Андрей Посняков - Корсар с Севера
Каленое ядро с шипением упало в воду.
– Шайтан бы вас всех побрал! – выругался Селим-бей и тут же заорал приказ. А чтоб теперь не орать? Таиться-то уже поздно!
На берегу услышали выстрел. Засуетились, забегали. Зазвенело оружие, заржали кое-где кони.
– Яй-а-а-лла! Иль я а-алла!
Отбросив конспирацию, пираты с воплями ринулись на берег. Кое-кто утонул, попав под собственные весла, кое-кто переломал ноги о камни. Но большинство выбралось.
Их уже ждали – человек с полсотни, вооруженные короткими копьями-лариссами и мечами. Не Бог весть что, но хоть какой-то отпор.
Зазвенели мечи и сабли, загорелись подожженные пиратами хижины.
Олег Иваныч выбрался на берег в числе первых, вместе с Шафихом и Яном. Нет, он вовсе не собирался махать саблей – только если станет уж очень необходимо, – но не хотелось и прослыть трусом. Да даже и не это главное. Хотелось бы побеседовать с кем-нибудь из стариков или купцов, если таковые тут жили. Да и турецкая администрация здесь наверняка должна быть представлена. Скажем, какой-нибудь староста… Ведь Морея – с недавних пор Западная Румелия, пашалык Великой Империи османов! И этот турецкий прихвостень, староста, должен бы знать где находится тимар славного воина Кяшифа Инзыглы. Ведь именно он, по словам Ивана-Ягана-аги, и купил Гришаню на Стамбульском рынке. Интересно только, зачем? Работник из отрока никакой, а его академические познания уважаемому Кяшифу-эфенди нужны, как ишаку второй хвост.
Оно оказалось весьма запутанным, это селение, узким и вытянутым вдоль бухты, словно буковый лук. В дрожащем свете пожарищ метались меж домов темные тени. Женских и детских фигур средь них практически не было – значит, не зря падал на пушку Олег Иваныч, значит, успели-таки отправить их в горы.
Уйдя на окраину, Олег Иваныч и Ян оказались практически в одиночестве. Их разудалые собратья-разбойнички, быстро покончив с сопротивлением, принялись увлеченно грабить богатые дома, сложенные из розоватого туфа. Глиняные беленые хижины бедняков, во множестве гнездившиеся на окраине, их вовсе не привлекали. Чего там искать-то? Вшей с клопами? А людишки, которые и были, давно в горы сбежали.
Так что, что остается? Правильно! Поживиться чем есть. Ну, хоть во-он в том двухэтажном домишке, у самого причала, или дальше, у ручья. Ткани, продукты, драгоценности. Не Бог весть что, конечно, но все же лучше, чем ничего. Да и улов рыбачий тоже можно забрать – хоть сейчас на костре пожарить. Тем более кострищ тут хватает, эх, жаль, не те дома подожгли, да теперь уж чего.
Проходя мимо одного из домов, Олег Иваныч едва не поскользнулся в какой-то красноватой луже. Упав, вовремя подставил руку. Потом брезгливо поморщился – кровь, что ли? Нет. Не похоже. Да и запах. Лизнул… Точно! Вино! Что-то типа «Алиготе» или «Ркацители». Только намного, намного вкуснее. Нектар, а не вино!
Занимающееся пожарище быстро охватило всю деревню. От нестерпимого жара раскалились придорожные камни. Волны, казалось, кипели. А высоко в черное небо с треском поднимались яркие красные искры.
К причалу сгоняли в кучу немногих пленников. Тут и там на земле лежали мертвые изрубленные тела. Их тоже было не так много… как могло бы быть.
Толстый низенький человек с растрепанной бородой на круглом бабьем лице выл, стоя на коленях перед Шафихом. Немец, облаченный в блестящий парчовый халат, явно для него короткий, дико вращал глазами, ругался и для пущего эффекта вращал над головой саблей.
Олег Иваныч с Яном подошли ближе.
– Этот подлый шакал не желает показывать, где он зарыл драгоценности! – пояснил Шафих. – У, отродье шайтана!
«Подлый шакал» испуганно втянул голову в плечи.
– Откуда ты знаешь, что у него были драгоценности? – резонно поинтересовался Олег Иваныч.
– Откуда?! Ты только взгляни на его халат! – Шафих горделиво поиграл тяжелой парчою. – У, ядовитый гад! А ну, говори, не то…
– Так это староста! – догадался Олег и обернулся к Яну: – Спроси, знает ли он, где находится тимар Кяшифа Инзыглы?
Услышав имя, толстый староста с усердием затряс головой.
– Говорит, что знает, – перевел Ян (староста говорил на языке османов), – и даже может провести хоть сейчас.
– Так это недалеко?
– О! Очень, очень близко. Вон, за той горою.
– Шафих, уступи-ка мне этого толстомордого ифрита. Взамен я покажу тебе симпатичный винный погребок, тут неподалеку.
Услышав про вино, герр Шафих оживился и, радостно потерев руки, изъявил желание отправиться туда немедленно, подвесив пока «толстомордого ифрита» за ноги на ближайшую смоковницу.
