Алексей Борисов - Смоленское направление. Книга 2
Немцы выбежали из леса при поддержке трёх всадников, в надежде захватить добычу. Это были наёмники передового отряда, посланные осмотреть окресности. К ним наперерез выехало четверо саней с группой поддержки. Купцы, увидевшие разбойников, нахлёстывали лошадок, стараясь скорее приблизиться к спасительным стенам, всего полверсты – и они в безопасности. Новгородцы остановились в двухстах аршинах от Флажной башни, спрыгнули с транспорта и дали арбалетный залп по наёмникам, а спустя полминуты повторили его. Более не потребовалось. С пятидесяти шагов промахнуться очень сложно, не ожидали тати такой быстрой перезарядки. Пятнадцать любителей лёгкой наживы лежали на льду, трое пустились наутёк. Купцы отделались лёгким испугом, враг посрамлён, а довольные ратники с чувством выполненного долга под приветственные крики со стен возвратились внутрь крепости. Обдирать убитых отправились одни санки, только двух мёртвых лошадок успели было привязать за стойки полозьев, а третью, раненую в ногу споймать, как на помощь поверженному отряду грабителей стали спешить орденцы, и силы были явно не в пользу трофейной команды. Теперь улепётывали новгородцы. Это была первая победа.
– Ты видел, Ульрих?! Они использовали санки, чтобы доставить пехоту к месту боя и быстрого отхода. – Хайнрик наблюдал за происходящим со стороны холма, очищенного от леса лесорубами крепости. – Это надо взять на вооружение. Говоришь, воеводы нет в крепости …, ты уверен?
– Я думаю, мы сможем повторить этот трюк, только купцы будут переодетые мечники, тогда и Чиполло не потребуется. – Ульрих побрёл в командирскую палатку, остальное было не интересно. Кнехты позвенели оружием, покричали обидные слова в сторону оборонявшихся, услышали похабщину в ответ и после звонкого собачьего лая отошли в лагерь.
Полкана почесали за ухом и решили приглашать на стены, для ответственного момента, когда любители подрать глотки соревнуются между собой в оскорблениях. Этот обязательный атрибут осады, был сродни изобретению крепостей. В этот момент наступало перемирие, каким образом, оскорбляющие друг дружку воины понимали сказанное противником – оставалось загадкой. На спектакли собирались зрители, и чем витиеватей было высказывание, тем большего одобрения оно получало. Русские читали свои частушки: Фриц ловил на кошке блох, говорил им: 'Хенде хох! Блохи, руки мыть, цурюк! Кошку кушайт с чистым рук!' Немцы в ответ свои. Ганс руссишку ел и, вдруг, прошептал: 'Майн готт, каюк!' Мне капут! Возможно, я кушал бешеный свинья!..
Тех, кто учавствовал в словестной перепалке – отмечали, и при возможности старались пощадить. Не каждый штурм заканчивается взятием оборонительных сооружений, а развлечений на войне и так мало. Были, конечно, и нецензурные выражения. За подобное могли и наказать. Поэтому похабники стояли всегда на почтительном расстоянии:
– Schisshase, Russ! fick-fick machen, Jaah, fick-fick deine Gebarmutter, komm russ feigling mich auf![41] – Кричал тощий гадёнышь, сопровождая выражения движениями тела.
– Иш как блядословит пёс смердячий! – Яков знал немецкий, чай столько лет в торговле, приподнял арбалет и прицелился.
Сквернослов настолько вошёл в раж, что поскользнулся на льду и упал. Что вызвало гогот не только со стороны гарнизона крепости, но и среди осаждающих. Больше его не видели.
– Людвиг, срочно возвращаемся, в крепости что-то случилось. – Сигнал маячка сработал. Это означало только одно – нападение.
– Но мы ещё не договорились об оплате, Вяйнямёйнен прибудет только завтра, если уедем – будет обида. – Бренко решил вопрос о доставке камней, мяса, рыбы, пушнины и воска, но форма оплаты бартером стала камнем предкновения.
Старейшины согласились отправить своего представителя в крепость, что формально означало заключения союза, мы же в свою очередь пообещали защиту всеми имеющимися у нас силами. Вопросов религии не касались, чем и расположили к себе местных жителей. На следующий день был назначен большой совет и отчасти, Людвиг был прав.
– Придётся объяснить. Время дорого, до Орешка три дня пути. – Я отошёл от санок, где находились наши вещи.
