Егор Чекрыгин - Злыднев Мир. Империя.
– А дальше, Утаншшкий перевал?
– Он самый. Только мы его зовем Большая Жопа.
– Почему.
– А вот пойдем по нему, – сам узнаешь. – Сдерживая смех, произнес Занс старую как караванный мир шутку. Но потом, видимо понимая, что до Утаншшкого перевала идти еще долго, и шутка к тому времени может забыться, пояснил. – Там две горы с обоих сторон такие вот, – Занс руками изобразил два полукруга, – а дорога как раз в ложбиночке между ними проходит. Ну то есть типа, как бы идешь по самой, значитца середки. Между………. – говорить дальше он не мог, из-за приступа гомерического хохота.
Аттий Бузма вежливо улыбнулся, как бы давая понять что оценил шутку, а затем, дождавшись когда его спутник отсмеется спросил, – А ты тут часто ходил?
– Ходят бараны в стае, – мы погонщики, – гоним. А я тут в четвертый раз уже караван гоню…. Мы тут с братьями….. – сказал он и осекся, посмотрев на Аттия Бузму с таким виноватым видом, словно бы это он, Занс, прикончил его братьев, а не наоборот. – … Ну в общем, – мы тут с братьями раньше уже гоняли…..
– Ты сильно печалишься о них? – неожиданно даже для самого себя спросил Аттий Бузма.
– Дак ведь…, как же бы это не…. Они же братья…. Сам понимаешь. Вот если бы твоих братьев убили?
– У меня нету братьев.
– Ну сестер, или там, не дай боги, – папку с мамкой.
– Сестер у меня нет, а отец с матерью давно мертвы. Правда у меня однажды был друг, его тоже убили. Я горевал по нему…, наверное.
– Как же это так, ты что же не знаешь горевал ты по нему или нет? Может ты и о родителях, не очень-то и печалился?
– Родители умерли когда мне было несколько месяцев от роду. Медянская чума. Я их совсем не помню, и потому наверное, никогда о них не горевал. Ну разве что иногда, когда представлял что они у меня есть.
А друг…, я тогда сильно заболел. Сразу после его смерти. Очень долго был без памяти, а потом так слаб, что и думать ни о чем не мог. Поэтому не очень понимаю, горевал я о нем или нет.
– Да…, экий ты…., – несчастливый. Видно прогневил чем-то богов, если они у тебя и родителей забрали и друга….
…. Значит выходит, ты круглый сирота, и никого у тебя нет?
…. Только, чёй-то, ты на бедненького не тянешь. И сапоги у тебя добротные, и одёжа, и кошельки не пустые, да и имя двойное у тебя есть. Не то что у нас, у простонародья……
– У меня есть дядя. Старший брат моей матери. Он взял опеку надо мной и дал свое имя.
– Ну вот, значит холили тебя, да лелеяли….
– Дядя был слишком занят, что бы заниматься мной. Он отдал меня в семью одного из своих должников, где я рос…, словно приблуда. Конечно, ничего плохого о тех людях я сказать не могу…, но чужой ребенок, он и есть чужой.
А потом…., случилось так, что дяде пришлось думать о новом наследнике своего дела. Он забрал меня из той семьи, и отправил в Закрытую Школу Торговли.
Я учился там очень старательно. Думал, дядя узнав о моих успехах, хотя бы навестит меня…. Но он появился только через три года, когда я закончил первый цикл. Одним из лучших, между прочим, закончил. Мог бы и дальше…..
Но дядя забрал меня из Школы, и спустя пару дней, я уже был младшим погонщиком у Виста Тадия…. Видно нашелся наследник получше…..
Аттий Бузма намеренно разыгрывал сценарий, который в Школе Ловцов именовался «Бить на жалость». И он своего достиг, к концу его рассказа простодушных Занс, уже не видел в нем чудовища, и слушая рассказ, о его мнимых бедах, – едва не рыдал.
– Экий ты однако, – бедолага! – сочувствующим голосом произнес он. Ведь надо же, на одного мальчонку, и столько бед сразу. То-то я смотрю ты грустный какой-то все время. Все время молчишь, ни с кем не заговариваешь, все время «Спасибо», да «Пожалуйста». А по-простому и не говоришь и над шуткой не посмеешься…. А мы то с ребятами думали будто ты зазнайка какой. Думали, мол, – «Думает, что если у него имени два, так он уже с нами быдлом и общаться не желает. Все к Старшему Караванщику подлизывается».
– Да нет. Многоуважаемый Вист Тадий сам, узнав что я грамотный и обучен счету, хотел предложить мне место помощника приказчика. Но дядя видно не захотел платить за лицензию, и настоял, чтобы я отправился простым погонщиком. Но Старший Караванщик Вист Тадий, видно пожалев меня сироту……
– Да. Наш Старший Караванщик, – он такой. Он хоть и суров, но человек правильный, никогда никого не обжулит и не обманет…..
