Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович
Маршал только мотнул головой, на скулах заходили желваки. Наступила долгая и тягостная пауза, и лишь потом Кулик заговорил:
— Гитлер неожиданно сменил стратегию, сделав ее периферийной, вот что удивительно, ведь раньше к ней одни англичане прибегали. А так все правильно — если воюешь с коалицией, то необходимо выявлять и выбивать самые «слабые звенья». Тут сразу достигается несколько целей — это уменьшаешь число участников враждебного альянса, и заставляешь главного противника обращать повышенное внимание к его собственным «слабым» союзникам. А во вторых, те страны, что не втянуты в войну, поневоле делают свой выбор в пользу более успешной стороны — это хорошо видно на примере Франко. А сейчас практически вся Европа объединилась с «третьим рейхом» — одни как союзники, которых связывают общие цели, в других странах у власти коллаборационисты, которых не просто много, а очень много — это хорошо видно на примере оккупированных стран. Ведь англо-французский диктат многих раздражал не на шутку, а неприязнь к коммунистам тоже серьезный фактор. Третьи просто посапывают в тряпочку, потому что боятся, и усердно работают на «процветание» той самой «Новой Европы» и «нового порядка». Даже формально нейтральных стран не осталось — Швеция и Швейцария поставляют вермахту все, что сами делают, потому что понимают, что любые возражения чреваты последствиями, разными и очень нехорошими для них. Осталась Португалия и Турция, всего две страны, что пытаются примостить свое седалище на двух стульях. Вот только недолго им осталось — скоро присоединятся к «Евросоюзу», уже есть неприятные тенденции. Никогда бы не подумал что такое возможно…
Маршал закурил, пальцы чуточку дрожали — нервы порядком поистрепались за десять месяцев войны. Ведь не только фронтом командовал, но и направлением, и пребывал членом Ставки и заместителем наркома обороны, которым являлся сам товарищ Сталин, Верховный главнокомандующий. А еще курировал работу двух наркоматов и двух главных управлений, артиллерийского и бронетанкового, и спрашивал с него председатель ГКО за все их «косяки» строго, хотя в последнее время «выволочек» с самого «верха» практически не происходило.
— Возможно, нам следует несколько пересмотреть планы, и тоже вместе с союзниками нанести по Гитлеру ряд «периферийных» ударов — надо выбить «слабое звено», а лучше не одно, а два. Но это вопросы большой стратегии, не моя компетенция. Мы можем навалиться только на Финляндию, и то зимой, когда Балтика замерзнет, и Гитлер не сможет оказать Маннергейму помощь. Сейчас у нас для этого просто нет сил. Не знаю, что придумает маршал Шапошников — у него кроме очередных десантов в Крыму ничего нет, но я их категорический противник — разобьют ведь на хрен, только лучшие кадры потеряем без всякого результата…
К лету 1942 года немцам стало ясно, что даже длинноствольная 50 мм пушка не обеспечивает Pz-III никаких преимуществ в борьбе с Т-34. Однако ситуация со штурмовыми орудиями и с «четверками», получившими длинноствольные пушки оказалась принципиально иной — они уверенно поражали советские танки. А потому выпуск «троек» стал постепенно сворачиваться в пользу «штугов», а вот эту последнюю модификацию вооружили «окурками» — 75 мм пушка уверенно поражала пехоту, и этого было достаточно, ведь в батальонах борьбу с русскими танками брали на себя Pz-IV.
Глава 36
— Редер, теперь нам настоятельно необходимо не просто иметь мощный флот, корабли у нас есть, но с его помощью захватить господство в Атлантике, и задавить Британию в тисках морской блокады.
