Сумерки войны (СИ) - Романов Герман Иванович
— Вы считаете, что нам следует остановить наступление, фельдмаршал? Но что вы тогда можете предложить взамен? Перейти к обороне?
И хотя в последних словах Гитлера прозвучало возмущение, но Гудериан его игнорировал, и ответил на последний вопрос серьезным тоном, понимая, что другие слова рейхсканцлер просто не воспримет.
— Именно так, мой фюрер, перейти к обороне, совершить перегруппировку, пополнить панцер-дивизии танками, и продолжить наступление.
— Вы сами себе противоречите, Гудериан, — Гитлер немного оторопел от слов командующего панцерваффе, но тот совершенно спокойно продолжил говорить, чувствуя, что если не сохранит самообладание, то взорвется подобно перегретому паровому котлу. — Вас не поймешь — то перейти к обороне, то продолжить наступление. И какими танками пополнять панцер-дивизии, если и так все производство работает на фронт — идет прямая отправка танков в части прямо с заводов.
— Мой фюрер, в корпусах по две танковых дивизии, одна отдает всю оставшуюся и пригодную бронетехнику в другую. Да, корпус в танках станет отнюдь не слабее, сколько их есть, столько в нем и останется. Но зато танковая дивизия станет таковой не только по названию. А укомплектовать восемь панцер-дивизий боевой техникой гораздо проще, чем шестнадцать. К тому же можно предпринять меры по резкому увеличению танкового производства — нынешние темпы меня не устраивают, хотя я с доверием отношусь к рейхсминистру Шпееру. Мы оба считаем, что такое сделать вполне возможно, и нарастить выпуск танков за счет участия заводов наших союзников, производящих сейчас танки, которым не место на поле боя. Я имею в виду в первую очередь Италию и Венгрию, а также французские предприятия, которые могут делать столь нужные для нас Pz-IV. Именно этот танк нужно выпускать в количестве не менее пятисот штук в месяц — тогда мы полностью удовлетворим не только восполнение потерь, но и доведение штатного числа танков в дивизиях до приемлемого уровня. Думаю, две сотни танков окажутся тем доводом на поле боя, которому русские не смогут ничего противопоставить. Но это возможно только при наращивании производства.
— Сколько? Я не ослышался? Пятьсот «четверок»? Да сейчас едва выпускаем сто двадцать машин, и возможно доведем производство до двухсот этих танков только к новому году. К тому же и Муссолини, и Хорти не станут отдавать нам произведенные танки…
— Если они их будут выпускать, то такое возможно. Но лучше загрузить их заводы производством тех частей танка, которые мы не можем делать в большом количестве. К тому же на них нужно устанавливать только наши пушки, без которых танк не воюет. А мы будем выделять итальянцам и венграм определенную долю от выпуска, и при этом требовать от них наращивания производства, если захотят получить от нас больше танков для своих армий. Согласитесь, мой фюрер, что пребывать в роли дарителя и благодетеля гораздо лучше, чем просить у них помощи.
— А вы хитрец, фельдмаршал, не зря я вас отправил в Тулон. Уверен, что все требуемые расчеты вы уже со Шпеером сделали?
— Так точно, мой фюрер, рейхсминистр даже ознакомился с состоянием их заводов. Бронетехника там хлам, но если мы задействуем на изготовлении корпусов, башен и гусениц, то вполне могут справиться. Даже выпускать двигатели, хоть немного, но будет помощь. К весне производство составит требуемые полтысячи танков Pz-IV в месяц, к лету уже восемь сотен. Но при этом русские уже сейчас, если верить докладам разведки, делают в месяц полторы тысячи «тридцатьчетверок».
— Мы выпускаем больше двухсот «троек» и сотню «штугов» на их шасси — производство потерпит ущерб, раз вы, фельдмаршал, намерены выпускать исключительно «четверки».
— Нельзя останавливать их выпуск, мой фюрер, это ослабит панцерваффе. Хотя ясно, что даже длинноствольная 50 мм пушка не берет броню «усовершенствованных» русских танков. Предлагаю часть танков вооружать короткоствольной 75 мм пушкой, что раньше шла на вооружение «четверок» — она вполне «вписывается» в башню. Но лучше перевести отлаженное производство на выпуск исключительно штурмовых орудий с «длинной рукой» — их изготавливать намного проще, чем танк, на четверть дешевле по стоимости, и часть заказов можно передать союзникам, доведя производство «штугов» до пятисот машин в месяц уже к зиме за счет снижения выпуска танков. Зато мы сможем включить в состав каждой панцер-гренадерской дивизии батальон штурмовых орудий. А вот разработку нового танка, который должен заменить «четверку», лучше прекратить — нам сейчас нужны танки на поле боя, а новая бронетехника всегда срывает темпы отлаженного производства. Напомню — даже сотня хороших новых танков не остановит лавину из пятнадцати сотен «тридцатьчетверок», вооруженных «оттерами». Если лобовую броню и не возьмут, то борт легко прошибут, будь там три сантиметра брони, или пять. А вот тяжелый танк следует производить в больших количествах, и формировать из них отдельные танковые батальоны — они и станут истреблять русские танки на поле боя, пушка «ахт-ахт» для этого подходит как нельзя лучше. Тот самый пятидесяти пятитонный танк, который инженеры в обиходе между собой называют «тигром».
