Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ) - Росси Деметрио

Я время от времени думал о том, можно ли было сделать иначе? Отложить приватизацию — мелкую года до девяносто пятого, а крупную — до двухтысячного? Теоретически, бизнес мог более-менее развиться, поднакопить ресурсов… Но это теоретически. На практике решались совершенно иные задачи. Для правительства важно было, во-первых, сохраниться во власти и не допустить реванша коммунистов. Во-вторых, кризис развивался слишком быстро. С обширным государственным сектором экономики было непонятно, что делать. Повальное и тотальное воровство директорского состава, исчерпание оборотных средств, закредитованность, долги по зарплате, которые чудовищными темпами росли ежемесячно, отсутствие налоговых поступлений, распространенность бартера, потеря рынков сбыта и государственного заказа, инфляция, сжирающая прибыль…

Директора предприятий, остававшихся государственными, по старой привычке просили помощи, что характерно, у правительства. Просили льгот, дешевых кредитов и госзаказов. Правительство, имевшее в своем распоряжении крайне скудные ресурсы, помочь не могло. Директора, кто-то завуалированно, а кто-то и явно, угрожали массовыми забастовками и коммунистическим реваншем. Для правительства реальный выход — отправить всех в свободное плавание. Кто выплывет — молодец. Кроме того, на приватизации настаивали и зарубежные партнеры, которые обещали валютные кредиты. А правительству очень нужны валютные кредиты — бочка нефти стоит восемнадцать долларов (и это не предел!), «нефтянка» лежит, денег брать неоткуда…

Финансовых инструментов тоже нет. Прекрасный сбербанк принимает средства на депозит на срок от одного года — тридцать процентов годовых. При ожидаемом обесценивании рубля как минимум в три раза. Коммерческие банки дают сто процентов и даже больше, но ты потом пойди и найди этот банк… То есть, кредитов нет.

Кредитованием бизнеса довольно активно занимаются криминальные структуры. Тоже под сто процентов, только не в год, а в месяц. И в твердой валюте, естественно. У коммерсантов это называется «взять деньги под проценты». Не отдашь — ответишь машиной, квартирой, имуществом, очень быстро, без судебных заседаний и бюрократии. Парадокс, но именно так бизнес учится планированию, ответственности и сотрудничеству. Девятеро разоряются, но десятый раскручивается, приходит к успеху. Криминал во многом подменят собой государство. Бизнес очень нуждается в эффективной регуляции деятельности, третейском судействе, арбитраже, урегулировании спорных вопросов. Гангстеры предлагают эти и иные услуги. Потому что экономике пофиг, кто судит — судья или авторитет. Нужно чтобы груз пришел из точки А в точку Б. Чтобы за него расплатился заказчик. Чтобы товар дошел до потребителя, а бизнесмен получил прибыль. Ничего подобного гарантировать государство не может, а криминал может.

Нет, я не испытывал никаких особенных чувств к нашему замечательному правительству. Порой я им даже сочувствовал, ребята и не предполагали, как все обернется и навряд ли смотрели на перспективу дальше, чем на пару месяцев вперед… Маловероятно и то, что у них была хоть какая-то свобода маневра. Когда здание над тобою рушится, ты можешь выбирать одно — от какого обломка уворачиваться.

Мамеду, главе городской азербайджанской диаспоры, не повезло. У него так и не вышло стать овощным королем. Примерно за месяц до начала аукционных торгов его застрелили. По окончанию рабочего дня Мамед вышел из офиса, но сесть в стоящий неподалеку «Мерседес» не успел. Из окна невзрачного «Жигуленка» высунулся автоматный ствол… Длинная очередь, четыре пулевых ранения, одно смертельное. До приезда «скорой» несостоявшийся овощной магнат не дожил, врачи констатировали смерть.

Потом, конечно, были пышные похороны, грозные речи и клятвы страшно отомстить, которые, как это обычно бывает, кончились ничем.

Матвей, конечно, напрягся. Его можно было понять — какие-то люди зарезали курицу, которая несла ему золотые яйца. Впрочем, остальные азербайджанские бизнесмены чувствовали себя вполне нормально и все так же нуждались в защите, так что, финансово Матвей не потерял ничего. Тем более, что и другой работы хватало…

Мы с Матвеем на территории АО «Втормет». Матвей под впечатлением. Гектары металла, горы металла, ямы металла.

— Слушай, — говорит Матвей, — здесь же на миллионы!

Я киваю.

