Шамабад должен гореть! (СИ) - Март Артём

Крупный, но худоватый после спячки самец, все равно оставался массивным. Я видел его мощные лапы с длинными когтями. Большую голову и нос, покрытый паутиной застарелых шрамов. Заметил, что морда медведя оказалась вымазана кровью. Надеюсь, нечеловеческой…

— Медведь! — Заорал Сагдиев и попятился, добавив что-то по-нерусски.

Зверь сделал три или четыре тяжелых шага, заревел, а потом встал, возвысившись над нами на две головы.

— Что встали⁈ — Закричал я, почувствовав, что остальные замешкались, — огонь!

Чудовище сделало шаг к нам, я нажал на спуск. Автомат заходил у меня в руках. Раздался резкий треск очереди. Пули веером ушли в толстую шкуру агрессивного зверя.

Остальные пограничники подхватили мой порыв. Спустя мгновение, к голосу моего оружия, присоединились и остальные автоматы. Треск сплелся в единый хор. Шкура медведя вздрагивала от каждого попадания.

Казалось, зверь не обращал внимания на пули. Он сделал еще несколько шагов на задних лапах, опустился на передние. Ринулся к нам.

Хор выстрелов стал разреженнее. Все потому, что у нас с Ваней кончились патроны. Наряд попятился, видя, как косматое чудовище пробивается сквозь стену свинца.

— Сука! Крепкий черт! — Орал Семипалов, меняя магазин.

— Порвет! Огонь, огонь! — Крикнул я, передергивая затвор.

Зверь было кинулся, но тут же нарвался на мою длинную очередь. Пули крепко засели в его могучем черепе, и чудовище повалилось на землю. Рыча, клацая зубами, оно перевалилось набок, махнуло лапой, чуть не зацепив Сагдиева. Пограничник даже упал на задницу, принялся испуганно отползать.

Треск выстрелов возобновился, и прежде чем чудовище затихло, мы втроем высадили в него еще по магазину.

— Это че, мать вашу… Медведь? — Переводя дыхание, спросил Семипалов, опуская автомат.

— Нет, сука, сосед твой дядя Вася, — нервно выдохнул Ваня Белоус, — Богдан, ну ты че, не видишь?

Сагдиев, не переставая ругаться попеременно то на своем, то на русском языках, поднялся на ноги, отряхнул галифе от песка на заднице и бедрах. Свою гневную тираду он закончил могучими русскими словами: «Вот с-с-сучий сын, а?»

— Ну? — Сглотнул Клим, — чего делать будем?

— Надо доложить на заставу, — ответил я. — Сказать, что у нас тут ЧП с медведем.

Ваня Белоус медленно подошел к убитому зверю. Ткнул носком сапога большую лапу.

— Слышь, мужики, а это не тот, что туда-сюда через систему весь год шлялся? — Спросил он задумчиво.

— А может быть, и тот, — прищурился Семипалов, зачем-то вглядываясь в чудовищную морду зверя.

— Он шатуном был, — проговорил Ваня, — поздно лег в спячку. Если вообще ложился. А прошлым летом людей по кишлакам пугал.

Погранцы замолчали. Переглянулись.

— Алейников в ярости будет, — сказал Сагдиев задумчиво, — если это тот самый медведь. Он же сильней всех на заставе хотел его пристрелить.

— Мне всегда было интересно, почему, — улыбнулся я.

— Ты че, не знаешь этой истории? — Удивился Ваня.

— Не знаю.

Погранцы вновь переглянулись.

— Когда Алейников на первом году службы был, пошел в дозор как-то летом, — начал Белоус. — С кем он был, мужики, не помните?

— Вроде с Алимом, — пожал плечами Сагдиев.

— Ну не суть, — продолжал Ваня, — короче, они ночью нарвались на этого медведя. Стас перепугался так, что потерял рожок и ну бежать, да с такими визгами, что его потом полгода доканывали. Просили исполнить «на бис».

Когда Ваня закончил, все молчали. Шумел Пяндж. Речной ветер выл где-то в скалах, оставшихся позади.

Внезапно Клим Вавилов рассмеялся. Смех его был нервным и прерывистым. Но быстро передался и другим. Захихикал, а потом захохотал Сагдиев. Ваня Белоус растянулся в робкой улыбке, но и он принялся смеяться. Семипалов заржал в голос.

Система в этих местах шла высоко. Проводной связи тоже не было. Потому Вавилов с Сагдиевым вернулись немного назад и поднялись по пограничной тропе выше, чтобы выйти на связь с Шамабадом.

