Михаил Королюк - Квинт Лициний 2
Осадчий выдержал паузу и ответил на выверенном канцелярите:
– Ваше превосходительство, я немедленно вылечу в Москву и передам все сказанное вами своему самому высокому руководству, – подчеркнул он тоном последние слова. Наим и Нуристани коротко переглянулись, и лица их чуть просветлели. – Я не готов предсказывать политические решения, но, исходя из имеющихся прецедентов, убежден, что СССР сможет предоставить убежище лицам, упомянутым вами. И, как я уже говорил его превосходительству, мы с большой симпатией следим за вашими трудами по модернизации страны и искренне желаем вам большого успеха, а вашим врагам – бесславного поражения.
Наим встал и протянул руку поднявшемуся навстречу Осадчему:
– Как у нас говорят, то, что началось с трудностей, завершается удачей. Пусть то, что произошло, останется последней трудностью между нами.
Дверь за Наимом закрылась, и Нуристани махнул в сторону кресло:
– Садитесь, Вилиор-ага, в ногах правды нет. Вы разделите со мной трапезу? Мой повар просто фантастически готовит палау-е шахи. Из четырехмесячной ягнятины, с фисташками и чесноком – чудо как хорош… А потом обсудим механизм связи. Я ведь правильно понял, что вам желательно не светиться перед своими?
Среда, 2 ноября 1977 года, утро
Ленинград, ул. Чернышевского
Фред уже успел побриться, но все равно ночь в «Красной стреле» оставила на резиденте свой неизгладимый отпечаток: он был взъерошен, как воробей после купания в луже, с запутавшимся в волосах мелким пухом. Синти демонстративно сморщила носик, оглядела руководство и злорадно констатировала:
– Хорош… – после чего двинулась к тумбе за пайкой утреннего кофе. Обобрать лишний раз шефа вовсе не грех, иначе для чего он привозит сюда хороший бразильский?
– Да уж, – согласился Фред, ухмыляясь и потягиваясь, – опять подушки дырявые в купе. Специально, что ли, подкладывают именно нам, никак не пойму… Хоть самолетами летай, но уж больно у них тут салоны вонючие. Сразу блевать тянет. Лучше уж пух, у меня на него аллергии нет.
Синти развела мелкий порошок кипятком и с удовольствием присоседилась к пышущей жаром батарее, чувствуя, как постепенно сходит на нет проклятущая зябкость ленинградского утра.
Дверь приоткрылась и в нее просочилась сладкая парочка. Карл занял привычный полутемный угол и запыхтел трубкой, а Джордж оседлал ближайший стул.
– Ну, как? – с нетерпением вопросила Синти у шефа, занявшего, наконец, свое место во главе стола.
Вот что хорошо на этой станции ЦРУ: никто не пытался оттереть автора от перспективной идеи. Придумал – давай, рули. Поэтому после того, как Синти осенило насчет английских школ, отношение к поиску инициативника приобрело для нее личное измерение. Она впервые почувствовала настоящий охотничий азарт. Она найдет. Должна найти, для себя. А уж потом решит, как эту карту играть…
– Все на мази, – начал Фред рассказ о московской поездке, – Майкл летал в Лэнгли, твоей идее дали ход. Хвалят, кстати, гордись. Русские схарчили идею обмена влет, даже нас теперь торопят. По плану – после Нового года заезд. Мы сейчас у себя русистов молодых подбираем, чтоб не леваки и были готовы поработать на нас. Так что, – он бросил взгляд на рисунок уха, что висел сразу под портретом Президента, – через пару месяцев у нас появится шанс.
– Что, Майкл из-за моей идеи летал? – недоверчиво уточнила Синти.
– Да нет, – отмахнулся Фред, – у них там сейчас свои танцы с саблями.
– «Стрелец»? – уточнил Карл и после подтверждающего кивка Фреда добавил, – да, я тоже краем уха слышал. Лажа, по-моему. Подстава КГБэшная.
– Ну, не знаю… – неуверенно протянул Фред, – Лэнгли сильно давит на Майкла. Очень хочет.
– А что, что за «Стрелец»? – влезла Синти.
– Да, новый русский инициативник, – отмахнулся Фред, – слил заговор леваков в Афганистане, причем очень оригинально: стрелой в окно иранского посольства.
– Я б так этому не радовался, – меланхолично заметил Карл, – были мы в том Афганистане… И не только в столице. Мерзкая страна… Кстати, знаете, что Британская Империя с нее начала разваливаться? Они первые силой оружия получили независимость.
– После нас, – твердо сказал Фред.
– Ну да, если нас не считать. Но у нас особая ситуация. Все же это была война колонистов и метрополии. А в остальных случаях выступали местные туземцы. Вот афганцы – первые туземцы, что ушли из Империи силой оружия.
