Владимир Поселягин - Осназовец
Плюхнувшийся рядом Михаил, настраивая радиостанцию, пояснил, почему он так легко прошел опознание с танкистами. Оказывается, с ними был Толик, и тот подтвердил, что это свои.
— Ясно, — кивнул я и, повернувшись к одному из курсантов с позывным Лютый, велел: — Давай всех сюда. Не поучаствуем, так хоть посмотрим… Да и двух часовых поставь: одного на том склоне, другого вот у тех кустов, чтобы еще за нашим имуществом приглядывал.
— Есть, — кивнул тот и, извиваясь, по-пластунски покинул наблюдательный пункт. Убравшись подальше, он вскочил на ноги и, пригибаясь, побежал к оврагу. Через пару минут вернулся с основной группой, только двух бойцов не было. Охранение нам тоже нужно, мало ли какой залетный отряд попробует в спину ударить. Егоров, по моему приказу, развернул пулемет и контролировал наши тылы. Тоже подстраховка.
Пока основной отряд размещался, я отдал приказ другому курсанту, с позывным Глаз, передать координаты немцев танкистам. Противник поставил свои танки клином, бронетранспортеры прятались за ними и держали на прицеле тот участок дороги, где должны были появиться советские танки. На другой стороне реки уже развернулись две батареи легких гаубиц. Но они пока не имели координат цели и молчали.
Михаил рядом бормотал в микрофон координаты позиций немцев с перечислением их техники, что ему передавали курсанты, другие тоже включились в работу, а я стал изучать кусты и небольшую посадку с другой стороны от брода и дороги.
— Товарищ лейтенант, немцы, — тихо шепнул лежавший рядом на расстеленной плащ-палатке один из снайперов, Игорь Воронов с позывным Молчун.
— Где?
— Вон, ползут к нашему холму.
— Ага, вижу. Корректировщики с рацией, а я их в посадке высматривал. Да, тут на холме хорошая наблюдательная позиция… Бычок, Смелый, к нам по левому склону холма, со стороны реки направляется разведгруппа противника в количестве пяти человек, двое вооружены автоматическим оружием. При возможности бесшумно ликвидировать их, собрать оружие, радиостанцию и документы. Молчун в прикрытии. Выполнять. Смелый старший.
— Есть!
— Есть!
— Есть!
Все три бойца кивнули и, немного отползя назад, встали и, пригибаясь, побежали в обход холма, чтобы перехватить противника у подножия на склоне. На ходу курсанты готовили свои пистолеты с глушителями. У Смелого их было даже два. А Молчун держал в руках свою СВТ. Его задача — уничтожить немцев, если у курсантов не получится сделать это тихо и те попытаются ответить.
Внизу был кустарник, немцы как раз вошли в него, и я надеялся, что они выполнят приказ и не поднимут тревогу.
В это время среди позиций немцев вспух разрыв шрапнельного снаряда и загорелся один из бронетранспортеров. Я впервые видел такой удачный пристрелочный выстрел. Михаил тут же подтвердил попадание, и следующие снаряды начали рваться на позициях немцев. Судя по всему, при танкистах была батарея. Присмотревшись, я разглядел ее у леса, километрах в трех от нас, но к сожалению, это была лишь пушечная батарея трехдюймовок, и били они именно по пехоте, танкам шрапнель повреждений нанести не могла, если только снести навесное оборудование. Рядом с батареей стоял танк, Т-26. Далековато, поручней антенны на башне не рассмотреть, но я уверен, что он был командирский и Михаил держит связь с артиллеристами именно через него.
Немцы забеспокоились. У них была патовая ситуация: или под огнем советской батареи начать переправляться обратно на другой берег, или атаковать. Но и тут эта атака лишена смысла.
Дело в том, что у брода были высокие обрывистые берега, поросшие лесом и кустарником, и танкам там ни за что не подняться, только вперед по оврагу бежала дорога, и метров через триста поднималась уже на поле, именно там и был уничтожен разведдозор противника. В принципе, и наши не могли ничего сделать, при попытке спуститься в овраг они становились идеальной мишенью, и если их подобьют, то они закупорят овраг. Поверху занять позиции — так немцы их просто расстреляют снизу, тут метров двести, пистолетная позиция. Если же немцам самим атаковать по оврагу, то уже наши заняли оборону и встретят немцев крепким бронированным кулаком. Наш холм был отличной позицией и возвышался над всей округой, имел пологий спуск, чтобы наши танки могли по нему подняться и начать обстрел техники противника, который подставил нам борта. Тут метров восемьсот всего до их позиций.
