Виктор Зайцев - Прикамская попытка – 2
— Десять дней пути до озера, оттуда до побережья гораздо ближе. Ваши повозки легко пройдут, если наймёте сотню носильщиков, их вытащат из любой грязи.
— Договорились, отправляйся нанимать носильщиков. Сотню поведёшь коротким путём напрямик к озеру Ханка, со всеми нашими повозками и всадниками. Ещё полторы сотни носильщиков поплывут с нами дальше на кораблях, всех нанимаем на три месяца, за четыре монеты в месяц, продукты наши.
— Будем рисковать? — спросил Палыч, едва башкиры ушли к пленным, — может, не стоит разделять силы?
— Боюсь, в тайге, поднимаясь по реке Уссури, мы потеряем все фургоны и наших коней. Насколько я помню из книг Арсентьева, Уссури река быстрая, с многочисленными перекатами, подняться по ним нам помогут бурлаки, как раз эти самые китайцы. Погрузим на кораблики самые тяжёлые грузы, запасы еды для бурлаков и все верёвки, а фургоны пустим налегке, с детьми и женщинами. В обоих отрядах будут рации, в крайнем случае, отправим помощь.
— Тогда я поплыву, а ты поедешь, — улыбнулся Палыч, — сам сказал, в фургонах поедут женщины и дети. У меня грудных детей нет, в отличие от тебя.
Нам пришлось задержаться на берегу Сунгари ещё на день, перемещая грузы и распределяя переселенцев. В результате, я покидал берега Амура во главе конного каравана, двигавшегося в юго-восточном направлении. Всех, кто был способен удержаться в седле, мы посадили на коней, взяв с собой максимальное количество заводских мастеров и рабочих. В фургонах сидели одни женщины и дети, а грузом стали инструменты и разобранные станки. Плюс фураж и продукты на две недели, естественно. Кроме полусотни патронов к своим ружьям, никакими боеприпасами наш караван не был отягощён. В результате фургоны получилось облегчить, как минимум вдвое. Мы надеялись преодолеть путь до озера Ханка, как можно быстрее. Палычу, как всегда, достался самый тяжёлый путь, его флотилия будет сплавляться по Амуру до впадения Уссури. Оттуда корабли пойдут вверх по пограничной реке, сколько можно, своим ходом, затем бечевой, на китайской тяге. А три шлюпа, выстроенные в Охотске, спустятся до устья Амура, затем свернут на юг, вдоль побережья. Китайские судёнышки везли все запасы нашего металла, многочисленные трофеи, всю артиллерию и боеприпасы, большую часть продуктов. При самых неблагоприятных обстоятельствах, Палыч вполне мог зазимовать на Уссури, отправляя пешие караваны вверх по реке и дальше, на побережье океана.
Наняв себе двести пятьдесят носильщиков, остальных пленников мы отпустили с предложением больше не воевать против нас. Особой надежды на это не было, но, не убивать, же пленных. Кроме того, оставалась надежда, что пленники разнесут слухи о нашей щедрой оплате носильщиков, нам будет легче нанимать себе рабочих. Учитывая, что впереди нас шёл отряд конных разведчиков Ильшата, двигались мы не просто быстро, а очень быстро. Даже то, что наши фургоны вытянулись по узкой дороге в длинную нитку, не пугало меня. В арьергарде двигалась сотня стрелков, надёжно прикрывавшая наши тылы, в фургонах сидели их жёны и дети. Два селения, оказавшиеся на нашем пути, мы проехали без остановки, а местные власти не рискнули выйти навстречу, не без основания опасаясь за своё здоровье. Я проинструктировал разведчиков и всех всадников не останавливаться, а возможные попытки задержать нас пресекать жёстко, вплоть до стрельбы под ноги.
Местность нас не радовала, впервые за огромный пройденный путь мы шли по болотистым краям. Обочина дороги густо поросла тростником, а по ночам в этих зарослях караульные слышали рык тигра. Дважды нам, почти как в Подмосковье, приходилось гатить дорогу, укладывая в трясину срубленные деревья и кусты. Три раза мы переделали мостики через реки, чтобы те выдержали наши фургоны. Чтобы не задерживать движение каравана, с разведчиками сразу ехали три фургона китайских рабочих. Они сразу начинали ремонтные работы и успевали многое до нашего подхода. В целом, чувствовался полугодовой опыт странствий, переселенцы научились жить на колёсах. Дети играли прямо в повозках, не упуская возможности спрыгнуть на ходу, чтобы собрать запас хвороста на костёр. Взрослые на стоянках за считанные минуты разжигали огонь, устанавливали и складывали шатры и палатки, готовили в котелках такие блюда! Всадники научились дремать в седле, чтобы не заснуть ночью в карауле.