– А почему б не радовался? – с интересом уточнила Синти, – чем меньше леваков по периметру СССР, тем лучше.
– А… – раздраженно отмахнулся Карл, – эти халькисты еще те ребята были. Марксизма в них только тонкая пленочка на поверхности. КГБ с ними слабо работало, упор был на вторую социалистическую партию - на Парчам. Пытались их объединить, но это как кошку с собакой поженить… Так что могли и слить сами, ради союза Дауда и Парчам.
– Вряд ли, – задумавшийся было Фред отрицательно покачал головой, – КГБ левых не сдает. Не припомню ни одного случая. Уж на что RAF им поперек горла сейчас стоит, и то… Да и в Палестине… Нет, уверен, что нет.
– Забавно, – Синти старательно сгребла ложечкой молочно-кофейную пенку и с удовольствием ее слизнула.
– Что забавно? – уточнил Фред благодушно.
– Ну… – она покрутила кистью, подбирая под ощущения слова. – Опять очень нестандартный односторонний канал связи, как из шпионских романов. Прямо закон парных случаев, – и она захихикала.
Никто ее не поддержал, и она заткнулась, уж очень нелепо звучал одинокий смех в наступившей тишине.
– Что, опять глупость сказала? – обреченно уточнила Синти.
– Твою мать… – Фред сбросил оцепенение, ошарашенно поморгал и слепо зашарил в тумбе стола. Достал бутылку виски и со вкусом повторил, – твою ж мать… А ведь верно!
– Устами младенца… – многозначительно хмыкнул из угла Карл.
Фред торопливо открутил пробку и щедро набулькал виски в кофе с молоком. Ирландец, что с него взять…
– Да не факт, – Джордж с сомнением покачал головой и требовательно протянул к Фреду свою чашку. Бутылка булькнула еще пару раз, и по комнате уже отчетливо потянуло Джеймсоном. – Но параллель интересная. Надо бы запросить сравнительный стилистический анализ текстов.
– Я Майклу запрос направлю. Прямо сейчас, – с готовностью кивнул Фред, – когда там «Стрелец» стрелу иранцам закинул? В конце августа? Эх, отпуска, каникулы… Плохо, не зацепиться. Да еще КГБ с весны прессует…
– Между прочим, – Джордж пошевелил ноздрями, втягивая аромат, и с явным удовольствием пригубил напиток, – похоже, КГБ проводит активную операцию в городе. Плотную такую. На днях обратил внимание, что закрашивают на здании пятно, оставшееся после снятия почтового ящика. Походил потом по району… В общем, число почтовых ящиков резко сократилось. А оставшиеся, вероятно, пасут стационарные посты. По крайней мере, в одном месте явно видел скрытый пост наблюдения.
– Хорошо, что наш объект мимо почты работал, – заметил Фред.
– И еще… – веско добавил Джордж, – последнее, но не менее важное. В воскресенье, пока у фалеристов терся, слышал разговорчик, мол, проверка из органов в отделе кадров института заявления на отпуска шерстят. Так думаю, ищут какой-то почерк.
Фред чуть подумал, а потом легкомысленно отмахнулся:
– Да ладно. Они вечно каких-то диссидентов ловят. Нам от того работать легче.
– Оперативников у почтовых ящиков рассадить, чтоб доморощенного диссидента поймать? – хмыкнул из угла Карл, – нет, тут что-то посерьезнее.
– КГБ… – развел руками Фред, – это, мать твою, КГБ, Карл. Кто знает, что у них на уме?
Глава 7
Пятница, 11 ноября, 1977, утро
Ленинград, ул. Красноармейская.
– Орегано, орегано, – проворчал я, принюхиваясь к перетертым сушеным листьям, – душица обыкновенная как есть… И что тень на плетень красивыми названиями наводить?
Радио пропиликало в последний раз, и начались новости. Я привычно навострил уши.
– Девять мраморных подземных дворцов сегодня впервые встретили жителей Ташкента, – сообщил приподнято-радостный мужской голос, – первая линия подземной электрички протяженностью в двенадцать километров принята в эксплуатацию на год раньше планового срока.
Я достал из кухонного пенала небольшую ярко-красную жестяную банку и ссыпал в нее получившееся мешево. Кто сказал, что смесь итальянских трав нельзя в СССР изготовить? Все можно, было бы желание. Душица есть, базилик на рынке продают вовсю, даже чабер нашел у бабульки.
– Есть миллиард кубометров газа в сутки! Это подарок работников газовой промышленности к шестидесятилетию Великого Октября – результат напряженной повседневной работы, – из репродуктора полетел звонкий женский голос, – вчера же состоялся пуск еще одной, уже четвертой ветки газопровода «Сияние севера». Еще на тысячу триста километров увеличилась протяженность магистральных газопроводов нашей Родины…