Гудериан искоса посмотрел на командующего кригсмарине гросс-адмирала Редера — у того на секунду на лице появилась гримаса человека, зажевавшего целый лимон целиком. Командующий панцерваффе ему мысленно посочувствовал, теперь, после обстоятельного доклада он начал понимать, почему желание фюрера очень трудно воплотить в жизнь — германский флот просто не был готов к развернувшейся мировой войне, и не имел достаточного резерва подготовленных кадров. А ведь численный состав надводных эскадр флота требовалось удвоить, экипажи набирали, как только могли — взятые им в Тулоне на «абордаж» французские корабли вызвали по нарастающей линии такое огромное количество проблем, что тому же Редеру впору выть на луну, подобно волку. Поэтому пришлось тасовать имеющиеся готовые команды между кораблями, как германскими, так и трофейными французскими, чтобы иметь готовые боевые единицы, как на Северном, так и Средиземном море. А сделать это было неимоверно трудно, так как сама подготовка моряка занимает срок больший, чем обучение танкиста, и равный подготовке технических специалистов люфтваффе.
— Редер, на какие корабли мы можем твердо рассчитывать? И нужно знать сроки, когда мы сможем действовать полной силой⁈
При этих словах Гитлера оживился даже вялый «толстый» Геринг — командующий люфтваффе очнулся от одолевавшей его дремоты, прищурив глаза. Но пока молчал, не спрашивал ни о чем Редера. А тот начал отвечать, и как всегда обстоятельно — старый моряк кайзерлихмарине хорошо знал свое дело, и действительно командовал, а не «отбывал номер».
— Из крупных боевых кораблей в Северном море готовы к действию линкоры «Тирпиц» и «Шарнхорст», а с ними тяжелые крейсера «Адмирал Хиппер» и «Принц Евгений». Броненосцы «Лютцов» и «Адмирал Шеер» полностью готовы к бою. Что касается других наших кораблей, то линкор «Гнейзенау» стоит в ремонте, с него снимают башни главного калибра, вместо которых должны установить другие, с 38 см пушками. Срок готовности перевооруженного линкора не ранее весны следующего года…
— Это непозволительно долго, Редер. Я дал указание Шпееру ускорить работы и завершить их в максимально короткие сроки — «Гнейзенау» должен быть полностью готов за шесть месяцев — в январе, и не позже. И мы сможем это сделать, у нас отличные верфи, которые не загружены строительством, и опытные работники, которым такое по силам.
Вот с этим решением фюрера Гудериан был полностью согласен, даже машинально кивнул, поймав одобрительный взгляд от Гитлера, и недовольный от Редера. Но командующий кригсмарине тут же сделал лицо бесстрастным и продолжил негромко докладывать.
— Доведение достройки и приведение в полную готовность тяжелого крейсера «Зейдлиц» и авианосца «Граф Цепеллин» ровно двенадцать месяцев — до середины июля следующего года. Но вот определить сроки подготовки авиагруппы для него я определить не в силах, так как нет самих самолетов, ни летчиков, летающих на них. По крайней мере, мне о том неизвестно…
— Пустое, все у нас есть, и пикирующие «штуки» и истребители, — Геринг очнулся, и вышел из апатии. Бесцеремонно перебил гросс-адмирала, и говорил настолько уверенно, что Гудериан сразу заподозрил рейхсмаршала в неискренности. Возникло ощущение, что тот вообще не занимался поручением, или делал все крайне небрежно, что за ним замечали постоянно. Да и глаза как-то ненормально блестят, будто не здоров.
— Сразу по вступлению «Гнейзенау» в строй кригсмарине, на верфь будет отправлен «Шарнхорст» — к этому моменту для него будут готовы 38 см орудия, вместе с новыми двух орудийными башнями, так что работы займут три-четыре месяца, и корабль войдет в строй флота к лету.
— Медленно, Редер, медленно, впереди целый год, а воевать нужно сейчас. И будет трудно — у нас всего три линкора с 38 см пушками, их против Королевского флота мало, но должно хватить, чтобы полностью прекратить проводку конвоем из Америки большевикам.
Несмотря на громко сказанные слова, особой уверенности в них не послышалось. Видимо, сам Гитлер хорошо понимал слабость кригсмарине в Северном и Норвежском морях. Все же всего три линкора и пять менее мощных кораблей не те силы, с которыми можно бросить вызов Королевскому флоту. А потому словно уцепившись за спасение, фюрер спросил.
