя пузырь, растяпа. Узнает дядя Саша — назад в РУОП улетишь быстрее ласточки.
Полковник ждал их, нервно вышагивая по комнате.
— Сличай, Герман, — приказал он и стал барабанить по спинке стула. Таким возбужденным его Стас никогда не видел.
Прошло минут десять под шорох бумаг, после чего послышался ровный голос Германа:
— Он. Елисеев Николай, слесарь второго разряда из города Владимира, тысяча девятьсот шестьдесят пятого года рождения, одна погашенная судимость за избиение собственной жены.
— «Потеряшкин» портрет, — задумчиво протянул полковник, рассматривая мастерски выполненный рисунок, и косясь на фотографию в деле. — Значит, не подвела меня интуиция.
Стас молча набрал воды и включил электрочайник, снова закурил. Герман, видя, что полковник ушел в себя и не вернулся, подошел к напарнику:
— У тебя есть еще вопросы по второй группе пропавших?
Стас кивнул.
— Что еще нашли менты? Чую — не зря они носом землю рыли.
Герман уважительно выпятил губу.
— Не любим мы признавать за ними настоящую хватку, а зря. Наследие тоталитарного прошлого, понимаешь, времени господства всесильного комитета.
— Короче давай, философ.
— Откуда-то у всех «потеряшек» взялись средства на покупку этого самого снаряжения. Не сильно много они потратили, но все же больше среднестатистических зарплат.
— Образцы денег изъяты из обращения?
— Обижаешь. Изъяты еще до нас, но там ничего интересного. Деньги как деньги, не фальшивые. Интересны не они сами по себе, а то, на что их на черном рынке выменивали.
— Ну же, не томи.
— Брюлики, — просто сказал Герман.
— Бриллианты? У всех сотен пропавших? Обалдеть! И много?
— Я бы так сказал — по горсточке у каждого было.
— Но это же самое что ни на есть фээсбэшное дело! Да еще какое! И Лубянка отмахнулась?
— Они нашли только один брюлик из непотраченных, порыскали на черном рынке — и все. То ли масштабности картины не уловили, то ли, что вернее, — уловили, и нам спихнули это дохлое и чреватое скандалами дело.
— По каким-нибудь делам камушки проходят?
— Нет, — развел руками Герман, — Не ворованные, не изъятые посредством грабежей или вымогательств. Просто — брюлики. Ниоткуда, как из космоса свалились.
— Интерпол подключали?
— Не подключали, дабы не вызывать ненужного ажиотажа, но смежники по своим каналам убедились — нигде на Западе или на Востоке такая крупная партия камней не исчезала.
— Так откуда они? Это же не картошка, каждый брюлик индивидуален, со своей историей…
— Каждый нормальный брюлик, — заметил вышедший из ступора полковник, доказывая, что краем уха прекрасно слышит своих подчиненных. — А эти — как недавно ограненные. Алмазов в таком количестве тоже не пропадало, кстати.
Стас взял чистый лист бумаги, карандаш, и стал чертить и рассуждать вслух:
— Мы имеем явную связь между «потеряшками» — камни. Невесть откуда, невесть какие бриллианты оказываются в руках самых обычных людей.
Он написал цифру «1».
— Они продают их и покупают снаряжение…
— Причем продают за бесценок первым попавшимся хитрованам. Не исчезни «потеряшки» так скоро, милиция бы всех их переловила.
— И ни один не попал в поле зрения МВД?
— Шестеро попались и сидели в камерах предварительного заключения. Не кололись ни в какую. Оттуда и исчезли.
— Ага, — вздохнул Стас. — Час от часу не легче.
Он написал цифру «2».
— Итак, турснаряжение и легкое стрелковое оружие.
— Были несколько гранат из выкопанных «черными археологами» и несколько «эфок» с армейских складов, проданных нерадивыми прапорщиками, — уточнил полковник. — На покупке гранат особисты в Приволжском округе взяли гражданку Лисянскую, школьную учительницу русского языка.
— И она из камеры исчезла, так? Стас отчего-то уже знал ответ. — Остаток денег куда девали пропавшие? Ведь даже выручив на черном рынке сотую часть истинной цены бриллиантов, можно скопить неслабый капитал.
— А вот это серьезный и грамотный вопрос, — полковник порылся в своей феноменальной памяти. — Если вкратце — деньги их совершенно не интересовали. Только снаряжение и оружие.
— То есть они их с собой не прихватили, — догадался Стас.
— Куда там, — усмехнулся Герман. — На месте исчезновения одного цыгана, произошедшего, кстати, в чистом поле, так и остались долларовые пачки. Будто выкинул он их, как обертку от конфеты.
— Кто-то оставил не потраченную «выручку» друзьям и знакомым, членам семей, потратил на благотворительность. А кое-кто просто в печи сжег — один такой точно был. Видимо там — деньги не нужны.
— Ни себе, ни людям, — кивнул Пшибышевский. — Занятные истории, ей-богу.
Он быстро покрывал лист каракулями.
— Исчезали-то они как? С дымом и треском? Оставив после себя воронку с оплавленными краями?
— Так же, как и «фестиваль». С общим приветом и без всяких следов.
Стас почесал карандашом за ухом.
— Допустим, — сказал он, глядя в потолок, — только допустим, «гость» от сотрудничества уклонится. Или тоже исчезнет. С общим приветом. Тогда…
— С меня сорвут погоны, а вас отправят на блокпост в какую-нибудь приграничную с Чечней кавказскую республику, — сказал бодро полковник.
— Тогда, — продолжал рассуждать Стас, — нам останется только строить догадки. Версия вырисовывается совершенно чумовая.
— Излагай. У меня в конторе чумовые версии в ходу, — величественно разрешил начальник.