– Он пока немножко повисит, а мы тем временем выпьем!
…Немец вырубился уже после третьего кувшина. Характер нордический, нестойкий. Забормотал что-то, запел, потом завалился навзничь и заливисто захрапел. Да так беззаботно, что Олег Иваныч, грешным делом, позавидовал. Вот ведь, много ли надо человеку для счастья! Сам-то он не пил, больше делал вид, да ведь такой нектар на землю лить – это ж преступление просто! Ладно… В следующий раз. Может быть…
Аккуратно подложив под голову храпящему немцу сложенную вчетверо кошму, Олег Иваныч быстро вышел на улицу. Еще вчера живописно-красивая деревня на глазах превращалась в чадящие головешки. Выли неубитые собаки, да истошно орала забравшаяся на вершину смоковницы кошка. Несколько пиратов с обнаженными саблями в руках вели на галеру Селим-бея связанных пленников, среди которых попались пара хромых и один вроде как одноглазый. Товар неважнецкий, да на безрыбье и рак – рыба, и хлорка – творог. Не бывает так, чтобы каждый пиратский набег – удачный. Совсем даже наоборот! Ну, не везло пока Селим-бею и его людям, что тут поделаешь!
Толстомордый «ифрит»-староста вместе с охраняющим его Яном находился там же, где и был оставлен – под смоковницей с истошно орущей кошкой. Олег Иваныч кивнул Яну. Тот, отвязав «ифрита» от дерева, утащил его в темноту.
Они шли быстро, почти бежали. Покуда дорога не свернула в гору. Дорога… Скорее, узенькая тропинка, усыпанная катышками козьего помета. Она вилась средь редких кривоватых кустиков жимолости, средь желтоватых цветов, средь нелепо громоздившихся серых камней. То справа, то слева от них, а то и откуда-то снизу доносилось журчание ручья. Вверху, в заметно светлеющем небе, слышался клекот орла.
Они шли. Староста – впереди. Как он ориентировался, одному Аллаху известно. Но нигде не плутали, шли быстро. Проводник улыбался все чаще. Видно, был рад избавиться от сумасшедшего немца с обнаженной саблей. А может, и что другое было у него на уме, Бог весть. Олег Иваныч через Яна пригрозил, что ежели не найдут они Кяшифа-эфенди, то лучше б некоторым толстым шакалам и на свет не родиться. «Толстый шакал» замахал руками – понял, мол, не подведу. И ведь не подвел, ифрит!
Дорога возникла неожиданно, вылилась из-за скалы серой узкой рекою. Вполне проезжая дорога, довольно ухоженная. Ну, не шоссе, конечно, но по крайней мере лучше, чем где-нибудь в Ленинградской области или в отдельно взятом городе Тихвине.
Впереди дорога спускалась в расщелину меж перевалов, скрытую густым утренним туманом, за которым угадывались каменные строения с башней, нелепой и узкой. Минарет? Или замок Кяшифа Инзыглы?
Последнее предположение оказалось верным. Указав на башню рукой, староста быстро заговорил, то и дело переходя на опасливый шепот.
– Говорит, что именно тут, где башня, и живет этот Кяшиф. Только вот дома ли он, неизвестно. Великий и грозный Сулейман-паша, волею султана Мехмеда правитель Румелии, собирает войско для войны с гяурами. И все конные воины-сипахи, в том числе и Кяшиф Инзыглы, обязаны явиться в трехдневный срок – с оружием, лошадью и военными слугами.
– Понятно. Как и у нас: конно, людно и оружно. За то этот Кяшиф от султана землицу с людишками имеет. Правда, видно, небогата, землица-то!
– Да уж, – согласно кивнул Ян, – вряд ли больше трех тысяч акче в год дает… Но и то хлеб.
– Угу… И хлорка – творог. Ладно, давай-ка берем этого черта – и пошли в гости к Кяшифу. Пускай господин староста нас ему представит. Эй, ты куда, толстомордый?!
Пока Олег Иваныч с Яном осматривали усадьбу Кяшифа-эфенди, до того момента стоявший смирно староста вдруг нырнул в придорожные кусты и теперь махал оттуда рукою, настойчиво предлагая последовать его примеру. Что Олег Иваныч с Яном, переглянувшись, и сделали. Черт его знает, наверное, этому ифриту виднее, он все-таки местный.
– Во дворе Кяшифа-эфенди кричат ишаки и ржут лошади, – пояснил староста.
Ну? И что?!
Оказывается, во дворе Кяшифа может кричать только один ишак и ржать одна лошадь. Других у него, в силу бедности, не было и быть не могло.
Значит? Значит, на дворе Кяшифа остановился на ночь какой-нибудь местный владетельный бей, владелец латифундии-зеамета, и тоже обязанный явиться на службу по зову султана «конно, людно, оружно». А местный бей, Симбигей-кызы, отличался настолько буйным и непредсказуемым нравом, что попадаться лишний раз ему на глаза хитрому старосте вовсе не хотелось. Тем более в такой подозрительной компании.