— Как минимум. Но забрать мы можем на десять штук баксов в день. Максимум — на пятнадцать. С этой свалки еще куча народа кормится…

— Это кто, например? — интересуется Матвей. — Вообще, кому это все принадлежит?

— Вопрос интересный, — усмехаюсь я. — Правильный вопрос. Теоретически — заводу. А практически дорогой товарищ директор вывел эту свалку в отдельное предприятие. Копровый цех, бухгалтерия своя, грузчики.

— Охрана? — вопросительн смотрит на меня Матвей.

— Дойдем и до этого. Товарищ директор где-то подзалетел немного, ему понадобилась крупная сумма налички. Сразу. Мы дали. А он нам взамен предоставил эту свалку. На год.

— В натуре? — У Матвея большие глаза, в которых, кажется, как у дядюшки Скруджа, мелькают долларовые значки. — Так давай все вывезем, Леха! Я про этого директора слышал. Тот еще жучара! В нагляк кидает народ по сделкам! Как он еще живой — ума не приложу…

Я отрицательно мотаю головой.

— У нас уговор.

— Уговор… — Матвей пинает какую-то железяку. — Я, когда в Сочи ездил, с пацанами пересекался. Уральскими. Нормальные пацаны. Несколько таких свалок вывезли в Прибалтику, теперь весь Урал купить могут. Короли! Эшелонами металл прут! А директор… Что мы, директоров не знаем? Ему дубину хорошую покажи, он и обделается.

— Дубину мы показывать никому не будем, — говорю я. — Пока без дубины. За товарища директора просили большие начальники. Но порядок тут навести, конечно, нужно. Тут какие-то бандиты металл воруют. Это не дело, нужно пресечь.

— О чем разговор⁈ — оживляется Матвей. — Завтра пришлю пацанов, пусть подежурят тут.

— Осторожнее, — говорю я. — Чтобы все без шума и пыли. Металл, сам знаешь, штука опасная. Но раз уж само в руки идет, грех не воспользоваться.

— Я одного не могу понять, — говорит Матвей задумчиво, — если директору нужны бабки — вот же живые бабки вокруг валяются! Нахрена ему какие-то займы? Загнать это всё за бугор… А?

Я усмехаюсь.

— Не всё так просто. Вот этот металл — это ресурс для получения прибыли. Ну и для воровства, конечно. Похоже, что товарищ директор это все неплохо понимает. И вообще, вывезти металла на два миллиона долларов сразу… Это много. Может привлечь внимание, как органов, так и других заинтересованных лиц.

— Есть такое, — соглашается Матвей. — У нас сейчас за штуку баксов замочат, без базара. Беспредельщики! Значит, говоришь, на десятку «гринов» можем в день вывезти?

— Вывезти, сдать на комбинат, в качестве оплаты — получить металл, уже нормальный, а не лом. Металл складировать на базе. Сделаете? — Я испытующе смотрю на Матвея.

— Сделаем, Леха! Сколько бабок пацанам пообещать?

— Ну смотри… Скажи им, что если шуганут тех, кто со свалки металл тырит, то могут занять их место. Пусть вывозят лома на две-три штуки в день. И никому не обидно! Нормальные условия?

Матвей довольно улыбается.

— Завтра десять человек сюда пришлю.

— И «бригадира» нормального, — не отстаю я.

— Обижаешь! Малыша пришлю с пацанами, на рынках сейчас спокойно всё, там столько народа и не нужно.

— Договорились, — говорю я. — Видишь, как дела пошли! Это не овощная волынка. Тут бабки на земле валяются, нагнись и собирай! Сейчас найдем Сидора, он всё объяснит.

И мы пошли искать Сидора…

Лето 92-го года. У фирмы «Астра» и ее друзей всё очень хорошо. У остальных категорий населения — немного хуже. За один доллар дают сто пятьдесят рублей. Примерно столько стоит бутылка самой дешевой водки. Обычная зарплата — шесть тысяч рублей. Сорок долларов, или сорок бутылок водки. «ВАЗ» 99-й модели стоит девятьсот тысяч. Компьютер IBM с 4 MB оперативки и жестким диском в 120 MB стоит триста тысяч. Тонна меди — две с половиной тысячи долларов. Тонна алюминия — тысяча двести. Кредит в банке можно взять под сто пятьдесят процентов годовых. И еще за взятку. В Чечню едут миллиарды наличных рублей, полученных по фальшивым авизо.