Участок тут был проблемный, если говорить о связи, и на такой случай Вавилова снарядили переносной рацией. С нее он и должен был доложить на заставу о ЧП.

Когда они вернулись к медведю, у которого мы ждали все это время, Клим сообщил, что шеф едет к нам конным, чтобы посмотреть, чего мы тут настреляли.

Таран приказал частью сил двигаться дальше и оставить двоих, чтобы дожидались у медведя.

Ваня Белоус решил оставить Сагдиева и Семипалова. Остальных повел дальше по участку к тропе, по которой мы должны были подняться к системе, а оттуда добраться до стыка и проследовать обратно.

Берег на нашем пути снова сужался. Пяндж подступал близко. Река тут была неширокой, но довольно глубокой. Течение становилось бурным и непредсказуемым.

— Вот завидовать нам будут, — сказал Ваня Белоус и опустился к собаке, чтобы взять Ворона на поводок, — ползаставы эту зверюгу хотела пристрелить.

— Зато системщики спасибо скажут, — ответил я с улыбкой. Потом вдруг замер на месте. Всмотрелся вдаль.

— Там! Скорее!

Я перекинул ремень автомата через голову, разместив АК в положении «на спину» и ринулся бежать.

— Э! Сашка! Ты куда⁈ — Крикнул удивленный Ваня выпрямляясь.

То, что увидел я, заметил и Клим. Потому тоже, под звонкий лай забеспокоившегося Ворона, пустился следом.

— А, сука! — Дошло наконец до Вани, и он тоже побежал.

Все потому, что я видел, как на середине реки барахтается и борется с течением человек.

— Быстрей! Там кто-то тонет! — Кричал я на бегу.

Мы двигались быстро, преодолевали камни и большие коряги, что вынес сюда Пяндж.

Человека несло. Он пытался выплыть, но постоянно тонул. Потом вдруг остановился на месте. Течение стало накрывать его суровой волной. Видимо, схватился за подводную корчу большого высушенного ствола, лежавшего на афганском берегу.

— Утонет! — Бросил Клим.

— Нет! Вроде держится! — Крикнул я, когда мы встали у низкого обрыва, не доходя пары десятков метров до корчи, где держался человек.

Я принялся снимать автомат и подсумки.

— Я за ним!

— Саня, не торопись! — Крикнул Белоус.

— А так утонет! — Ответил я, скидывая бушлат и стягивая сапоги.

Когда выпрямился, увидел еще кое-что.

— А… черт… — Проговорил я.

— Чего? — Удивился Клим.

— Там девушка. Это девчонка тонет.

Глава 16

— Девчонка⁈ — крикнул Ваня Белоус.

Я ему уже не ответил, потому что сделал два шага и рыбкой нырнул в речной поток.

Тело тут же обдало холодом. Ледяная вода обжигала лицо, норовила попасть в нос и рот.

Я всплыл быстро. В шуме потока слышал, как с берега кричат и волнуются пограничники. Кто-то, я не понял кто, кинулся в воду за мной следом.

Я плыл. Бешено работал руками, стараясь скорее преодолеть реку до того берега. Течение сейчас было мне помощником и влекло к корче и девчонке, что все еще боролась с бурным потоком.

С каждым гребком вода заливала лицо. Казалось, воздух и водяная толща смешались в одну единую массу, тянущую меня неведомо куда.

Тем не менее нужно было оставаться бдительным. Если хоть на миг ослаблю внимание, тут же пропущу утопающую девчонку. Просто проплыву мимо, и эти потерянные секунды станут раковыми.

Я не сплоховал. Тут же остановился, когда ударился коленом о скрытую в воде корчу. Схватился за нее руками.

— Я иду! Сейчас все будет хорошо! — Закричал я девчонке, в общем-то, не надеясь, что она поймет моей речи.

Сейчас я мог ее рассмотреть. У девушки было смуглое, кругловатое лицо и длинные темные волосы. Намокшие, они облепили ей череп и спадали на глаза. Девчонка отплевывалась, хватала ртом воздух.

Я быстро нащупал дно, также быстро, подталкиваемый течением, но не давая ему себя увлечь, стал продвигаться к ней, держась за ветку.

В следующее мгновение правая моя нога не нащупала опоры, и я просто ушел под воду, отцепился на миг, и меня потащило к девчонке. Когда смог схватиться за корчу, оказался совсем близко к тонущей девочке.