Гитлер только кивнул в ответ, задумался, и по его виду Гудериан понял, что победил в этом разговоре. Он хорошо знал, что «штуги» и «тигр» нравятся Гитлеру, потому и решил обыграть эту тему, найдя в ней определенные перспективы. Да и окончательно рассориться с пехотными генералами ему категорически не хотелось, его и так обвиняли в том, что он лишает инфантерию прикрытия броней, а без непосредственной поддержки «штугов» на поле боя наступать невозможно… Немцы в годы войны проявляли невероятную изворотливость. Даже на трофейный КВ ухитрились поставить длинноствольную 75 мм пушку — это их самый сильнейший «панцер», до появления на поле боя «Тигра», и страшный противник для любого советского танка, орудия которых банально «не брали» в 1942 году его толстую броню…
Глава 34
— Турция, Андрей, всегда являлась историческим врагом России, до последнего времени, это точно. И сама от этой вражды пострадала больше всего, если бы не Ататюрк, англичане и французы разодрали страну, но помощь оказала Советская Россия по решению Ленина. Но в нынешнем мире чего стоит услуга, которая уже оказана — вот в чем вопрос? Теперь все зависит только от того, чью сторону изберут нынешние турецкие власти — или «Оси», либо антигитлеровской коалиции. Впрочем, для нас совершенно неважно…
Маршал закурил папиросу, пристально продолжая рассматривать «большую карту». То, что происходило сейчас в мире, казалось ему дурным сном, да что там — кошмаром, в который поверить было нельзя. Привычный для него ход мировой войны стал изменяться, причем абсолютно непонятно в какую сторону, и к каким последствия это все приведет. Но то, что это произошло в результате его вмешательства, теперь сомнений не возникало. Не установив блокаду Ленинграда, Германия стратегически потерпела крупную неудачу, но неожиданно нашла способ «отыграться» на англичанах, по сути, поставив Британскую империю если не на грань катастрофы, то в положение грандиозного военно-политического кризиса. Разгром 8-й британской армии в северной Африке, и ее капитуляция в Тобруке, привела к потере Суэцкого канала. И это после той череды страшных поражений, которые нанесли Англии японцы, принудив к капитуляции Сингапур, и в ходе трех последовательных морских сражений, полностью вытеснив Королевский флот к Австралии и в западную часть Индийского океана.
И эти события озадачили Григория Ивановича — для него стало ясно, что Гитлер решил выбить из войны первым не Советский Союз, а именно Британскую империю. Ведь очевидно, что усилия бесноватый фюрер направил именно на Средиземноморский ТВД, и гам германские войска были значительно усилены, по меньшей мере, еще двумя новыми танковыми дивизиями. В которых, судя по стенаниям Черчилля, до тысячи боевых машин, полный штатный состав, причем Pz-IV и Pz-III с длинноствольными пушками, и все вкупе со штурмовыми орудиями. И самое страшное для англичан, так это появление двух авиационных корпусов люфтваффе, целого объединенного германско-итальянского Воздушного Флота фельдмаршала Кессельринга. И наступили для англичан на море, суше и в воздухе самые настоящие «черные дни», растянувшиеся уже на полтора месяца. Немцы буквально раздавили англичан, получив полное превосходство в воздухе — Черчиллю стало не до отправки самолетов, самому требовались, ограничился только символической передачей трех эскадрилий с британскими летчиками, в рамках демонстрации военной помощи, и присылкой военных кораблей. Зато взамен получил куда больше — в Иран перебрасывалась три советские стрелковые дивизии (автотранспорт их поджидал на месте), механизированный корпус, и вместе с ними польская армия генерала Андерса, которой передали часть английских самолетов и почти всю поставленную ранее по ленд-лизу бронетехнику. Теперь из частей изымали «матильды», «валентайны» и бронетранспортеры «универсал карриер», спешно ремонтировали и грузили на железнодорожные платформы или речные волжские баржи. Приказ Ставки об оказании помощи англичанам на Ближнем Востоке выполнялся в максимально короткие сроки — появление германских танков на Суэцком канале не сулило ничего доброго — на глазах менялся геополитический расклад.