Да, в седле теперь уверенно себя чувствовали не только прирождённые кочевники, все переселенцы научились обращаться с лошадьми. Даже столичные учителя и женщины, не бравшие поводья в руки за прежнюю жизнь, научились ловко держаться в седле. Женщины для этого пошили себе широкие штаны, вот тебе и далёкое прошлое, предрассудки. Ничего подобного мы не замечали, одетые в штаны женщины воспринимались нашими переселенцами вполне спокойно, естественно. Груша и Тимофей оказались не единственными в нашей экспедиции влюблёнными. После переправы через Сунгари ко мне пришли Фёкла и Семён Круглов, мой ученик, просить благословения на свадьбу. Кто бы смог им отказать, когда во всём караване не оставалось незамужних женщин? Если так пойдёт, придётся невест из России выписывать, как, впрочем, и попов-батюшек. Увы, все наши молодожёны жили невенчанными, «в блуде», как выражаются церковники.
Радиосвязь с флотилией Палыча держалась первые дни, пока они не достигли устья Уссури. Затем связь прервалась, но вполне объяснимо, мы к тому времени вышли на берег озера Ханка. До побережья океана оставалось совсем немного, учитывая огромный пройденный путь, еще неделя и мы у цели. Увы, моя радость оказалась преждевременной, дорога закончилась озером. Дальше на юго-восток, в сторону океана, проезжих путей не было. Попытки найти проводников не увенчались успехом, рыбаки из окрестных деревень не бывали на побережье. Зишур, предпринявший свои попытки найти проводников, тоже вернулся ни с чем. Два дня, что ушли у нас на движение вдоль берега озера, мы усиленно закупали копчёную и вяленую рыбу, рис и пшеницу. Так и не найдя проводников, двинулись на свой страх и риск, по компасу.
Тут нам пришлось тяжело, как никогда прежде. Гнилые болота, заросшие тростником и кустарником, круглосуточная мошкара, внезапно наступившая влажная жара. Казалось, сам бог против нашего движения вперёд. Особенно тяжело доставалось маленьким детям, они расчёсывали укусы насекомых в кровь. Кони страдали вместе с нами, отдыхая редкие часы, когда хозяева намазывали кожу животных болотным илом или глиной. Двигались мы мучительно медленно, китайские носильщики зачастую на руках вытаскивали застрявшие в болоте фургоны. Однако, упорно продвигались вперёд, преодолевая в худшие дни всего десять вёрст. Спустя две недели пути я рискнул отправить Ильшата с полусотней разведчиков вперёд на несколько дней пути, меня начинали одолевать сомнения.
— Ильшат, идите вперёд, как можно скорее, до самого океанского берега. Разожгите там костёр с дымом, чтобы видеть издалека. Мы пойдём по вашим следам.
— Как мы узнаем берег океана? — уточнил командир разведчиков, повидавший бескрайние просторы Байкала и озера Ханка.
— Вода в нём горько-солёная, не ошибёшься.
Три дня после отправки разведчиков мы продолжали плестись вперёд, проклиная грязь и тяжёлую духоту, расчёсывая в кровь укусы насекомых. Затем местность стала меняться, приобретая знакомые черты. Появились сопки, тайга сменила тростниковые заросли, гнус никуда не исчез, но, подобие лёгкого ветерка облегчило дыхание. Однако, движение наше стало ещё медленнее, приходилось прорубать настоящую дорогу в гуще нетронутых таёжных зарослей. Возможно, другие на нашем месте потеряли бы последние силы, но, вогул и Прикамских охотников тайга не пугала. Наоборот, парни стали сравнивать дальневосточную тайгу с нашими лесами, радуясь её проходимости.
— Да, у нас на Липовой горе бурелом похуже будет, — прорубался сквозь густой ельник Афоня Быков.
— Тут не то, что на Липовую гору, даже на старицу возле Таракановки не походит, — отвечал ему Лёшка Петухов, — нет, наши леса гуще будут. Это больше на столичный парк походит.
— Дым, я вижу дым! — это Серёжа Обухов первым вышел на поляну.
— Всё, дошли, — я всмотрелся в тонкую струйку дыма впереди. Между сопками проглядывала синь океана, — ребята, мы дошли до океана!
Глава восьмая
— Не может такого быть, чтобы не было здесь железной руды, не может! — я уставился в окно, рассматривая сквозь неровное стекло играющих мальчишек. — Каменный уголь нашли, стекло делаем, порох делаем, а железа нет? Получается, зря мы сюда пробирались через всю Сибирь? Не будет железа, ничего построить не сможем, на привозном сырье много не наработаем. Теперь куда нам деваться? В Америку плыть? Так и там железа не найдём, где в Калифорнии руда есть, понятия не имею!
— Успокойся, мы только начали уссурийский хребет изучать, наши старатели дальше полусотни вёрст от Владивостока не уходили, — Палыч плеснул себе заваренного лимонника в стакан. — Год без железной руды прожили? И неплохо, смею заметить. Производство патронов и снарядов наладили, а оружия у нас до сих пор больше, чем бойцов, с добычей железа спешить некуда.