Все-таки командир у немцев оказался благоразумным. Он получил сообщение от второй разведгруппы о советских танках, что встали и заняли оборону у дороги, и начал отводить пехоту из-под огня на другой берег. Правда огонь и так стих, теперь по пехоте работало всего два орудия. Мы засекли разведку, но ничего сделать не могли, тут полтора километра. Поэтому я остановил Семена, который уже хотел попробовать своим ружьем достать их, и приказал Михаилу пере ориентировать две из четырех пушек на наблюдателей. Нам нужно было их сбить, а то артиллеристы у гаубиц уже засуетились. Правда, не долго, как оказалось, у танкистов еще был один танк со 152-миллиметровой гаубицей в башне. Это я про единственный у танкистов КВ-2. Тот жахнул, так жахнул, и у двух крайних орудий вспух мощный разрыв, что снес одно орудие и три расчета. Это решило дело. Пока танкисты перезаряжали пушку, артиллеристы забегали, подогнали тягачи и начали отход, и именно в это время последовал второй разрыв. Но он рванул метрах в ста от собиравшейся колонны, и единственно, что я рассмотрел, как встал один тягач с пушкой, у которого засуетился расчет, остальные благополучно ушли. А КВ начал жахать уже по танкам. Наводчиков тоже накрыли, в посадке были поваленные деревья, и было видно, как к броду бежит единственный оставшийся в живых разведчик противника.
— Уходим, — скомандовал я. — Немцы уже поняли, что на холме наблюдатели, и сейчас накроют нас.
Вся группа начала синхронно отползать, а я остановил Михаила и Глаза и указал им на правый склон холма. Там была глубокая выемка, из которой можно продолжить наблюдение за противником и корректировать огонь батареи. В ней страшно только прямое попадание, а прекращать огонь нельзя, пока немцы в уязвимом положении и отходят на свою сторону.
Когда мы спустились, на холме вырос первый куст минометного разрыва, от восьмидесятимиллиметрового орудия, как я понял, и нас догнала тройка, которую я отправлял уничтожить первую группу разведчиков. Судя по их загруженности — у Молчуна висела на боку трофейная радиостанция, они выполнили приказ.
Мы спустились в овраг, где под охраной бойца были сложены все наши вещи, и я приказал собираться. Мы уходили. Пока бойцы навьючивались, я принял доклад Смелого. Тот доложил, как была уничтожена разведгруппа и собраны трофеи. Они просто определили, где примерно будут проходить немцы, замаскировались и чуть ли не в упор расстреляли их. С учетом того, что осень, когда вся листва облетела, не самое благоприятное время для диверсантов, издалека все видно, то они идеально выполнили мой приказ, никто ничего не заметил, было использовано бесшумное оружие. Потом был контроль, сбор трофеев и такой же незаметный для основной массы противника отход. Парни молодцы, все сделали так же, как делали это на многочисленных тренировках на нашей базе.
Немцы недолго продолжали обстрел холма — видимо, Глаз обнаружил их позицию и натравил наших артиллеристов, так как залпы стихли. В это же время послышался рев дизельных моторов, лязг гусениц, хруст подминаемого кустарника, и на краю оврага появилась колонна танков. Четыре «тридцатьчетверки», как я рассмотрел. На всех бронемашинах были десантники, по пять-шесть бойцов, не больше. Передовой танк, заметив перед собой обрыв, встал как вкопанный, его мотор сменил тональность на более тихий, и открылся верхний люк, откуда выглянула голова в черном ребристом шлемофоне. Десантники нас видели. Да мы и не прятались. Причина была банальна, на передовом танке среди десантников находился Толик. Как только танк встал, он спрыгнул с брони и, подхватив свои вещи, направился к нам, улыбаясь до ушей. От второго танка за ним следом поспешили двое. Один коренастый танкист в синем комбезе и шлемофоне, другой из пехоты, тоже командир вроде.
Скатившись по довольно крутому склону, они дошли до нас и представились. Танкист оказался капитаном, командиром первой роты первого батальона, второй лейтенантом, командиром взвода мотострелков, что расположились на танках. У него или взвод неполный, или взял с собой не всех.
Пока мотострелки и покинувшие свои машины танкисты искали удобный съезд в овраг, чтобы преодолеть его и подняться на холм, откуда можно было открыть огонь по немцам, мы познакомились, и я пояснил командирам ситуацию. Капитан покивал и тут же поспешил с одним из своих подчиненных к природному окопу, где укрывались Михаил с одним из моих бойцов. Они все еще продолжали работу, поддерживая связь с артиллеристами.