Мы жили в доме главы общины, так что идти, далеко не пришлось. Пожилой корел выслушал, покачал головой и к моему удивлению предложил заменить нашу лошадь на свою, местную. О корелских лошадках ходили легенды. Возле реки Вуоксы, бродили стада полудиких лошадей, напоминающих тарпанов. Местные жители при необходимости приручали их, и часто продавали соседям. Более выносливой породы для севера – было не сыскать. Оставив кольчугу в качестве ответного дара и получив в провожатого четырнадцатилетнего родственника вождя, мы поспешили на Ореховый остров. Пятьдесят вёрст отмахали без остановок. Мальчонка всю дорогу учил русский язык, изредка подстёгивая мохнатую лошадку. За день, проведённый в санках, я узнал не менее пятидесяти слов, корел же, в отличие от меня, вовсю тараторил, путая падежи, но понять его было можно. Оказалось, что отец отправил его учиться. Ибо всякий, кто обошёл дом вокруг – знает больше, чем тот, кто остался внутри.
– Я могу научить тебя писать, читать и считать. Хочешь? – Мы грелись у костра, пока в котелке закипала вода.
– Хочу! Но этого мало. Мне нужно изучить ремесло, которое не знакомо нам. – Валит, так звали подростка, гордо вздёрнул подбородок.
– Чему бы тебя обучить? Что смогло бы пригодиться в твоей жизни. – Подумал я.
– А сколько времени учился ты? Отец сказал, что у тебя много чудесных вещей, и только ты знаешь, как ими пользоваться. – Валит держал во рту кусочек шоколада и вопрос прозвучал очень смешно.
– Семнадцать лет. А вообще, люди учатся всю свою жизнь. В одной далёкой стране, один мудрец сказал: – Я знаю, что ничего не знаю. А кто-то потом добавил: – Но другие, знают и того меньше. Так что, пока остановимся на обучении грамоте.
В котелок посыпалась крупа и мороженая оленина. После ужина Валита отправили спать в санки. Малец немного поупрямился, сказав, что уже взрослый, но стоило ему улечься, как моментально уснул. Мы с Бренко караулили всю ночь, будя, друг дружку по очереди. Отоспаться можно было и днём. До крепости оставалось семьдесят вёрст.
Яков на правах воеводы прогуливался по стенам, обозревая окрестности в подзорную трубу. Сынишка следовал за ним, отмечая на фанерке количество стрел и болтов у воинов.
– Учёт в первую очередь. – Таково было наставление отца.
Кольчуга была тяжела и немного великовата, но батька записал его в воины, а значит и одет, он должен быть подобающе. Дойдя до Флажной башни, парочка остановилась. На льду показались немцы, не менее сотни. Большие деревянные щиты, поставленные на ошкуренные брёвна, скользили впереди. За ними следовало шесть лошадей, запряжённых в какую-то странную конструкцию.
– Андрюшка, ну ка глянь, на что похоже? – Яков протянул сыну подзорную трубу и юноша, посмотрев в оптику, достал из сумки, перекинутой через плечо справочник по осадной технике в картинках.
– Так …, вот на это. Требушет. Ой, батя, тут красным помечено. – Это означало повышенное внимание.
– Бегом к колоколу! Тревога! – Прокричал Яков.
Под непрерывный звон колокола люди побежали на стены. Все интересовались, что случилось, лишь только пруссы оставались невозмутимы. Полибол был заряжен, и теперь 'велосипедист' ждал команды второго номера, когда мишень окажется в зоне поражения.
Щиты остановились в трёхстах шагах от крепости. Лошадок стали распрягать. Чиполло достал угольник, сверил расстояние до цели и закрепил палку с маленьким флажком, показывающим направление ветра. Впереди него, с ростовыми щитами стояли два телохранителя. На войне всякое бывает, лучше перебдеть. Позади осёдланная лошадь. В случае вылазки гарнизона, требушетник покинет поле боя, оставив разбираться специалистов меча и секиры. Требуше можно построить новый, а вот вторую голову приделать нельзя.
В противовес стали закладывать свинцовые плиты. Это было самое дорогое во всей конструкции. Полторы сотни пудов тяжёлого металла занимали объём меньше кубического метра, что давало возможность падать отвесу вертикально, высвобождая чуть большую энергию, чем если б он был приделан намертво к мачте с петелькой на конце. Соотношение к заряду измерялось как один к ста. Ремесленник из Нортумберленда как раз выточил ядра на полтора пуда весом. Дорого брал, зараза, но делал качественно, хоть весы проверяй. Перед выкатыванием требуше, Чиполло проверил толщину льда, получалось рискованно, но снимать колёса с конструкции не стал, опасаясь за амортизацию на льду. После выстрела требуше подпрыгивает, а колёсики смягчают вибрацию.
– Паолло, проверь сетку, а то будет, как в прошлый раз. – Толстенький итальянец побежал к возку, где лежала петля.
– Всё в порядке, маэстро. В эти ячейки я бы положил и своего сына, клянусь Девой Марией.