– Но я подвел своего благодетеля. Убив твоих братьев, я нанес урон его репутации. Кажется теперь ему туго придется, из-за моего поступка?
– Это уж точно. Такого что бы караванщики в пути друг дружку пришили…. На моей-то памяти такого и не было. Я только легенды про это слышал, что когда-то, давным-давно, чуть ли не при первых Мэрах….
– Странно. Вот вроде вы караванщики парни то крутые. Любому городскому шакалу фору дадите, и горцев не боитесь, и против разбойников…, и нож у каждого на поясе…, и какой нож, в локоть, а то и полтора длинной. У нас то, у городских, ножички-то во какие, – С этими словами Аттий Бузма показал свой нож длинной не более трети локтя.
– Так как раз и потому. Ежели такие крутые парни как мы, начнем друг-друга на наши большие ножи насаживать, – изведется караванный род. А без нас, сам понимаешь, вся Империя считай, без товаров окажется. Потому у нас с детства зарок, на своих, особенно во время прогона, оружия не обнажать. Даже драться, и то нельзя…. Ежели какие обиды, – то после того как тропа закончится, и караван распустят, – вот тогда можно и подраться, а уж ежели совсем кто поперек горла встанет, – того и на поединок вызвать.
– Тогда почему твой брат на меня напал? И вы…….
– А вот это, – никак Злыдень попутал. По-другому и не скажешь…. Правда не любили мы тебя сильно. Потому как думали что ты вроде как сволочь, маменькин сынок, да подлиза. Да и своим-то, в общем-то, не считали…, а вот почему Ватий тебя пнуть-то решил, – все равно не понятно. Он ведь Ватий, он же у нас самым спокойным был, и к тебе, в общем-то нормально относился, еще и нас уговаривал, – «Что мол, плюньте вы на этого урода ребята. Ну гавно, оно и есть гавно, чё об него мараться-то?». А тут вдруг сам захотел тебе пендель отвесить. А потом еще и с ножом…. Чего на него нашло?
– А ты сам, почему на меня напал?
– Так ведь у меня словно пелена какая на глаза упала. Как увидел я, что ты Ватию-то кишки вспорол, так вот прям и значит, навроде как…. Ну я и схватился-то за нож. – «Ну думаю, – прирежу ублюдка. Боялся только, что Гасий с Кунсом вперед меня с тобой расправятся. Только где уж нам. Я ведь и не понял как ты меня…. И где ж ты такой малец, – так драться выучился?
– Ну понимаешь, когда Шакал убил моего друга…, (ну я тебе о нем рассказывал). Убил прямо у меня на глазах. Убил не за что. Просто вдруг решил, ни с того ни с сего, что Бычок, (такое у моего друга прозвище было), над ним смеется. – (Зансу показалось, что Аттий Бузма едва сдерживает рыдания), – Решил он так, и вот прям вот, ни с того ни с сего, ни слова ни сказав, воткнул ему нож в грудь…, прямо в сердце….
Ну и я тогда решил…..
– Отомстить! Это ты правильно. Это ты как настоящий погонщик решил. У нас ведь тоже….
И как, – отомстил?
– Нет. Так и не удалось. Сначала я сильно заболел. От переживаний наверное, мне ведь тогда лет десять было…. А когда я выздоровел, узнал, что за то время пока я болел, – Мэр, распознав про злодейства Старших Братьев, – велел искоренить это зло, вместе с их приспешниками. Я не знаю, казнили ли того гада, что Бычка прикончил, или уцелел он, и скрывается где-то…. Но как я его не искал, – найти так и не смог….
Зато научился драться…. У нас на улице, – бывший стражник жил. Вот он то, меня и учил…. Да и потом, в Торговой Школе, нам искусство боя преподавали. Я там тоже лучшим был!
– Да уж я понял, что лучшим. Мы-то ведь с братьями, – тоже не дураки подраться были. Но ты мальчишка, нас взрослых парней, – словно мясник ягнят порезал. А Кунсу, говорят даже шею свернул. Откуда же в тебе столько силищи?
– Да моя сила тут не причем. Кунс…, он как бы это сказать, – сам себе шею свернул, я только помог немножко…. Ну это как с тобой, я ведь тебя в пропасть не скидывал, просто подтолкнул немножко в правильном направлении, ты сам и улетел….
– Один хрен не пойму. «Сам себе шею сломал», – гавно верблюжье. Как так может быть?
– Ну хочешь я тебе покажу? Ну-ка встань, попытайся схватить меня со спины………….. ……………………………………………………………………………………………………..Вот видишь как просто. Если бы я довернул немного посильнее…..
– Все равно не понятно. Но второй раз я пробовать не стану, и так думал, что без башки останусь….
Давай-ка лучше спать ложиться.
Они так и сделали. И Занс даже не стал дожидаться, когда Аттий Бузма заснет, чтобы улечься у костра. Он больше не считал его злобным чудовищем. Он его даже жалел, считая «бедным, несчастным мальчуганом», и относился почти покровительственно.
